— Ваше Высочество, он…

Се Лянь мягко поднял ладонь.

— Возможно, он просто боится незнакомых. Всё в порядке, предоставьте это мне.

Мальчик сидел на стуле, и чтобы поравняться с ним взглядом, принцу пришлось чуть наклониться. Он склонил голову набок и спросил:

— Как тебя зовут?

Ребёнок устремил на него неотрывный взгляд огромного глаза. В чёрном зрачке отразилась белоснежная фигура принца. Такой взгляд менее всего ожидаешь увидеть от маленького ребёнка, и если уж подбирать описание, как нельзя лучше подойдёт сказанная Фэн Синем фраза — «будто одержимый, словно в него вселился демон».

Помолчав, мальчик опустил голову и ответил:

—Хун^[114]…

Его голос звучал тихо, притом низко и немного неразборчиво, будто он не хотел отвечать и в то же время немного стеснялся. Се Лянь смутно расслышал слово «Хун», после чего спросил:

— Сколько тебе лет?

Малыш ответил:

— Десять.

Се Лянь задал вопрос просто так, чтобы рассеять настороженность мальчишки, но услышав, как тот робко ответил «Десять», удивлённо замер и подумал: «Я был уверен, что ему только семь, самое большее — восемь, а оказалось, уже десять? Малыш в самом деле ужасно исхудал».

Помолчав, Се Лянь мягко улыбнулся:

— Сейчас лекари осмотрят твои раны. Не бойся, опусти руки, ладно?

Мальчик нерешительно замотал головой. Се Лянь спросил:

— Почему ты не соглашаешься?

Ребёнок долго молчал, прежде чем ответить:

— Уродец.

Ответив лишь одним словом, он окончательно отказался опускать руки и показывать лицо, как бы его ни уговаривали. Се Лянь поклялся, что не станет называть его уродцем, обещал не смотреть, даже отвернуться… Ничего не помогало. В столь юном возрасте мальчик оказался на редкость упрямым. Делать нечего, лекарям оставалось только задать ребёнку несколько вопросов, потом попросить назвать несколько чисел, которые они показали на пальцах, чтобы убедиться, что у мальчика не кружится и не болит голова, что он прекрасно всё видит, а затем приступить к осмотру и лечению ран на теле.

В процессе осмотра лекари явно выражали недоумение, то и дело цокая языком от удивления. Се Лянь, который всё время стоял рядом спросил:

— Уважаемые, что с ним?

Один из лекарей, не выдержав, поинтересовался:

— Ваше Высочество, этого ребёнка в самом деле избили и протащили в мешке по земле?

Се Лянь даже растерялся на мгновение, прежде чем переспросить:

— Считаете, я мог солгать?

— В таком случае, это весьма… поразительно. Нам ещё не приходилось встречать таких стойких людей как он. У него сломаны пять рёбер и нога, по всему телу множество ушибов и ран, и, тем не менее, он всё ещё может сохранять ясное сознание, сидеть, стоять и отвечать на вопросы. Такое не всегда под силу даже взрослому, что уж говорить о десятилетнем ребёнке?

Се Лянь, услышав о столь тяжёлых ранах, ощутил, как гнев на Ци Жуна разгорелся в душе с новой силой. Потом взглянул на мальчишку, который сидел на стуле, будто бы вовсе не чувствуя боли, и лишь украдкой неизменно поглядывал на принца своим огромным чёрным глазом. Заметив, что Се Лянь поймал его взгляд, он тут же отвернулся.

У Се Ляня поведение ребёнка вызвало улыбку и жалость. Принц спросил лекарей:

— Раны этого дитя излечимы?

Один из лекарей, заново накладывая бинты на голову ребёнка, ответил:

— Вне всяких сомнений.

Эти слова успокоили Се Ляня, он кивнул:

— Благодарю вас за труды.

Внезапно придворная служанка объявила о прибытии Их Величеств государя и государыни. Лекари как по команде повставали с мест и согнулись в приветственном поклоне. Се Лянь перенёс ребёнка на кровать и сказал:

— Пока полежи здесь, отдохни. — Подумав, что раз мальчик боится незнакомцев и может испугаться сильнее при виде толпы, которая сейчас нагрянет, принц опустил занавеску над кроватью, затем поднялся и отошёл.

В зал вошли государь и государыня в сопровождении свиты из придворной охраны и служанок.

