Стоило ему это сказать, послышались пронзительные возгласы:

— Ваше Высочество Иньюй, лучше бы вам сегодня дать достойное объяснение происходящему! Что такое творит ваш шиди?!

Улыбки тотчас же пропали с лиц небесных чиновников. Все, не сговариваясь, посмотрели в сторону ворот дворца. Видимо, кто-то пытался ворваться в зал, но их задержали, и потому они принялись настойчиво кричать снаружи:

— Ваш шиди, Цюань Ичжэнь, подрался в чертогах Верхних Небес с чиновником выше него по статусу! Неужели пустите это на самотёк?!

Улыбка Инь Юя испарилась, он спросил у стоящих рядом подручных, понизив голос:

— В чём дело? Ичжэнь, ты опять с кем-то подрался?

— Подрался, — ответил сам Цюань Ичжэнь.

Цзянь Юй в гневе выпучил глаза и прошипел:

— Опять отличился, паршивец!

В подобных обстоятельствах первым всегда начинал говорить Ши Цинсюань. Заткнув метёлку из конского волоса за ворот, он поинтересовался:

— В чём дело? Сегодня праздник, открытие божественного дворца, неужели дела не могут подождать?

Если кто-то в столь важный день прибежал сюда наводить шума, то такой человек либо совершенно не отличался сообразительностью, либо открыто шёл на конфликт.

Снаружи послышалось:

— Ох, у вас сегодня великий день? Этого мы не знали. Вот только он не выбирает дни, чтобы нас поколотить. Так неужели мы должны выбирать день, чтобы призвать его к ответу? Цюань Ичжэнь — служащий дворца Иньюя, Его Высочество Иньюй лично избрал его в помощники. К кому же обращаться, если не к нему?

Можно с уверенностью сказать: визитёры открыто шли на конфликт.

Линвэнь, нахмурившись, спросила:

— Зачем вы так?

Инь Юй не мог больше оставаться в стороне, он поднялся и произнёс:

— Я всё понял. Однако сейчас не самый подходящий момент. Быть может, поговорим позже?

Голос снаружи удовлетворённо ответил:

— Уповаем лишь на то, что дворец Иньюя не станет покрывать драчуна!

Не разъяснив ничего до конца, они навесили на Инь Юя ярлык, обвинив в «покрывательстве», — звучало, прямо скажем, неприкрытой угрозой. Ши Цинсюань хотел было вмешаться, но тут Цюань Ичжэнь выскочил из-за спины Инь Юя.

— Вы уйдёте или нет?

Нарушители спокойствия, очевидно, были полностью уверены, что Цюань Ичжэнь не посмеет в подобной обстановке дать им отпор, и бесстрашно ответили:

— А если не уйдём, то что же, опять учинишь драку? На глазах у всех божественных коллег…

Однако поступки Цюань Ичжэня нельзя было предугадать с точки зрения общепринятых норм. Не сказав больше ни слова, он вскинул кулаки и вылетел из дворца. Снаружи послышались пронзительные вопли, а оставшиеся во дворце небожители застыли, совершенно потрясённые!

Лишь спустя время Линвэнь наконец приказала:

— Охрана, оттащите его, иначе не избежать смертоубийства!

Инь Юй, который тоже некоторое время не мог пошевелиться от потрясения, поспешно вышел из дворца.

— А ну, прекратите!

Группа побитых заголосила:

— Дворец Иньюя слишком многое о себе возомнил! Прекрасно, прекрасно! Шисюн и шиди объединились, чтобы притеснять других!

Тем же вечером в малом зале дворца Иньюя. Сам Инь Юй ходил из стороны в сторону, покуда вокруг скакал взбешённый Цзянь Юй.

— Сегодня весь наш праздник полетел в тартарары из-за мелкого паршивца!!!

Се Лянь мог полностью понять злость Цзянь Юя.

Сам принц не придавал особого значения приёму в честь открытия дворца, но многие небесные чиновники придерживались иного мнения. Это была церемония официального признания небожителя частью пантеона Верхних Небес. И сегодняшний инцидент, если привести не слишком уместное сравнение, ничем не отличался от срыва церемонии вступления на престол императора в мире смертных. Кто бы не вышел из себя?

Инь Юй вздохнул.

— Ладно. Наверняка они первыми его задели. К тому же, конфликт случился не сегодня, а они намеренно выбрали именно этот день для визита. Что тут поделаешь?

