Неподалёку от этого района рос довольно обширный лес, именуемый Безмрачным. Чиновники приняли решение обустроить здесь огороженную территорию, чтобы временно расположить «заболевших». Но едва процессия оказалась в лесу, пока другие разбивали лагерь, Се Ляня посетило неясное беспокойство, которое усиливалось по мере продвижения дальше. Фэн Синь и Му Цин, конечно, тоже кое-что поняли. Фэн Синь спросил первым:
— Ваше Высочество, а не здесь ли Лан Ин…
Се Лянь, заведя руки за спину, мрачно сдвинул брови и ответил:
— Да. Именно здесь.
Ведь именно в Безмрачном лесу Лан Ин собственными руками вырыл яму, в которой похоронил своего сына!
Стоило троице это осознать, они обеспокоенно переглянулись друг с другом. Пока сказать наверняка не мог никто из них, но всё же кое-какие догадки посетили каждого. Именно поэтому юноши, не сговариваясь, принялись искать то самое место, где Лан Ин тогда выкопал могилу. Но с тех пор прошло уже несколько месяцев, к тому же растительности в Безмрачном лесу было немало. Как тут вспомнить, под каким конкретно деревом закопан труп?
Внезапно до них донеслось зловоние, которое даже не поддавалось описанию.
Запах походил на тот, что исходит от разлагающегося трупа, только от него ещё сильнее перехватывало дыхание: стоило кому-то сделать лишь вдох, и казалось, что он сейчас повалится на землю без сознания. Остальные тоже почувствовали и бросились прочь, зажимая нос и руками разгоняя воздух:
— Что там так воняет?
— Что это такое?! Воняет ещё омерзительнее, чем десятилетний маринад в чане для засолки…
Се Лянь побежал вперёд, на жуткий запах, который, чего и следовало ожидать, привёл его прямо к знакомому кривому дереву. У корней земля чуть вздымалась, формируя небольшой ровный холмик. Воины похватались за мечи и собрались вокруг принца, чтобы защитить Его Высочество, но Се Лянь сделал знак рукой, не давая им подойти, и серьёзным тоном произнёс:
— Осторожно. Простым смертным не приближаться.
Фэн Синь, не принадлежащий к числу простых смертных, раздобыл где-то по пути лопату, подошёл к холмику, пару раз копнул — и холмик превратился в ямку. Зловоние становилось всё сильнее, а юноша орудовал лопатой с большей осторожностью. Ещё несколько движений, и из-под земли показался краешек чего-то чёрного, и, кажется, это что-то шевелилось.
Юноша прекратил копать, воины же напряглись, будто готовясь ко встрече с врагом. Как вдруг земля вздыбилась, и из ямы показалось распухшее, вздувшееся огромное туловище, которое предстало перед светом факелов в руках людей.
Запах разложения в момент стал невыносимым, многих тут же громко стошнило. Даже у Се Ляня резко сузились зрачки.
«Это» уже совершенно нельзя было охарактеризовать словом «человек». Что угодно походило на человека больше, чем оно. Сейчас никто не смог бы разглядеть, что этот труп, которому почти подходило описание «громадный», когда-то принадлежал худощавому и ослабшему маленькому ребёнку!
К горлу подступила тошнота, Се Лянь отвернулся, глядя в сторону. Фэн Синь и Му Цин также пребывали в потрясении, у них вырвалось:
— Что это за тварь?!
— Это какое-то проклятие или просто разложившийся труп???
Не имеет значения, что это, Се Лянь уже понял, как нужно поступить. Он приказал:
— Всем разойтись! Чем дальше, тем лучше! Нужно сжечь эту тварь без остатка!
Он тут же вскинул руку, с которой вырвался поток бушующего пламени. Отблески огня взметнулись к небесам, заклубился густой дым, и одновременно издали с городских стен раздался надрывный плач горна, заставляя любого, кто его слышал, бежать на тревожный зов.
Троица разом направила взгляд в направлении горна, сигнала о наступлении вражеской армии. Фэн Синь выругался:
— Мать их, непременно нужно было напасть именно сейчас!
Му Цин с помрачневшим лицом, озарённым переменчивыми отблесками пламени, произнёс:
— Возможно, они выбрали момент специально?
