Се Лянь громко позвал:

— Матушка, соберите вещи, мы сегодня же покинем эти места. Вечером вернёмся за вами. А пока оставим вас.

Государыня тут же выбежала из хижины.

— Мой сын, ты уже уходишь? Так долго не приходил повидаться с нами, почему же не останешься?

— Мне нужно заниматься тренировками.

На самом деле принц собирался поискать работу. Иначе им не удастся прокормить столько ртов.

— Ты сегодня завтракал? — спросила государыня.

Се Лянь покачал головой. Сейчас в желудках троих молодых людей было пусто. Государыня сказала:

— Это хуже всего для здоровья. Как хорошо, что я только что сварила целый котёл каши. Скорее заходите, поешьте.

Се Лянь подумал: «Если вы сварили всего-то котёл каши, откуда взялся такой огромный столб дыма, как будто целый храм спалили?..»

Государыня обратилась к Фэн Синю и Му Цину:

— И вы тоже, ребятки, заходите, поедим все вместе.

Те двое не ожидали подобного приёма и принялись вежливо отказываться, но государыня настояла. Тогда им всё-таки пришлось в смущении усесться за стол, ощущая себя неловко из-за столь внезапной доброты. Впрочем, это была радостная неловкость.

Однако стоило государыне поставить котёл на стол, и приятное удивление сменилось испугом.

Они уже возвращались в город, но Му Цин так и не оправился от тошноты. Пошатываясь на ходу, он произнёс:

— По запаху этой каши… я было подумал… что она похожа на варево из рисовой шелухи. Но оказалось, что она и на вкус такая!

Фэн Синь, стиснув зубы, бросил:

— Замолчи! Не заставляй меня опять вспоминать этот кошмар! Всё-таки государыня… фигура драгоценнейшая… никогда не занималась готовкой… и для неё это уже очень… Буэ!..

Му Цин хмыкнул:

— Я не прав? Если тебе кажется, что на варёную шелуху не похоже, можешь… пойти попросить добавки! Буэ!..

Их тошнило налево и направо, а Се Лянь помогал им идти и, похлопывая по спинам, увещевал:

— Ну хватит! Смотрите, впереди… кажется, подвернулась работёнка!

И правда, покуда они, пошатываясь, шли по дороге, то увидели нескольких хорошо одетых мужчин, зазывающих помощников в каком-то деле. Вознаграждение обещали сносное, да и количество народа не ограничивалось, сколько наберётся — столько и возьмут. Поэтому трое сразу согласились и, затерявшись среди толпы тощих голодранцев в лохмотьях, отправились на какой-то грязный пустырь. Похоже, здесь собирались строить дом, территорию требовалось привести в порядок, для начала — разровнять. Трое приступили к работе и вскоре с ног до головы вымазались в грязи. Фэн Синь, таская землю, успевал с потемневшим лицом хвататься за живот и браниться:

— Чтоб тебя! Такое ощущение, что эта каша в моём желудке ожила и обернулась демоном!

Се Лянь, неся на спине корзину с землёй, тихо спросил:

— Ты ещё держишься?.. Может, присядешь в сторонке, отдохнёшь?

Му Цин же сказал самому принцу:

— Это тебе лучше посидеть в сторонке и отдохнуть.

— Не нужно. Я вполне справляюсь.

— Лучше бы не справлялся, — закатил глаза Му Цин. — Одежду запачкаешь, а мне стирать. Я скорее соглашусь сделать работу и за себя, и за тебя.

Кто-то неподалёку прикрикнул:

— Работайте добросовестно, без разговоров! Не отлынивать! Или не хотите деньги получить?

Фэн Синю упорства было не занимать — он продолжил трудиться, даже взвалил себе на спину корзину в два раза тяжелее, только пробурчал:

— Тоже мне, деньги. Было бы из-за чего такой шум поднимать.

С огромным трудом они продержались полдня, от момента, когда палящее солнце висело прямо над головами, до самого заката, наконец с успехом завершив большое дело. Нельзя сказать, чтобы трое сильно устали физически, но тот факт, что за работу они получат совсем немного денег и провизии, утомлял душу гораздо сильнее, чем тело. Наконец заслужив отдых, они улеглись на более-менее чистую землю. И вдруг мимо с криками прошествовала другая группа работников — несколько крепких мужчин несли каменное изваяние.

Се Лянь, приподняв голову, спросил:

— Что это за статуя?

Му Цин, тоже бросив взгляд, ответил:

— Наверное, новое божество, которое будет покровительствовать этому месту.

