— Должно быть, провалились в яму при сходе лавины.

Вывод напрашивался именно такой. Других вариантов не было, разве только кто-то специально завёл их сюда? Тут Се Лянь невольно вспомнил свой сон, и по спине принца пробежал холодок. Затем ему ещё кое-кто пришёл на ум:

— Если мы здесь, то где же Нань Фэн и Фу Яо?

При упоминании тех двоих на лице Хуа Чэна промелькнуло недовольство, он с абсолютным безразличием произнёс:

— Возможно, их погребло под снегом? Забудь о них. Они же небесные служащие, не помрут.

Се Лянь в замешательстве сказал:

— Пусть они и не умрут, но что если никто их не вызволит? Не очень приятно оказаться погребённым на несколько десятков лет. А если и они провалились сюда? Давай для начала поищем их тут. Кстати, Сань Лан, когда твоя бабочка подлетела к ним, не слышал ли ты, о чём они говорили?

Хуа Чэн прыснул со смеху:

— Наверняка бранили друг друга на чём свет стоит из-за какого-нибудь пустяка. Что хорошего от них можно было услышать?

Но Се Ляню показалось, что не всё так просто. Иначе не объяснить, почему, когда бабочка подлетела к сражающимся, Хуа Чэн столь внезапно переменился в лице. Даже сейчас, когда он засмеялся, взгляд его остался крайне недоброжелательным. Но если уж сам Хуа Чэн не желал говорить, Се Ляню было неудобно расспрашивать, и они просто направились дальше по длинному каменному коридору.

И лишь спустя какое-то время заметили, что устройство этой подгорной пещеры намного сложнее и запутаннее, чем могло показаться на первый взгляд. Вместо тоннеля, ведущего сразу в определённом направлении, здесь обнаружилось множество развилок, которые оканчивались каменными гротами различных размеров.

И в каждом гроте стояла статуя для поклонения. Изваяния изображали и юных божеств, и уже более взрослых, но всё же молодых. Позы поражали разнообразием: полулежащие, словно в томном безделье; непринуждённо сидящие, будто за распитием вина; в подобающей торжественной позе; танцующие с мечом в руке… И от одеяний разбегался взгляд — на одних красовались роскошные парадные платья, на других — простые монашеские одежды, на третьих — рваные лохмотья, какие-то и вовсе были полуобнажены… Отличался и уровень мастерства: где-то исполнение хромало, изваяния вышли грубыми и примитивными; а где-то, напротив, — отличалось таким изяществом и вниманием к деталям, что волосы едва не шевелились на голове от одного взгляда. Должно быть, все статуи были изготовлены разными мастерами. Но количество и разнообразие определённо заслуживало потрясённого вздоха.

И Се Лянь, не в силах сдержаться, непрестанно восхищался зрелищем, развернувшимся на их пути.

— Это же настоящая пещера Десяти тысяч божеств! Интересно, кто решил устроить её здесь? Наверняка самые ревностные их последователи.

Вот только у каждой статуи имелась одна общая странность. Все лица были скрыты под тонкой тканью. А какие-то накрывались и вовсе целиком, так что оставался виден лишь подол одеяния или пара ног. Се Ляню стало любопытно, в чём дело, он потянулся снять покров с изваяния и взглянуть на его лицо, но Хуа Чэн позади него предостерёг:

— Гэгэ, советую тебе этого не делать.

Се Лянь обернулся и полюбопытствовал:

— Почему? Сань Лан, тебе эти статуи не кажутся странными?

Хуа Чэн подошёл с руками за спиной и произнёс:

— Именно поэтому лучше их не трогать. Раз уж лица скрыты, наверняка на то есть причина. Голова и лицо — это место сосредоточения духовного начала всего тела. Если снять покров и позволить подозрительным изваяниям обрести дух, кто знает, что может произойти? — Помолчав, он добавил: — Гэгэ, ты ведь хотел найти своих слуг? Пока мы их не отыскали, лучше не трогать статуи. Во избежание непредвиденных неприятностей.

Его ответ прозвучал весьма туманно, однако логика в нём была. Что если снятием покрова они пробудят статуи? Тогда уж будет совсем не забавно. Се Лянь не относился к людям, которые из любопытства давали волю рукам, он всё же отступился после некоторых размышлений и сказал:

— Мне просто интересно, что это за божества, и всё.

А ещё ему было весьма интересно кое-что другое. С характером Хуа Чэна он бы не стал опасаться каких-либо неприятностей. Захотел бы посмотреть — посмотрел бы. Принц не ожидал, что он выдумает такую причину, чтобы отговорить его.

Хуа Чэн как бы между прочим заметил:

— Мы ведь на территории бывшего государства Уюн, возможно, статуи изображают наследного принца Уюна? Ничего удивительного в этом нет.

Но Се Лянь возразил:

— Боюсь, что это не так.

— Оу? С чего ты это взял?

Се Лянь посмотрел на него.

— По фрескам, которые попадались нам на протяжении всего пути, можно чётко определить особенности наряда жителей Уюна и их наследного принца. Всё-таки государство существовало две тысячи лет назад, их одеяния старинные и грубые по фасону, даже немного примитивные, что сильно отличается от искусного и тщательно продуманного стиля одежд на этих статуях. Поэтому мне кажется, эти изваяния не имеют отношения к наследному принцу Уюна. Возможно даже, что вовсе не мастера Уюна сотворили их.

Хуа Чэн улыбнулся, уголки его глаз прищурились.

— Правда? Гэгэ и впрямь внимателен к деталям.

Се Лянь тоже улыбнулся:

— Вовсе нет, вовсе нет. Просто… стиль, в котором выполнены статуи, не важно — относится ли это к работе скульптора, к наряду или же к способу изображения складок на одежде, больше похож на стиль более поздней эпохи, к тому же, знакомый мне… стиль государства Сяньлэ.

Хуа Чэн приподнял бровь:

— Как видно, познания гэгэ в этой области тоже довольно глубоки.

— Ну что ты, что ты. Я просто слишком много повидал божественных статуй, вот и запомнил кое-какие детали.

Принц не понимал, в чём дело, но чувствовал, что в поведении Хуа Чэна появилось нечто странное, чего раньше не было. И на этом моменте он наконец осознал, что именно.

Тщательно скрываемое волнение.

Однако принц всё же не стал задавать лишних вопросов, вместо этого сказал:

— Что ж, раз Сань Лану кажется, что лучше их не трогать, давай проявим осторожность.

Хуа Чэн едва заметно кивнул, и они направились дальше. На пути им попалась ещё одна развилка, и когда Хуа Чэн сразу повернул налево, Се Лянь вдруг застыл, не последовав за ним. Хуа Чэн обернулся:

— Что такое?

— Сань Лан, ты никогда раньше не бывал в этих пещерах?

— Конечно.

— Но почему так уверенно выбрал левую тропу?

— Я не уверен, просто пошёл вслепую.

— Если ты раньше здесь никогда не был, разве можно выбирать вслепую? Не лучше ли с осторожностью решить, куда именно свернуть?

Хуа Чэн улыбнулся:

— Я иду вслепую именно потому, что раньше никогда здесь не был. Всё равно нам ничего не известно об этих пещерах, поэтому лучше действовать смелее и положиться на удачу. А моя удача всегда была ко мне благосклонна.

Это в самом деле так. Но в прошлом, когда они вдвоём куда-то направлялись, в какую сторону пойти, обычно решал Се Лянь. А чтобы Хуа Чэн сам вёл их, случалось редко. Принц кивнул, но когда они уже ступили на левую тропу, вдруг остановился.

— Постой! Сань Лан… Ты ничего не слышишь?

— Что?

— Справа… людские голоса.

Хуа Чэн чуть переменился в лице, сосредоточенно прислушался и ответил:

— Гэгэ, боюсь, тебе показалось. Ничего подобного там нет.

— Да нет же, есть! Послушай внимательно, мужские голоса!

Хуа Чэн вновь прислушался и нахмурился:

— Я правда не слышу.

Се Лянь застыл и подумал: «Неужели снова иллюзия?»

Хуа Чэн произнёс:

— Ваше Высочество, всё это очень подозрительно. Боюсь, это ловушка. Лучше нам для начала выбраться отсюда.

Поколебавшись, Се Лянь всё-таки воскликнул:

— Нет! А вдруг это Нань Фэн и Фу Яо? Я всё-таки должен проверить!

Принц тут же побежал по правой тропе, Хуа Чэн только и успел за его спиной крикнуть:

— Гэгэ! Не убегай!

И судя по скрытому тону его окрика, он был уверен, что принц попадёт в какую-то крайне опасную западню. Вот только Се Лянь не желал медлить ни мгновения и пускать всё на самотёк — он ветром пронёсся по правой тропе, и чем дальше бежал, тем отчётливее слышал крики. В душе принц возрадовался: «Это и правда Нань Фэн и Фу Яо!»