Тут-то двое и поняли, в чём дело. Выходит, эти люди — местные, которые также зарабатывают уличными представлениями.

В каждом городе бродячий люд объединялся в шайки и разделял владения. Когда Се Лянь и Фэн Синь появились здесь и стали давать представления, к ним перебежала некоторая часть чужих зрителей, а с ними и чужой заработок. Разумеется, эти артисты явились, чтобы стребовать с них за ущерб. Но разве новички могли вникать во все тонкости этого ремесла?

Се Лянь подумал: «Да кто бы стал отбирать ваш хлеб, не будь на то крайней необходимости?», вслух же мягко произнёс:

— Мы вовсе не отбираем ничей хлеб. Зрители идут смотреть на то, что им больше по душе, мы ведь никого насильно не заставляем глазеть на наше… искусство стрельбы.

Но его даже слушать не собирались, только грубо заявили:

— Не отбираете, значит? Нам за эти дни и монетки не перепало, вы двое загребли себе всю прибыль!

«Бах!» Едва не подскочив от испуга, все повернулись на грохот и увидели, как Фэн Синь вынимает кулак из стены. В стене осталась вмятина, от которой расползались трещины.

Фэн Синь угрожающе спросил:

— Вы явились чинить нам неприятности?

Скорее всего, толпа молодчиков именно за этим и явилась — поговорить кулаками. Но после удара Фэн Синя выяснилось, что у этого юноши кулаки, без сомнения, потвёрже будут. Пламя гнева недовольных тут же заметно поутихло. Однако они не могли просто так смириться, поэтому главарь шайки, ненадолго замолчав, заговорил по-другому:

— Вот что. Согласно принятым правилам, мы должны устроить состязание. Победитель остаётся, проигравший быстренько собирается и проваливает, и больше не смеет зарабатывать на этой территории!

Услышав предложение, Фэн Синь обрадовался. И не мудрено — куда простым смертным с ними состязаться? Победа достанется с лёгкостью!

Се Лянь тоже вздохнул с облегчением.

— Я как раз это и хотел предложить. В чём вы желаете состязаться?

Мужчина громко ответил:

— Потягаемся в своём лучшем мастерстве, как уличные артисты!

Покуда он говорил, двое других его соратников уже притащили несколько каменных плит, и главарь, похлопав по камню, добавил:

— Разбивание камня на груди! Ну как? Не струсите?

Судя по его довольному выражению лица, это и впрямь был его коронный номер. Се Лянь, опустившись на корточки, тоже потрогал камень, затем поднял голову и ответил:

— Я-то не струшу. А вот справишься ли ты?

Плиты ведь были настоящими.

— С твоим-то тельцем? — расхохотался здоровяк. — Лучше о себе беспокойся!

Фэн Синь присел рядом с принцем и прошептал:

— Ваше Высочество, может, лучше я?

Но Се Лянь покачал головой:

— Нет. Ты и так потрудился немало, в этот раз позволь мне, — хоть в чём-то он хотел быть полезным.

Так Се Лянь и здоровяк улеглись на землю, а на грудь каждому из них водрузили по каменной плите. Фэн Синь взял большой молот, прикинул вес в руке и уже хотел ударить, но Се Лянь вдруг сказал:

— Постой.

Молодчики обрадовались:

— Что, решил признать поражение? Пока ещё не поздно, мы просто позволим вам уйти!

— Нет. Я хочу добавить ещё плиту.

Остальных его просьба поразила:

— Да ты, никак, ополоумел???

Се Лянь неторопливо произнёс:

— Но ведь вы сами сказали — это состязание. А если мы оба выдержим по одной плите, разницы никакой не будет. Разве тогда получится выявить победителя?

Кто-то из здоровяков отнёсся с недоверием, кто-то решил, что принц совсем сдурел, кто-то заподозрил его в пустой браваде. Посовещавшись, они решили и правда придавить его ещё одной каменной плитой. Но после случилось уж совсем невероятное — Се Лянь велел добавить третью!

Теперь-то ни у кого не осталось сомнений — он повредился умом, так что молодчики просто выполнили просьбу. В итоге картина вышла пугающая — на груди Се Ляня высились целых три каменные плиты.

