Демон острого лезвия ответил:

— Знаю. У меня есть предмет, который поможет нам узнать, что же он на самом деле за зверь!

Он выудил из рукава вещь, от которой демоны вмиг расступились, образовав широкий круг.

— Мамочки! Ещё и магические талисманы при себе таскаешь?! Да ты и есть тот затесавшийся в наши ряды небесный чиновник, как я погляжу!

Демон острого лезвия холодно прошипел:

— Ошибаешься! По дороге сюда я убил несколько заклинателей и всего лишь подобрал их барахло. Это — обыкновенный магический талисман, сработает только против ерунды вроде мелких демонов и оборотней. А раз уж вы все забрались так далеко, следовательно, талисман не причинит вам вреда. Смотрите внимательно!

С громким «шлёп» он прилепил жёлтую бумажку себе на лоб. Послышалось шипение, и талисман задымился, оставив на лбу демона чёрную подпалину. Демон острого лезвия быстро стёр черноту с лица и заявил:

— Вреда, конечно, никакого нет, но даже так на моём лице остался небольшой след. Это ведь подтверждает мою истинную сущность, верно?

Магические талисманы использовались для противостояния нечисти, но точно так же могли помочь распознать нечеловеческое существо.

Демон острого лезвия указал пальцем на Се Ляня.

— Если ты и впрямь мастер марионеток, налепи себе на лоб этот талисман. Посмотрим, останется ли след, и всё само собой разъяснится.

Се Лянь и бровью не повёл, но мысли его закружились со скоростью ветра. Как вдруг он услышал уверенный голос Хуа Чэна:

— Гэгэ, не волнуйся.

Тогда принц понял — Хуа Чэн знает, как выпутаться из этого положения. Поставив Хуа Чэна на землю, Се Лянь преспокойно вышел вперёд, взял талисман и налепил на лоб. Раздалось всё то же шипение, бумага задымилась чёрным, но когда дым рассеялся, лицо принца осталось кристально чистым, без единого пятнышка!

Выходит, демоническая Ци лишь окружает его извне!

Кроме незнакомца в плаще, что стоял со скрещенными на груди руками, в одно мгновение несколько сотен демонов с криками окружили Се Ляня и Хуа Чэна. Ещё немного, и они пустили бы в ход своё причудливое оружие, но тут их отбросило прочь невидимым барьером.

Толпа ошеломленно воскликнула:

— Ого?! А ты, оказывается, силён!

Се Лянь развёл руками:

— Я ничего не делал.

И тут… заговорил Хуа Чэн, стоящий за его спиной. Он шагнул вперёд, заведя руки за спину, и сказал:

— Мелкие демоны из глухомани, дальше своего носа ничего не видели, а устроили переполох!

— Эй, а ты, кукла мелкого демона, стало быть, много в жизни повидал?

— От него нисколько не веет демонической Ци, и это чистая правда. Кто вы такие будете? Немедля отвечай!

— Полная чушь, — сказал Хуа Чэн. — Разумеется, от него и не будет веять демонической Ци. Потому что настоящий мастер марионеток — это я!

Вместе с этой фразой демоны ощутили обуявший их порыв холода, будто всё вокруг сковало льдом. Даже будучи по сути своей тёмными, холодными существами, они все как один содрогнулись и запричитали:

— Что…про…ис…ходит…?

— Просто показал вам мир чуть дальше собственного носа, — бросил Хуа Чэн.

Стоило ему скрыть мощь своей ауры, и демоны наконец перестали дрожать.

Демон острого лезвия, явно не оправившись от испуга, забормотал:

— Ты… ты — мастер марионеток, он тоже мастер марионеток, так кто же всё-таки мастер? Нет, нет… он точно не может им быть. Но кто же он такой?

Хуа Чэн ещё не успел ответить, как Се Лянь, слегка улыбнувшись, произнёс:

— Я, разумеется, принадлежу ему.

После недолгого замешательства демоны наконец всё поняли:

— Выходит… выходит, всё наоборот? Он — хозяин, а ты — его кукла-марионетка?!

Демон острого лезвия с сомнением спросил:

— А зачем ты сказал, что ты — мастер? Для чего солгал?

Хуа Чэн улыбнулся:

— Потому что мне это показалось забавным.

Се Лянь тоже улыбнулся:

— Да. Самая главная причина — хозяину это показалось забавным.

Когда первоначальное потрясение спало, демоницы втянули обратно удлинившиеся когти и языки и принялись кружиться возле Се Ляня, бурно обсуждая внешность принца. По какой-то причине их рассуждения теперь разительно отличались от того, как это было с Хуа Чэном. Они будто дали себе больше свободы в желаниях. К примеру, слышалось такое:

— Так значит, вот этот молодой гэгэ на самом деле и есть марионетка? Ай, как мне нравятся мужчины в таком возрасте, хочу себе такого теперь ещё больше! Неужели правда не делаете на заказ?

Се Лянь мягко отозвался:

— Что ж… спасибо за вашу похвалу. Но на самом деле я не так уж молод…

— Это что, человеческая кожа? Сработано чисто, совсем не чувствуется удушающей вони, как от похотливых живых мужиков. Мастер, что вы делаете, чтобы сохранить его кожу в таком состоянии? Пользуетесь ли духами?

Се Лянь ответил:

— Да, кожа человеческая. Духами не пользуюсь. Просто нужно почаще мыться и пить побольше воды.

— Ох, кажется, с этой куклой можно сделать много всякого! Разного. Он хорош и лицом, и телом! С виду и кожа на ощупь должна быть приятной. Вот только немного худенький. Интересно, есть ли плоть у него под одеждой? Хи-хи-хи…

Се Лянь, слушая, сохранял на лице скромную сдержанную улыбку. Но тут какая-то демоница, сияя глазами и играя бровями, на самом деле потянулась пощупать его грудь. Хуа Чэн тут же сложил два пальца вместе и легонько ими взмахнул, отталкивая прочь целый круг изящных, но иссушенных женских рук. Се Лянь поспешно присел рядом с ним, словно спрятавшись от нежелательного внимания.

Демоницы возмутились:

— Что такое? Тоже скажешь, что у твоей куклы характер не сахар, и он не любит, когда его трогают? Но нам показалось, что характер у него весьма покладистый!

Хуа Чэн дотянулся рукой и чуть приподнял Се Ляня за подбородок.

— У него действительно покладистый характер. Вот только у меня — нет. А то, что мне нравится, кроме меня самого, никому трогать не позволено.

Се Лянь, подчиняясь его жесту, приподнял голову. Конечно, от еле сдерживаемого смеха у него свело мышцы живота, но всё же принц подыграл — посмотрел Хуа Чэну в глаза и искренне сказал:

— Вовсе нет. Характер у Сань… хозяина очень хороший.

Хуа Чэн тоже улыбнулся, весьма удовлетворённый ответом. Так они принялись разыгрывать спектакль, подпевая друг другу. Но тут вновь какой-то демон вмешался:

— А мне всё равно кажется, что от него исходит слишком сильный человеческий дух.

Демоницы накинулись на него:

— И чего тебе ещё надобно?!

— Слыхал я, что внутри кукол, обтянутых человеческой кожей, вовсе не плоть и кровь, а другой наполнитель. И если их пронзить мечом, то кровь не потечёт. Дайте-ка я проткну его и посмотрю… — не успев договорить, демон замолчал, испуганный острым как лезвие взглядом.

Хуа Чэн ледяным тоном ответил:

— Только посмейте тронуть его, увидите, что будет. Решили, будто вам позволено касаться вещей, дорогих моему сердцу?

Толпу уже потрясла мощь его ауры, а после прямой угрозы и подавно никто не осмелился совершить опрометчивый поступок — неосознанно демоны расступились, освобождая вокруг двоих пустое пространство. Зачинщик же — Демон острого лезвия — видя, что положение ему не благоприятствует, принялся, напротив, сглаживать углы:

— Уважаемый мастер, прошу вас, не гневайтесь. Мы пока не перешагнули границы горы Тунлу. Поговорим позже, когда окажемся внутри. А пока не стоит затевать ссору.

Взгляд Хуа Чэна скользнул в сторону, он сказал:

— Чем неотступно крутиться возле моей куклы, лучше бы спросили вон того господина, почему он до сих пор отказывается снять плащ.

Рядом с Се Лянем стоял странноватый путник в плаще, который за всё время поднятой шумихи не снял своих одеяний, так и оставшись стоять с руками на груди, будто пришёл посмотреть на представление, которое его не касалось. Теперь же, стоило Хуа Чэну на него указать, дальнейший просмотр спектакля представлялся невозможным — главная роль перешла к нему самому.