— Не… обращай… внимания. Это не твои… змеи натворили.

Се Лянь, который тоже не желал больше наблюдать спектакль, вздохнул:

— Генерал Пэй, вы не могли бы перестать морочить голову девочке? В такой-то момент.

Однако Пэй Мин именно в этом находил источник жизненных сил. С помощью магии он избавился от пятен крови, его лицо вновь засияло, и мужчина рассмеялся:

— Но ведь девочки для того и нужны, чтобы морочить им головы! И вообще, советнику Баньюэ уже несколько сотен лет, какая же она девочка? Боитесь, что она смутится?

Остальные перестали обращать на него внимание.

Пэй Су продолжал разговаривать обрывками, но передвигаться всё-таки мог сам, поэтому ему поручили нести Линвэнь. Отряд покинул посёлок и продолжил путь на следующий уровень горы Тунлу.

Через день они достигли узкого ущелья.

По обеим сторонам высились величественные каменные скалы, а посередине пролегала горная тропа. Здесь Линвэнь наконец пришла в себя из забытья.

Но несмотря на это, способность двигаться к ней не вернулась, поскольку серебристая бабочка накрепко прицепилась к её спине. Осознав, что кто-то несёт её на плече, Линвэнь не моргнула глазом, только растерянно спросила:

— …Откуда такая тьма народу? Как вы все здесь оказались? Это что, уже не гора Тунлу?

Пэй Мин произнёс:

— Это, по-твоему, тьма? Я тебе вот что скажу, сейчас нас станет ещё больше. Будут и новые лица. Сможем усесться за несколько столов и перекинуться в карты.

Се Лянь, совершенно с ним солидарный, не удержался от улыбки. Помолчав, принц спросил:

— Кстати, Линвэнь, из монастыря Водных каштанов за тобой погнался Циин. Где он сейчас?

— Не знаю. Когда мы оказались на горе Тунлу, набежало слишком много нечеловеческих созданий, и Его Высочество потерялся. Сейчас мне неизвестно, где он.

Пэй Мин вздохнул, обращаясь к Линвэнь:

— Как ты могла не сказать мне, что была тем, кто забрал у государства Сюйли последнюю надежду на спасение? Как жестоко с твоей стороны.

Се Лянь лишь теперь вспомнил, что Пэй Мин — уроженец Сюйли. Впрочем, он, кажется, уже не испытывал тёплых чувств к своей стране, ведь являлся простым генералом, а не главой государства. К тому же, перед вознесением как раз государь Сюйли поступил с ним подло, так что в его словах не было ни намёка на негодование, скорее лишь насмешка.

И всё же, забеспокоившись, что разговоры о государстве Сюйли могут рассердить Божество парчовых одежд, принц решил поскорее сменить тему, обернулся и спросил:

— Сань Лан, мне всё не даёт покоя одна вещь.

Когда они вошли в ущелье, Хуа Чэн не сводил внимательного взгляда со скал по обеим сторонам.

— Спрашивай.

— Что же представляет собой «Медная печь», давшая название горе Тунлу? Неужели и правда огромную печку?

Хуа Чэн усмехнулся и отвёл взгляд от стен.

— Конечно, нет. Но гэгэ задал вопрос как раз вовремя, — он вытянул руку вперёд. — Её уже можно увидеть.

Остальные проследили в указанном направлении и на мгновение невольно застыли на месте.

— Это и есть… «Медная печь»?

Хуа Чэн скрестил руки на груди.

— Верно.

В его чёрных как ночь глазах отразилась гора, показавшаяся на самом горизонте.

Далеко возле края неба, высоко над миром, она возвышалась над другими горными пиками, окрашенная глубоким синим цветом. Вершину горы окружали ветра и облака, подобные морю, и даже можно было смутно разглядеть снежную шапку, которая не таяла круглый год.

Хуа Чэн неторопливо объяснил:

— Медная печь — это действующий вулкан, а также центр всей горы Тунлу. Рождение Князя Демонов — это момент его пробуждения.

— Вулкан извергается?

— Да. Поэтому появление Князя Демонов всегда сопровождается всполохами пламени, потоками лавы и природным бедствием, способным уничтожить всё живое.

Вообразив картину пылающего вулкана, от которой глаза озаряются красным, Се Лянь на миг остолбенел.