Под пристальными взглядами артистов Фэн Синь замахнулся молотом и, не моргнув глазом, нанёс удар, от которого все три плиты раскололись на дюжину кусков! А Се Лянь под восторженные возгласы собравшихся зевак преспокойно поднялся с земли, целый и невредимый, и непринуждённо отряхнул одежду от пыли. От такой картины зрители вытаращили глаза и раскрыли рты. Главарь шайки то мрачнел, то бледнел, и Се Лянь подумал: «Теперь-то он отступит, испугавшись трудности».

Принц решил было, что противник признает его победу и с этой поры никто не станет их беспокоить. Но здоровяк, несколько раз переменившись в лице, стиснул зубы и вдруг сказал:

— И мне тоже добавьте две плиты! Нет, сразу три давайте!

Его дружки всполошились:

— Старший брат, так не годится, этот человек наверняка применил какое-то колдовство, тебе не стоит с ним тягаться!

— Да! Он точно прибегнул к обману!

Фэн Синь разгневанно воскликнул:

— Мать вашу! Сами ничего не умеете, а других обвиняете в колдовстве и обмане?!

Однако главарь заявил:

— Каменная плита и молот — это наш конёк, я прекрасно вижу, применялось ли колдовство! Этот сопляк и правда кое-что умеет. Но в трёх плитах ничего необычного нет, я смогу выдержать и четыре! А если мы одержим победу, они уйдут!

Фэн Синь вмешался:

— Это невозможно, сдавайся! Смотри, как бы жизни не лишиться.

Но здоровяк был непоколебим, он заставил-таки своих дружков водрузить ему на грудь четыре плиты и сказал:

— Смотрите внимательно!

Се Лянь, видя, что дело принимает нехороший оборот, прошептал:

— Фэн Синь, может, остановим их? Четыре плиты простому смертному точно не выдержать.

Фэн Синь, тоже шёпотом, отозвался:

— Может, пока не будем вмешиваться? Не думаю, что дело дойдёт до смертельного исхода, ударят пару раз, и он поймёт, как сильно ошибся.

Се Лянь хмуро покивал и решил пока понаблюдать. И правда — младший товарищ здоровяка боязливо ударил молотом по плитам, и главарь тут же изменился в лице, но когда молодчик с молотом замер, забранился на него:

— Посильнее! Ты что, не ел сегодня? Как ты собрался плиты разбивать?

Не смея перечить, во второй раз помощник ударил изо всех сил. Раздался грохот, и здоровяк мгновенно побагровел, словно вот-вот из его рта хлынет кровь. Се Лянь и Фэн Синь, видя, что дело плохо, поспешили прервать их:

— Стойте, не нужно совершать над собой насилие!

Но главарь шайки огрызнулся:

— Никто насилия над собой не совершает! Это мой коронный трюк! Глядите в оба, я заставлю вас признать поражение! Продолжим!

Молодчик с молотом, сделав страдальческое лицо, нанёс ещё удар. И уж на этот раз как следует — кровь, брызнувшая изо рта здоровяка под плитами, залила землю вокруг, его помощник от испуга выронил молот, а остальные, окружив главаря, заголосили:

— Довольно, старший брат, смирись, если эти сопляки не желают отсюда уходить, так пусть остаются, а твоя жизнь важнее!

У пострадавшего на лбу вздулись вены, изо рта пошла кровавая пена, однако он возразил:

— Смириться? Ни за что! Нам уже который день есть нечего. Если дальше так пойдёт, что с вашими жизнями будет? Продолжаем! Ни за что не поверю, что я не одолею в состязании этого хлипкого сопляка! Да ещё в своём лучшем мастерстве!

Се Лянь не мог больше на это смотреть. Он сказал первым:

— Ладно. Раз так, я признаю поражение. Начиная с завтрашнего дня, мы больше здесь не появимся! Фэн Синь, пойдём!

Он развернулся и направился прочь, а за спиной раздались радостные возгласы.

Фэн Синь, нагнав принца, удивился:

— Ваше Высочество, мы что, вот так просто уйдём?

С таким трудом они нашли способ заработка, но вот приходится и от него отказаться. Се Лянь вздохнул:

— Ничего не поделаешь. За те несколько ударов он уже получил серьёзные внутренние повреждения. Боюсь, как бы не остался калекой. А если бы состязание продолжилось, он бы точно поплатился жизнью. Тогда мы бы в любом случае не смогли больше там оставаться.

Фэн Синь, почесав затылок, раздражённо бросил: