Холмы, реки, равнины, леса — всё исчезало под горным чудищем, разравнивалось, придавленное им, уступало дорогу. Волосы и одежда троих наблюдателей заплясали на бешеном ветру, который со свистом ворвался в пещеру.
Инь Юй заключил:
— С такой скоростью, думаю, мы достигнем Медной печи через два дня…
Два дня?
На Се Ляня тотчас же снизошло озарение. Вот оно что!
И неудивительно… неудивительно, что они не слышали ответов «собеседника». Неудивительно, что советник велел ему в течение двух дней доставить их к Медной печи. Поскольку тогда «советник» обращался вовсе не к человеку, а к этому самому горному чудищу!
Хуа Чэн, наверняка тоже всё поняв, произнёс:
— Как удачно. Воспользуемся его помощью, и не придётся самим идти. Он сказал, что у Медной печи они встретятся снова. Там и узнаем, что же он, в конце концов, задумал.
Однако Се Лянь сделался мрачным и задумчивым. Хуа Чэн, ощутив эту перемену, спросил:
— Гэгэ, что с тобой?
— Что значит — не полностью пробудился?
Тот голос сказал: «Сейчас Его Высочество пока не полностью пробудился, но если это произойдёт… Невозможно представить, что он натворит на этот раз».
Се Лянь, сосредоточенно нахмурившись, спросил:
— Если то был мой наставник, «Его Высочество», о котором он говорил, — это я. И что тогда означает эта фраза?
— Гэгэ, пока не стоит думать об этом. Во-первых, возможно, что это не твой наставник. Во-вторых, «Его Высочество», о котором он говорил, возможно, вовсе не ты. Не забывай, что наследный принц Уюна — тоже Его Высочество.
— Но что если это так? У меня имеются кое-какие необоснованные догадки, послушай и скажи, есть ли в них смысл.
— Хорошо. Говори, гэгэ.
— На горе Тунлу обитает три горных пика: Старость, Болезнь и Смерть. Нет только Рождения. Предположим, если тот человек и правда мой наставник, а говорил он с горным чудищем, значит, он способен с ними общаться. Следовательно, под «двумя другими», весьма вероятно, подразумевались ещё два горных чудища.
— С этим я согласен. Что ещё?
— Ещё. Я думаю вот о чём — что если три горных чудища обладают человеческим сознанием? Или более того, когда-то являлись людьми? Почему тогда среди них нет чудища по имени Рождение? Потому что Рождение не обернулся горой, Рождение — до сих пор человек. И этот человек… и есть советник! — Чем больше принц об этом думал, тем больше логики видел в своих словах. Сердце его билось как бешеное. — Когда-то гора Тунлу была территорией государства Уюн. «Рождение, Старость, Болезнь, Смерть» — всего их четверо; божеств-покровителей наследного принца Уюна тоже было четверо; и советников в государстве Сяньлэ, которые с малых лет обучали меня, тоже как раз четверо! Один главный наставник, трое его помощников. Разве в каком-нибудь другом государстве бывает так много советников — целых четыре? Раньше мне это не казалось странным, я думал, это общепринятая практика, и лишь позднее я узнал, что таких случаев больше нет. Думаешь, это совпадение или между ними существует связь?
Хуа Чэн возразил:
— Не удивлюсь, если это совпадение. Ведь Прекраснейших картин тоже четыре, верно? Великих бедствий не хватало до четырёх, и одного притянули за уши для ровного счёта.
— Но меня по какой-то причине посетило сильнейшее предчувствие. Что Рождение, Старость, Болезнь и Смерть, четыре божества государства Уюн и четыре советника государства Сяньлэ… возможно, это всё одна и та же четвёрка. — Принц пошёл дальше по тропе своих размышлений. — Если мои наставники и впрямь являлись четырьмя божествами-покровителями наследного принца Уюна, для чего они стали советниками государства Сяньлэ? Для чего взялись обучать меня? Для чего советник рассказал мне историю о наследном принце Уюна? Почему сказал, что я должен стать таким же, как он? Неужели во мне кроется тайна, которая даже мне самому неизвестна? Что значит — я ещё не пробудился? Может, на самом деле я и есть…
Он сделался немного одержим своими мыслями, но тут Хуа Чэн сжал Се Ляня за плечо и уверенно сказал:
— Нет! Я могу утверждать, что ты — это ты, а не кто-то другой. Поверь мне. Не предавайся беспорядочным размышлениям.