Пэй Мин заметил:

— Слишком далеко. С такой скоростью, если не учитывать стычки с демонами по дороге, придётся потратить слишком много времени в пути.

Се Лянь пришёл в себя и кивнул:

— Поэтому каждый раз открытие горы и битва демонов подобны процессу тяжёлых родов.

Хуа Чэн улыбнулся:

— Гэгэ, отличное сравнение, — и вдруг остановился. — Мы добрались.

Се Лянь изумился:

— Так быстро?

— Да. Но пока не до Медной печи, а до храма Уюна.

И действительно, посреди ущелья показался покосившийся, но всё же поражающий размерами храм.

Второй встреченный ими на пути.

Се Лянь едва удержался от того, чтобы протереть глаза, и спросил:

— Он настоящий?

Винить принца в недоверии нельзя, на самом деле почти каждый из присутствующих усомнился в том, что храм настоящий. Слишком уж неожиданно он возник впереди.

Но его не должно здесь быть. Где это видано, чтобы в узком ущелье на горной тропе строили храмы? Что за дрянной фэншуй?

Даже если кто-то, одержимый идеей, непременно желал построить его в подобном месте, ведь можно было возвести здание чуть в стороне! Но храм преспокойно высился ровно посередине тропы, словно безмозглый мелкий деспот, преградивший отряду дальнейший путь!

Пэй Мин угрюмо произнёс:

— Без демонов наверняка не обошлось, слишком странно. Всем проявлять осторожность.

Линвэнь с трудом подняла голову с плеча Пэй Су и сказала:

— Господа, если не хотите заходить внутрь, мы могли бы взлететь и пройти по скалам.

Се Лянь же возразил:

— Нет. Мы должны войти и осмотреть храм на предмет фресок.

Хуа Чэн:

— Гэгэ, не волнуйся. Если хочешь, идём посмотрим, ничего страшного не случится.

Стоило ему это сказать, все остальные необъяснимо для себя успокоились и медленно приблизились к храму. До самого входа никаких странностей им не встретилось. А перешагнув порог и оказавшись в главном зале, они убедились — стены храма обожжены пламенем и покрыты чёрным, но если аккуратно соскрести корку, то отколется маленький кусочек краски, точно как в предыдущем храме.

Се Лянь сперва вёл себя крайне настороженно, но теперь, убедившись, что во тьме не поджидает никаких опасностей, немного успокоился и произнёс:

— Приступим.

Вскоре чёрный «защитный слой» осыпался со стены, явив скрытую за ним картину, которую Се Лянь и Хуа Чэн принялись внимательно изучать.

На этот раз сюжет фрески оказался совершенно иным. Они начали смотреть с верхнего уровня, где юноша в белых одеждах восседал на нефритовой кушетке с видом прекрасным и возвышенным. Тот самый наследный принц Уюна. Его глаза были закрыты, а судя по позе, сам он погрузился в медитацию. Только от него не исходило ни намёка на покой.

Брови принца были сведены к переносице, со лба даже стекали капельки пота. Его окружали четверо — божества-покровители, подчинённые наследного принца с предыдущей фрески, что стало ясно по той же одежде и облику. Судя по выражениям лиц, их явно охватило беспокойство. Верхний слой краски всё ещё медленно осыпался, но пока исчез не до конца, и Се Лянь вначале увидел хаотичные мазки красного цвета. Принц нахмурился.

— Странно. — Он осторожно коснулся стены рукой и с сомнением произнёс: — Неужели фреска плохо сохранилась?

Непонятно, что конкретно изображалось далее, глазам предстали лишь линии и цвета, размазанные, тусклые, словно их покрывал слой тумана, не дающий чётко разглядеть написанное. Но ведь фреска создана при помощи магии, она не могла потускнеть от времени, подобно настоящей!

Хуа Чэн тоже внимательно всматривался в картину.

— Подождём ещё, — хмуро произнёс он.

Они переглянулись. А когда чёрная корка окончательно опала и картина стала полной, отступили на несколько шагов и вновь взглянули перед собой, стоя плечом к плечу.

Стоило Се Ляню узреть фреску целиком, дыхание перехватило, а по голове пробежали мурашки.

Потрясённый, он произнёс:

— Это… ад?

Хуа Чэн мрачным тоном ответил:

— Нет. Это мир людей.