Се Лянь не удержался от мысли: «Эти люди в лепёшку разбиться готовы, лишь бы вырвать у противника один-единственный фонарик? Они что, даже не спешат домой, чтобы отпраздновать с семьёй? Но ведь сегодня Праздник середины осени^[179]!»

Следующим объявили количество фонарей для дворца Мингуана: пятьсот восемьдесят фонарей.

Результат в некоторой степени значительный. Однако Пэй Мин не выразил ни намёка на радость, поскольку по сравнению с прошлым годом дворец Мингуана получил всё же меньше фонарей негасимого света. Инцидент с младшим божеством, Пэй Су, стал настоящим ударом, поэтому верующие поднесли почти на целую сотню меньше, чем в прошлый раз. Благо, Пэй Мин, имея твёрдую почву под ногами, смог выстоять, иначе результат оказался бы ещё плачевнее. Ни Ши Уду, ни Линвэнь не стали его поздравлять, только похлопали по плечу.

К тому моменту Се Лянь уже заметил, что количество фонарей у многих небожителей отличалось парой десятков, а то и меньшим числом, располагаясь весьма тесно друг к другу, будто никак не получалось уйти в больший отрыв. Другими словами, на самом деле все они находились практически на одном уровне, никто не являлся настоящим победителем. Стоило принцу так подумать, прозвучал голос небожителя, оглашающего результаты:

— Дворец Повелителя Вод, семьсот восемнадцать фонарей!

Пирующие мгновенно поднялись волной, вокруг послышались возгласы изумления.

Небожители немного пришли в себя и ринулись наперегонки выкрикивать поздравления. Ши Уду, однако, остался сидеть, даже не приподнявшись, а на его лице не промелькнуло ни тени заносчивости, он лишь воспринял случившееся как должное. Наверняка за несколько сотен лет второй по счёту небожитель впервые настолько приблизился к результату дворца Шэньу по количеству фонарей. Во времена первого вознесения Се Ляня, которые давным-давно миновали, один молитвенный фонарь было добыть ещё труднее, чем сегодня, разумеется, нельзя ровнять их общими мерками. Однако, как говорится, «люди жертвуют всем в погоне за богатством, как птицы гибнут в погоне за пищей», любовь людей к богатству и процветанию неизменна в веках, потому Божество богатства вполне оправдало своё прозвище!

Ши Цинсюань возрадовался ещё сильнее, чем если бы в его честь зажглись семьсот фонарей: он с силой хлопал в ладоши и не переставая кричал, обращаясь к Се Ляню:

— Мой брат! Это мой брат!

Се Лянь улыбнулся:

— Я понял, это ваш брат!

Из всех присутствующих только Мин И, в отличие от остальных, продолжал увлечённо поглощать пищу. На самом деле Се Ляню показалось, что именно он как раз воспринял слово «пиршество» в прямом значении и вёл себя соответствующе — пришёл исключительно ради того, чтобы попировать, будто отъедался за всё время, что провёл в Призрачном городе, где его не кормили досыта. Вспомнив закуски, что продавались на улицах в Призрачном городе, Се Лянь отнёсся к данному факту с больши́м пониманием и даже задумался: «Как выглядела бы прогулка Хуа Чэна по этим улочкам?»

Что ж, главная тайна, что волновала сегодня сердца небожителей, раскрылась, пирующие вдоволь насмотрелись представлений, вдоволь наговорились, остались полностью удовлетворены и уже готовились покинуть пиршество. К всеобщей неожиданности Ши Уду вдруг сложил веер и, нахмурившись, произнёс:

— Постойте.

Если бы кто-то другой сказал «постойте», возможно, это не возымело бы подобного устрашающего действия. Но Ши Уду поистине соответствовал своему прозвищу — «Водяной самодур». Он будто от рождения привык раздавать всем приказы, поэтому стоило ему раскрыть рот, все невольно слушались. Небожители снова заняли свои места, кто-то спросил:

— Но ведь десять сильнейших уже объявлены, что ещё хочет нам сказать Его Превосходительство Повелитель Вод?

Се Лянь подумал: «Неужели он тоже станет раздавать добродетели?»

Ши Уду качнул веером:

— Десять сильнейших уже объявлены?

