Неизвестно, сколько раз ему ещё пришлось повернуть по тоннелю, чтобы наконец добраться до источника звуков. Это оказалась просторная каменная пещера. Здесь не было божественных статуй, зато в полу виднелась глубокая яма. Голоса Нань Фэна и Фу Яо доносились именно из неё. Видимо, они оказались на дне и не могли выбраться, но всё ещё весьма активно переругивались, следовательно, их жизни ничто не угрожало. В яме было слишком темно, Се Лянь, стоя у края, ничего не мог разглядеть, только сложил ладони у рта и крикнул:

— Эй!.. Что с вами стряслось?!

Услышав, что наверху кто-то есть, двое сразу прекратили ругань. Послышался голос Фу Яо:

— Ваше Высочество? Это ты? Скорее, вытащи нас!

Нань Фэн же молчал. Се Лянь счёл происходящее странным.

— Вы не можете выбраться? Но яма не так уж глубока! Что там такое, на дне?

Вероятно, из-за непрекращающихся перепалок на пути сюда, Фу Яо был немного раздражён. Он крикнул:

— Чушь собачья! Если бы мы могли, сразу бы выбрались! Ваше Высочество, ты что, сам не видишь?

Се Лянь прищурился.

— Мне ничего не видно, у вас ещё остались магические силы? Может, зажжёте Пламя-на-ладони, чтобы я осмотрел дно? Если нет, то я сам скину вам огня…

Однако принц не успел даже закончить фразу, когда оба хором закричали:

— Нет!!!

Этот крик вполне заслуживал называться перепуганным. Фу Яо добавил:

— Ни в коем случае не разводи огонь!

Но если нельзя зажечь огонь, придётся искать другой способ освещения. Первой же реакцией Се Ляня было обернуться и позвать:

— Сань Лан…

Но оказалось, что Хуа Чэн не последовал за ним. Позади принца никого не было. Се Лянь в недоумении застыл и вначале ощутил лёгкое беспокойство, а затем случившееся показалось ему невероятным — не мог же Хуа Чэн просто отстать и потеряться?

С того самого момента, как они очутились в пещере Десяти тысяч божеств, Хуа Чэн сделался воплощением странности, только Се Лянь никак не мог определить, в чём именно крылся подвох. Принц огляделся по сторонам и вдруг заметил у себя на плече малютку-бабочку. Он попробовал аккуратно коснуться её и произнёс:

— Здравствуй?..

Призрачная бабочка шевельнула крыльями в ответ на лёгкое прикосновение, но не улетела. Она будто бы сверкала своим сиянием только для него. Се Лянь вспомнил, как Хуа Чэн по дороге сюда рассказывал, что серебристые бабочки бывают разных видов. Неизвестно, к какому виду относилась эта и за что именно она отвечала, но это и не важно — ведь помочь осветить округу бабочка могла в любом случае. Поэтому принц спросил:

— Можешь помочь мне посмотреть, что там, внизу?

Бабочка взмахнула крыльями, взлетела и направилась в яму. Се Лянь вслед сказал «Спасибо!», но когда малютка тусклым сиянием озарила дно, он невольно округлил глаза.

Дно чёрной-пречёрной ямы было устлано белым-пребелым, толстым-претолстым слоем шёлковых нитей!

Нань Фэн и Фу Яо, замотанные этими нитями, практически превратились в коконы шелкопряда, словно мелкие мошки, которых оплело паутиной. Кроме того, лица обоих опухли и истекали кровью — возможно, это результат их недавней битвы? Се Лянь мысленно порадовался, что не стал поступать опрометчиво — запусти он в яму сгусток огня, вероятно, всё дно мгновенно охватило бы пламенем.

— Что это такое? — спросил он. — Паутина? Может, гнездо паучьего оборотня?

— Не знаю! Но из неё никак не выбраться! — Фу Яо явно хотел сделать это как можно скорее.

А вот лицо Нань Фэна выглядело несколько необычно, будто бы он собирался позвать на помощь, но увидев наверху Се Ляня, проглотил мольбы и вместо этого сказал:

— И ты лучше пока не спускайся. Нити очень прочные, только дотронешься до них, и освободиться будет крайне трудно.

— Я не стану спускаться, — ответил Се Лянь.

Подумав, принц привязал конец Жое к рукояти Фансиня и приготовился сбросить меч, проверить, что случится. Но как только лента крайне осторожно опустилась до середины, паутинки почувствовали это и немедля ринулись навстречу, словно намеревались как следует проучить вторгшегося наглеца. Жое в страхе дёрнулась назад, но слишком поздно — нити опутали её, завязались узлом и рывком дёрнули вниз, да с такой силой, что и Се Лянь не устоял на краю ямы.