— Наш царственный сын, почему ты в спешке вернулся во дворец, едва покинув его чертоги? Ты поранился где-то по дороге? — спросила государыня с побледневшим лицом.

— Прошу вас не беспокоиться, матушка. Я не поранился. Но пострадал другой человек.

Как раз в этот момент Ци Жун подал голос из своего угла:

— Тётушка, спасите меня!

Государыня лишь тогда с немалым удивлением обнаружила, что рядом стоит Фэн Синь, крепко держащий Ци Жуна, не давая тому вырваться. Женщина переживала лишь за благополучие и безопасность собственного сына, поэтому сначала больше никого вокруг не замечала, но теперь, увидев, спросила:

— Жун-эр? Что всё это значит?

Государь же, нахмурившись, спросил:

— Фэн Синь, почему ты держишь князя Сяоцзина, будто преступника?

Прибытие Его Величества обязывало Фэн Синя, Му Цина и всех остальных присутствующих немедленно отвесить поклон со сложенными перед собой руками. Но поскольку Фэн Синь держал Ци Жуна, он не мог совершить предписанные действия и оказался в весьма щекотливом положении. Се Лянь объяснил:

— Я приказал ему схватить Ци Жуна.

Ци Жун, придерживая правую руку, пожаловался:

— Тётушка, у меня сломана рука.

Но государыня ещё не успела пожалеть его, когда Се Лянь сурово ответил:

— Ты лишь сломал руку, а что произошло с тем ребёнком?

Государь спросил:

— С каким ребёнком?

— С десятилетним мальчиком, у которого не хватило бы сил даже на то, чтобы связать курицу, у которого и так-то слабое тельце. Ци Жун послал своих слуг, чтобы избить его. Если бы малыш не оказался на редкость живучим, боюсь, уже лежал бы бездыханным, забитый до смерти!

Ци Жун, будто услыхав какую-то смешную шутку, округлил глаза и возмутился:

— Десятилетний ребёнок, который и курицу не связал бы? Слабое тельце? Братец, ты просто не знаешь, насколько этот задохлик оказался злобным, диким и яростным в драке. Это лишь перед тобой он притворяется жалким. Я послал за ним полдюжины слуг, но им не удалось сдержать мелкого демона, он дрался, пинался, кусался и царапался, так что мои люди теперь истекают кровью. Если бы он не разозлил меня, стал бы я тащить его по земле за повозкой?

Эти слова заставили и государя, и государыню перемениться в лице.

Се Лянь сделал глубокий вдох и выкрикнул:

— Закрой рот! Думаешь, совершённый поступок сделал тебе великую честь?

Ци Жун обыкновенно вёл себя достаточно дерзко на людях, разве подобное безобразное поведение могло остаться незамеченным простыми жителями столицы? А те, кто заметил, не отказались бы обсудить его в свободное время за чаем, разнося сплетни.

Государь, лицо которого слегка потемнело, сначала посмотрел на жену, потом приказал:

— Уведите князя Сяоцзина. Лекари, займитесь его рукой. Отнять его золотую повозку и запереть на месяц без права покидать дворец, пусть подумает над своим поведением.

Охранники за спиной государя ответили «Есть» и подошли к Фэн Синю, чтобы забрать Ци Жуна. Лишь после этого Фэн Синь отпустил пленника.

Последний же, явно смирившись со своей участью, лишь хмыкнул:

— Ну и забирайте, всё равно я уже понял, что прокатился на ней сегодня в последний раз.

Не услышав в его словах и тени раскаяния, государыня тяжело вздохнула. Се Лянь произнёс:

— Вижу, если запереть его лишь на месяц, в следующий раз он опять возьмётся за старое. Необходимо ужесточить наказание.

Ци Жун потрясённо застыл и возмутился:

— Мой царственный брат, ты… — Затем тут же закатил глаза и сказал: — Ладно. Я признаю, что был неправ. Ваше Величество, какое бы наказание меня ни постигло, Ци Жун готов его принять. — Следующей фразой он внезапно перевёл разговор в другое русло: — Вот только… не следует ли также подвергнуть наказанию слугу Его Высочества? Дядюшка, тётушка, ведь мою руку сломал не кто иной, как этот Фэн Синь!

Государь немедленно перевёл взгляд на Фэн Синя, на его лице сверкнула вспышка удивления и гнева. Фэн Синь чуть опустил голову, Му Цин же, не привлекая внимания, отступил в сторону от него на пару шагов.