Остальные не сразу осознали, что означает его вопрос, только Ши Цинсюань удивлённо забормотал:

— …Нет. Нет, нет, нет. Ещё не вся десятка! Вместе с дворцом Шэньу, если посчитать… только что объявили только девятерых!

Небожители немало удивились и начали переговариваться:

— Только девятерых?

— Истинно так, я посчитал, правда объявили только девятерых!

— Значит, кто-то ещё занял место выше Повелителя Вод???

— Что? Но кто это мог быть? Я не припоминаю такого!

В тот самый миг в чёрной ночи вокруг внезапно вспыхнуло сияние, подобное взошедшему солнцу.

Это сияние было светом фонарей.

Подобно множеству рыбёшек, переплывающих море, в небеса медленно поднимались бесчисленные сияющие фонарики.

Они поблескивали в темноте ночи, сверкающие ярким светом, похожие на воспаряющие ввысь души или чьи-то прекрасные мечты, несравнимо впечатляющие, озаряющие непроглядно тёмный мир людей. Подобную чудесную картину невозможно описать словами, оставалось лишь затаить дыхание и оборвать все разговоры.

Се Лянь застыл, глядя в небеса, полные ярких фонарей. Он словно перестал дышать и ничего вокруг не слышал, находясь довольно долго где-то вне своего сознания. Лишь спустя некоторое время он обнаружил — здесь что-то не так.

Все взгляды пришедших на пиршество небожителей обратились к нему. Оказывается, на него дрожащей рукой указывал служащий, что объявлял результаты Состязания фонарей.

Се Лянь растерялся:

— Что такое?

Никто не ответил. Се Лянь указал на себя:

— Я?

Ши Цинсюань хлопнул его по плечу:

— Именно. Вы.

Се Лянь всё ещё недоумевал:

— Что — я? Что, в конце концов, со мной такое?

Глашатай, нервно сглотнув, всё-таки снова заговорил.

И присутствующие на пиру небожители услышали его дрожащий, полный неверия в собственные слова, голос:

— Храм Тысячи фонарей, дворец наследного принца, три… три… три тысячи фонарей!

Три тысячи фонарей!

Вокруг повисло молчание, продолжавшееся довольно долго, затем ему на смену пришла внезапная шумная волна.

Ведь даже возвышающийся над всеми и непоколебимый как гора Тайшань дворец Шэньу никогда не получал трёх тысяч фонарей негасимого света за одну ночь пиршества в честь Середины осени. Более того, ни у кого и в мыслях не помещалось такое число. Тысяча — ещё куда ни шло, но три тысячи… поистине беспрецедентный случай, ведь это даже больше, чем количество фонарей нескольких предыдущих небожителей, вместе взятых!

Нетрудно догадаться, что в тот момент многие просто не смогли поверить в услышанное, и тут же кто-то, не выдержав, воскликнул:

— Это какая-то ошибка!

— Должно быть, неверно посчитали…

Однако, опуская вопрос о том, мог ли небожитель, назначенный специально для подсчёта результатов на Состязании фонарей и простоявший на этой должности многие годы, ошибиться именно сегодня, глядя на целый поток из фонарей, образующих огромную световую завесу, в самом крайнем случае можно было по ошибке назвать меньшее число, но никак не большее. Поэтому сразу же кто-то заметил:

— А может, это вовсе не молитвенные фонари негасимого света? Может, это обыкновенные фонарики?

Фактически, его вопрос означал «Не фальшивка ли это?», и тут же сразу несколько небожителей поддержали предположение. Но Ши Цинсюань не согласился:

— Как это могут быть обыкновенные фонари? Фонари негасимого света совершенно отличаются по свойствам от обычных, которые ни за что не смогли бы воспарить к небесам. О какой фальшивке может идти речь?

Если бы подобное оправдание прозвучало из уст Се Ляня, остальные, наверное, продолжали бы сомневаться, но если уж так сказал Ши Цинсюань, да к тому же в присутствии Ши Уду, больше никто не осмелился развивать тему. Эта нить обсуждения зашла в тупик, оставалось повернуть в другом направлении:

— Господа, но где находится этот храм Тысячи фонарей? Кто и когда его выстроил? Кто-нибудь из вас, божественные коллеги, осведомлён об этом?

Небожитель, объявивший результат, ответил:

— Мне это неизвестно… Но надпись на самих фонарях гласит именно «храм Тысячи фонарей», следовательно, они поднялись оттуда.