— В чертогах Верхних Небес столько народу, почему же никто никого не задевает, а именно с ним случаются конфликты?

— Ты же знаешь, он не из тех, кто не даст сдачи, если на него нападут. Дело не в том, что никто никого не задирает, просто другие могут стерпеть, а он стерпеть не может.

— Это столица бессмертных, а не мир людей! Неужели нельзя сдержать обиду и вести себя немного скромнее?! Если бы он сразу был поуживчивее и никого не провоцировал, другим сегодня и не представилось бы возможности нанести удар! А теперь всё — уж опозорились так опозорились! На глазах у стольких небесных чиновников! А сплетникам какое дело до того, кто первый начал? Они только и будут твердить, что дворец Иньюя бесцеремонно при всём честном народе устроил избиение! Кто станет разбираться, кто больше виноват, кто меньше?! Думаешь, он был прав? Нет! Если начался конфликт и в ход пошли кулаки, значит, ты не прав! Он ни черта не понимает! Только и знает, что добавлять нам хлопот!

Разразившись гневной тирадой, Цзянь Юй наконец покинул зал, вне себя от злости. Инь Юй же остался на месте, охваченный беспокойством.

Спустя какое-то время он обернулся и увидел сидящую на оконном переплёте тёмную фигуру. Знакомая картина вновь испугала Инь Юя.

— Что ты опять тут сидишь? Когда ты вернулся? Что это за привычка такая?

Проигнорировав вопрос, Цюань Ичжэнь произнёс:

— Они первыми начали меня бранить.

Инь Юй открыл рот, но сразу закрыл. Затем сказал:

— Ох, Ичжэнь. Не принимай близко к сердцу сказанное Цзянь Юем.

Но Цюань Ичжэнь упрямо твердил, не обращая внимания на его слова:

— Они первыми начали меня бранить. Я их вовсе не знаю, а они называли меня служащим низшего ранга, ни с того ни с сего отругали, насмехались надо мной и приказали катиться прочь, не стоять на пути. Я велел им извиниться, но они не стали. Тогда я их побил. Только получив тумаков, они закрыли рты. Иначе я бы не начал бы драку.

Ныне Небесные чертоги пребывали в относительной гармонии, но в прошлом находились чиновники Верхних Небес, а также служащие Нижних Небес с более высоким статусом и длительным сроком службы, которые притесняли и задирали неопытных служащих низшего ранга. В те времена такое происходило нередко. Инь Юй вздохнул.

Цюань Ичжэнь спросил его:

— Служащие низшего ранга считаются хуже других?

Инь Юй ответил:

— Нет.

Нет?

Вполне очевидно, что Инь Юй и сам не верил в сказанное. И Цюань Ичжэнь услышал это в его голосе. Спустя долгое время он откровенно заявил:

— Мне здесь не нравится.

Инь Юй молчал. Цюань Ичжэнь продолжил:

— Они считают, что я их раздражаю, но они раздражают меня ещё больше. Раньше я мог тренироваться по шестнадцать часов в день, а теперь половину трачу на глупые разговоры и выслушивание таких же глупых разговоров, на визиты и приём визитёров. А если кто-то без всякой причины меня ругает или бьёт, не извиняясь при этом, мне ещё и запрещено ударить в ответ. Никакая это не обитель бессмертных. Мне здесь не нравится.

Инь Юй со вздохом ответил:

— Мне тоже здесь не нравится.

— Тогда давай вернёмся.

Но Инь Юй покачал головой:

— Пусть мне не нравится, я всё же хочу остаться здесь.

Цюань Ичжэнь не понял его:

— Раз тебе не нравится, почему ты хочешь остаться?

Инь Юй, не сдержавшись, рассмеялся — он не мог ему объяснить. И сколько бы в столице бессмертных ни нашлось тех, чьей заветной мечтой было оказаться здесь, они тоже не смогли бы объяснить Цюань Ичжэню, насколько сложно попасть сюда в столь юном возрасте.

— Ну… потому что вознестись очень трудно. А раз это так трудно, и я уже оказался здесь, мне хочется достичь большего.

Но Цюань Ичжэнь так не считал.

— В вознесении нет ничего особенного! Можно и без него как-нибудь обойтись.

Его речи немного рассердили Инь Юя, но в то же время рассмешили.