Вот так неожиданность! Паутина оказалась сильным и проницательным противником!

Как только Се Лянь свалился в яму, ему навстречу со дна бросились бесчисленные белые нити, которые связали принца. Остальная паутина медленно поползла к Нань Фэну и Фу Яо, чтобы намотать ещё слой на их «коконы». Фу Яо едва не взорвался от возмущения:

— А ты-то как сюда свалился?! Ну всё, замечательно. Все трое попались! Теперь мы вместе здесь умрём!

Нань Фэн возразил:

— Чего ты причитаешь?! Он ведь хотел нас вытащить!

Се Лянь тем временем принялся кататься по дну ямы.

— Ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха…

Двое ошарашено уставились на него.

— Ты что, ударился головой, когда упал? Разума лишился? — предположил Фу Яо.

У Се Ляня в уголках глаз заблестели крупные слёзы, он с трудом выговорил:

— Не… нет, ха-ха-ха… Что же такое с этой паутиной… зачем она… Как щекотно, не могу… Ха-ха-ха-ха…

При падении шёлковая перина мягко подхватила принца, а нити с нежностью оплели его тело. И хотя Се Лянь всё-таки оказался связан, паутинки ползали по нему так, что казалось, они просто его щекочут. Свернувшись в комок, принц пытался им противиться:

— Нет, стойте! Прекратите! Всё! Боюсь! Прекратите!!!

Тогда белые нити наконец связали ему руки за спиной и замерли. Нань Фэн и Фу Яо долго смотрели на принца в молчании, потом Фу Яо произнёс:

— Почему нас связало так крепко, а тебя — как попало? Даже лицо не закрыло.

Се Лянь, насилу отдышавшись, спросил в ответ:

— Но у вас… у вас ведь тоже открыты лица?

Фу Яо закатил глаза:

— Были скрыты, но когда мы пришли в сознание, прогрызли паутину зубами, иначе даже кричать не вышло бы.

Се Лянь попытался вырваться из пут, но нити в самом деле оказались несравнимо крепкими, к тому же после столь сильного смеха у принца даже рёбра заныли, и пока что напрячься как следует не получалось. Он решил передохнуть немного, улёгся ровно и произнёс:

— Так как же вы всё-таки оказались здесь?

— Не знаю, — ответил Фу Яо. — Сошла лавина, и на нас будто небо обрушилось. А очнулись мы уже здесь.

— Нет, нет, нет. Я спрашиваю, для чего вы явились на гору Тунлу?

Стоило принцу заговорить об этом, Фу Яо вновь вышел из себя:

— Меня привела погоня за Лань Чан и её нерождённым демонёнком! А вот он зачем явился? Да кто его знает!

Нань Фэн:

— Я!.. Я тоже гнался за духом и его матерью…

Фу Яо сплюнул:

— Ну так и гнался бы за ними! Зачем на меня набросился?! Я же сказал, что не… мой генерал убил духа, он вообще не имеет к ним никакого отношения! Вот уж поистине — доброе сердце приняли за ослиные внутренности ^[288], вот и совершай после этого благородные поступки!

Се Лянь привычно начал их мирить:

— Ну ладно, не ссорьтесь. Я понял. Перестаньте пока что спорить, не ругайтесь. Только что от ваших криков даже гора рухнула, не можете хоть ненадолго прерваться? Давайте вместе подумаем, как отсюда выбраться.

Нань Фэн не слушал принца:

— Т…твой генерал сам прекрасно знает, как он себя ведёт с другими! Нечего пенять на остальных, что они его подозревают в подобном!

— Что ты там ляпнул? — Фу Яо выпучил глаза. — А ну, повтори, если кишка не тонка!

Нань Фэн выпучил глаза ещё сильнее:

— Да уж потолще твоей будет! Хочешь послушать, так я повторю: никаких добрых намерений ты не преследуешь, хочешь проявить милость к тому, кто тебе противен, а в душе раздуваешься от самодовольства! Ты просто тешишь собственное самолюбие и ждёшь, чтобы другие выставили себя на посмешище, и всё. И поменьше бы бросался этим «доброе сердце приняли за ослиные внутренности», нечего считать себя благородным, по-настоящему добродетельные люди совсем не такие, а ты никогда не был в их числе!