Лишь тогда Се Лянь словно проснулся.
— Ты прав… Я слишком заблудился в своих мыслях.
Кроме родителей, принц никого не знал так же хорошо, как своего наставника. Пусть тот часто упрекал Се Ляня в непослушании и держал на приемлемом для своего статуса расстоянии, в целом он был хорошим учителем. И вдруг обнаруживается, что принц, возможно, совершенно не знал того, с кем, как ему казалось, был тесно знаком. После такого очень легко завязнуть в заблуждениях.
Была и ещё одна деталь, очень знакомая. До этого самого момента история наследного принца Уюна, изображённая на фресках, пусть была неполной, но смутно давала Се Ляню ощущение, приближенное к какому-то жуткому повторению круговорота бытия.
Хуа Чэн сказал более ровным тоном:
— И ещё, гэгэ, для начала как следует подумай, знаешь ли ты, откуда взялся твой наставник?
Се Лянь послушно ответил:
— Не знаю…
В самом деле, он не мог припомнить ничего о происхождении своего наставника. Задумавшись, Се Лянь сказал:
— Советник занимал свой пост ещё до моего рождения. Мне известно лишь его имя — Мэй Няньцин, но тут и говорить нечего, оно наверняка выдуманное. Раньше я также задавался вопросом, почему советник не вознесётся, ведь он же так силён. Но если тот, кого мы слышали, это и впрямь мой наставник, значит, он точно живёт на свете намного дольше меня. И если он правда решил выступить против нас…
Хуа Чэн же безразличным тоном ответил:
— Не страшно. Он всего-то прожил чуть дольше. И не важно, что он такое, врага отразят генералы, воду остановит плотина [279]. Запомни: что бы ни случилось, есть я. Я всегда буду стоять на твоей стороне.
Се Лянь на мгновение замер.
Инь Юй, присутствие которого и без того почти не ощущалось, всё это время весьма тактично молчал, так что они почти о нём забыли. Только сейчас он подал голос:
— Градоначальник, стоит ли отправиться на поиски остальных?
Да, они выбрались из недр горы, но Пэй Мин и весь их отряд всё ещё были проглочены горным чудищем, которое забросило пленников неизвестно куда, чтобы переварить.
Се Лянь поспешил ответить:
— Стоит! Будем искать их все вместе. Ваше Высочество Инь Юй, прошу, подождите.
— Ваше Высочество наследный принц, нет нужды называть меня Высочеством… Я ведь уже давно покинул пост чиновника Верхних Небес.
Се Лянь улыбнулся:
— В таком случае, и вы можете называть меня по имени, ни к чему эти церемонии. Я ведь тоже давно перестал быть Высочеством.
Инь Юй глянул на Хуа Чэна, стоящего за спиной Се Ляня, и сразу затараторил:
— Эм… я не осмелюсь. Не осмелюсь, не осмелюсь.
Се Лянь:
— Почему не осмелитесь? Что такого?
Принц сделал пару шагов и вознамерился подобрать неваляшку-Ичжэня, как вдруг с потолка сверзилась чья-то фигура. Кто-то тяжело упал прямо перед принцем, послышался отчётливый хруст ломающихся костей.
Первой же реакцией Се Ляня было выхватить Фансинь и нанести рубящий удар. Повезло, что принц привык смотреть, куда бьёт, перед тем как пускать в ход оружие, поэтому резко остановил руку.
— Генерал Пэй?
Упавшая фигура перевернулась и встала на ноги, в самом деле оказавшись Пэй Мином. Он всё так же свободно и непринуждённо отряхнул грязь с плеч, бросил быстрый взгляд на двоих и произнёс:
— Ваше Высочество наследный принц и Его Превосходительство Князь Демонов отлично проводят время!
— Можно и так сказать. А вы, генерал Пэй, всё ли с вами в порядке? Только что я слышал хруст…
— Ох, ничего страшного. Благодарю Ваше Высочество за заботу, но хрустели не мои кости. А вот эти. — Он что-то поднял и показал им. Это оказалась костяная нога того несчастного мужчины, уже окончательно пришедшая в негодность. — Хорошо ещё, что мне помогал вот этот достойный господин, только с его помощью мне удалось прокопать себе путь из недр горного чудища. Пусть кость мужская, но всё же это был настоящий мужчина, твердый и несгибаемый.