Се Лянь замолчал.

В былые времена, вне всяких сомнений, люди первым же делом избрали бы в качестве покровителя статую наследного принца. Но теперь неизвестно, какое божество они выбрали. Скорее всего, Цзюнь У, а может, какого-то новоиспечённого небожителя.

Се Лянь полежал ещё немного, но в конце концов не выдержал и решил посмотреть, кто же занял его прежнее место. С трудом поднявшись, принц протиснулся через толпу. Каменное изваяние стояло к нему спиной, лица не было видно сразу, но, кажется, статуя изображала коленопреклоненный образ. Тогда Се Ляню стало ещё любопытнее, какого же бога изобразили в такой позе? Принц обошёл толпу с другой стороны и вновь приблизился к статуе.

Однако от одного взгляда на неё в голове принца всё опустело.

Черты лица статуи повторяли его собственный облик!

Изваяние поставили на землю, и тут же кто-то бесцеремонно похлопал каменного Се Ляня по голове.

— Ну наконец-то притащили. Этот проклятый сосунок ещё и таким тяжёлым оказался!

— Для чего нам здесь такая статуя? Непомерно уродливая. Не могли выбрать Владыку Шэньу? А ведь это же тот самый…

— Тот самый, точно! Сейчас в народе говорят — кто ему поклонится, того постигнет неудача. Неужели посмеете ему поклоняться? Ещё и специально принесли…

— Ничего вы не понимаете! Поклониться духу поветрия в самом деле — к несчастью. Но эта статуя не для того создана, чтобы ей кланяться, а чтобы на неё наступать. А кто попирает ногами духа поветрия, тот ведь, напротив, заслуживает благословения и удачи на веки вечные!

Остальные немедля осознали смысл сказанного и поддержали:

— Замысел прекрасный, просто отличный!

Фэн Синь и Му Цин, заподозрив неладное, подошли взглянуть и тоже потеряли дар речи. Фэн Синь едва не взорвался на месте, но Му Цин удержал его за руку, предостерегая взглядом, и прошептал:

— Сам наследный принц промолчал, ты-то куда лезешь?

Се Лянь действительно не сказал ни слова. Фэн Синь, не до конца уверенный, нет ли у принца каких-либо иных измышлений на этот счёт, не мог поступить опрометчиво по своей прихоти, поэтому всё же смолчал, хотя его глаза будто сыпали искрами. Наконец кто-то заметил:

— А это… не кажется вам слишком уж неподобающим? Он всё-таки бывшее божество, Его Высочество наследный принц.

— Ха! Сяньлэ больше нет, какой ещё Его Высочество наследный принц!

Кто-то добавил:

— Вовсе не кажется. Мы попираем ногами духа поветрия, ничего неподобающего в этом нет, даже наоборот — он должен нам сказать спасибо.

Се Лянь вдруг вмешался:

— О? Почему это?

Тот человек тут же бойко заговорил:

— Видели когда-нибудь пороги в храмах? На них наступают десятки тысяч людей, но разве не знаете, сколько богатеев наперегонки стараются выкупить храмовый порог в качестве собственного «отпущения грехов»? Каждый раз, когда кто-то попирает ногой такой порог, с владельца отмывается часть греха, прощается долг, снимается отрицательная карма. Смысл этой коленопреклоненной статуи в том же. Каждый раз, когда мы будем её пинать или плевать на неё, этому наследному принцу будут копиться добродетели. Поэтому он должен поблагодарить нас…

Се Лянь не мог больше это выслушивать.

Когда тот человек произнёс «поблагодарить», принц вскинул кулаки и набросился на говорящего.

Толпа в тот же миг взорвалась, словно масло в раскалённом котле: «Что творится!», «Драка!», «Кто тут ссору затеял?!»

Фэн Синь, у которого давно чесались кулаки, тоже с громким криком присоединился к сражению. Не избежал боя и Му Цин, вот только не ясно, сам ли он решил не остаться в стороне, или же его затянуло случайно. В общем, все трое стали участниками потасовки. В процессе Се Ляню несколько раз чуть не сдёрнули ленту с лица, но, к счастью, этого не произошло. Конечно, они могли похвастаться поразительным мастерством в бою, но всё же против них вышла целая толпа, а вскоре Му Цин придержал Фэн Синя и Се Ляня, напомнив, что они ведь не хотят добавить к своим грехам ещё и убиение простых смертных! Пришлось стерпеть обиду, и хотя битва принесла немного успокоения, в итоге их выгнали взашей.