Се Лянь решительно приказал:
— Му Цин, остаёшься здесь, разберись со всем. Фэн Синь, идём со мной. Сначала отбросим их от стен. Ни в коем случае нельзя дать им понять, что что-то не так!
В ночи двое торопливым шагом вышли за городские стены и поспешно дали отпор врагу.
Битва застигла их врасплох, и всё же они победили; но, несмотря на очередную победу, ни один житель Сяньлэ, включая Се Ляня, не ощущал ни капли радости триумфа.
Внезапный «странный недуг» в народе прозвали «поветрием ликов». И теперь в столице весть о нём распространялась со скоростью грома, так что люди не успевали уши затыкать, бурлила и клокотала повсюду, привнося тревогу в сердца жителей.
Государь обдумывал запретить распространение слухов, но первый же заболевший пробежал по главной улице на глазах у множества свидетелей, поэтому с самого начала не вышло держать людей в неведении. Кроме того, поветрие ликов распространялось и возникало с поразительной скоростью, всего за какие-то шесть дней признаки недуга обнаружились ещё у более чем пятидесяти человек.
Вместе с тем участились и нападения армии Юнъань. Зажатый со всех сторон, Се Лянь почти не имел возможности вырваться на Запад, чтобы ниспослать дожди — все магические силы и энергия, которые принц раньше тратил на это, теперь в основном растрачивались в изолированной территории императорской столицы.
В прохладном Безмрачном лесу теснились установленные большим скопом палатки и хижины, Се Лянь прохаживался среди живущих здесь заболевших. Вначале в изоляции поселили всего чуть больше двадцати человек, но по мере распространения поветрия их число достигло почти целой сотни и продолжало расти. Каждый день Се Лянь приходил сюда, едва появлялась свободная минута, и пытался при помощи магической силы избавить людей от жуткого недуга. Но излечиться от него окончательно не выходило, а люди ведь надеялись именно на это.
Се Лянь ходил между палатками, когда лежащий на земле молодой парень неожиданно схватил его за полу одеяния:
— Ваше Высочество, я ведь не умру?
Се Лянь хотел ответить, но тут почувствовал, что лицо парня ему знакомо. Присмотревшись, он узнал в нём того самого прохожего, что подарил принцу свой зонт, когда тот бродил по столице в дождливый день, едва узнав о недостатке воды в Сяньлэ.
Принц вспомнил тот день, тот дождь и тот зонт, и его сердце сразу потеплело. Присев рядом с парнем, он мягко похлопал его по руке и честно ответил:
— Я непременно сделаю для этого всё, что в моих силах.
Его слова будто подарили парню надежду, в глазах сверкнула радость, он принялся повторять: «Хорошо, хорошо», — и снова лёг на землю. Если вглядеться в горящие глаза всех этих людей, становилось понятно, что они всецело верят — принц выполнит обещание. Поэтому, каждый раз глядя им в глаза, Се Лянь чувствовал себя виноватым перед ними и желал поскорее отыскать решение.
Совершив обход, Се Лянь нашёл укромное место, чтобы присесть. Му Цин развёл костёр, и принц уселся у огня, погрузившись в глубокие раздумья. Вдалеке несколько служащих по мелким поручениям шли, унося носилки, и тихо переговаривались, не зная, что каждое их слово доносится до ушей Се Ляня:
— Это какая уже по счёту?
— Четвёртая или пятая, вроде бы.
Но на носилках лежал вовсе не умерший в Безмрачном лесу больной. На самом деле от поветрия ликов очень сложно было скончаться. Но именно это и страшно. Ведь не умереть — означало всю жизнь носить на себе подобные наросты. Одна мысль об этом могла заставить человека утратить смелость жить дальше. Особенно когда речь шла о девушках, которые очень переживали за свою внешность. Если в таком важном месте как лицо вырастало что-то подобное, они всё же избирали смерть.
Кто-то вздохнул:
— Эх! Когда же всё это закончится, а?
Другой ответил:
— С нами Его Высочество наследный принц, мы не проиграем войну, не беспокойся.
Первый говорящий, немного сетуя, ответил:
— Я вовсе не волнуюсь, что мы можем проиграть. Но в таком положении… чего будет стоить одна лишь победа? Простым людям всё равно живётся тяжко, эх… ладно, ладно. Я не хочу жаловаться. Считай, что я ничего не говорил, я ничего не говорил.
