Краевая газета «Большевик» ежедневно публиковала материалы о предвыборных собраниях в трудовых коллективах, на которых кандидатами в депутаты выдвигались «лучшие из лучших, достойнейшие из достойнейших». 28 октября она сообщила о том, что «педагоги и студенты Краснодарской высшей коммунистической сельскохозяйственной школы и рабочие завода «Октябрь» наметили кандидатом в депутаты Совета национальностей т. Малкина И. П. — старого заслуженного чекиста, прошедшего большевистскую огненную школу октябрьских боев и гражданской войны. По тому единодушию, — отмечала газета, — с каким трудящиеся поддержали кандидатуру тов. Малкина, можно судить, как высоко они ценят боевую работу органов Наркомвнудела и славных наркомвнудельцев — зорких стражей революции, беспощадно разоблачающих и выметающих с нашей советской земли врагов партии и народа, троцкистско-бухаринских бандитов, шпионов, диверсантов и иную вражескую нечисть». Кандидатура Малкина, сообщали газеты, была выдвинута и поддержана также трудящимися станиц Щербиновской, Тихорецкой и ряда других.

В числе кандидатов, рекомендованных крайкомом для выдвижения, были Кравцов, «под руководством которого трудящиеся края беспощадно разоблачали и уничтожали всех врагов народа» и Симончик — «верный сподвижник товарища Кравцова». Увы! Не суждено было Кравцову до конца испытать сладость верховной власти. Неожиданно для всех (кроме Малкина, разумеется) его отозвали в ЦК, арестовали, осудили и расстреляли как врага партии и народа. Неведомо было Малкину, какую роль сыграли в судьбе Кравцова материалы, полученные им от Сорокова и пересланные Ежову. Возможно, они стали серьезным довеском в пухлом досье бывшего первого секретаря крайкома, хранившемся в сейфе наркома внутренних дел СССР. А вскоре та же участь постигла Симончика. Первым секретарем был назначен Марчук, бывший заместитель Кравцова, который сразу же вступил в борьбу за депутатский мандат. Должность председателя крайисполкома пока оставалась вакантной.

Говорят, что беда не приходит одна. Вероятно, это так. Обрушилась она и на коллектив газеты «Большевик». Досадная опечатка, вкравшаяся в текст публикации о Ежове как одном из возможных кандидатов в депутаты от блока коммунистов и беспартийных, была воспринята органами госбезопасности как контрреволюционная вылазка. Начался переполох. Крайком отложил сверхсрочные дела, собрался на внеочередное заседание бюро, долго обсуждали, возможно ли без злого умысла напечатать «проданность партии» вместо «преданность партии». Решили: «Нет! Невозможно!» и передали виновных органам для внесудебной расправы.

Политическая жизнь крайкома не ограничивалась интересами только избирательной кампании. Надо было думать об урожае будущего года, тем более что оснований для беспокойства хоть отбавляй. С мест поступали сигналы о нехватке бензина, запчастей, квалифицированных механизаторов. Пришлось срочно разрабатывать и спускать на места план осенне-зимнего ремонта тракторов и давать обещания на поставку необходимого количества горюче-смазочных материалов и запасных частей к сельскохозяйственным машинам. Основное внимание, естественно, было уделено усилению революционной бдительности. «Во время осенне-зимнего ремонта 1936–1937 гг., — отмечалось в постановлении бюро по этому вопросу, — врагам народа уже удалось кое-где нанести ущерб тракторному парку». «Остатки вражеского охвостья попытаются вредить и теперь», поэтому ремонт должен быть организован «на основе… решительной борьбы с врагами народа и последствиями вредительства, обеспечив на деле «его высочайшее качество…» Вот и все. И попробуй не выполнить. Партийная дисциплина так же неумолима, как 58-я статья Уголовного кодекса.

В одну из ночей Малкину по ВЧ позвонил Ежов:

— Почему не спишь? — спросил глухо.

— По той же причине, что и вы, товарищ народный комиссар, — нашелся Малкин. — Много работы.

— Очистимся от скверны — отдохнем, — пообещал нарком. — Ты как относишься к Фриновскому?

— Как к вашему заместителю, товарищ народный комиссар!

— Все лукавишь, Малкин. Долго жить хочешь? Ты кандидат?

— Так точно! В Совет национальностей.

— Хочу пристроить к тебе Фриновского. Не возражаешь?

—: Конечно, нет, товарищ народный комиссар, — обрадовался Малкин, — сегодня же соберу личный состав.

— Биографические данные тебе сейчас передадут.

— Понял, товарищ народный комиссар! Я его хорошо знаю по Дагестану, Чечне, Ингушетии.

— Ну, вот и хорошо. Там у вас кое-где выдвигали мою кандидатуру.

— Да, в ряде коллективов.

— Меня распределили в другой регион. Так что приостанови это дело. Сосредоточься на Фриновском. После выборов начнем массовые мероприятия по изъятию контрреволюционного националистического элемента. Готовься.

— Я всегда готов!

— Такова установка ЦК. Указания получишь.

На следующий день газета «Большевик сообщила своим читателям, что в коллективе УНКВД с большим подъемом прошло собрание, на котором горячо было встречено предложение о выдвижении кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР заместителя наркома внутренних дел Фриновского. «Собрание единодушно приняло решение, — отмечала газета, — просить тов. Фриновского дать согласие баллотироваться в депутаты Верховного Совета от Туапсинского избирательного округа».

В победе на выборах Малкин был уверен. Да, собственно, о какой победе может идти речь? Все предопределено заранее. Хотя, чем черт не шутит? А вдруг большинство избирателей проголосует против? Последствия он представлял туманно, но знал наверняка: после такого удара ему не подняться.

Итоги выборов превзошли все ожидания: он получил 96,5 % голосов от числа избирателей, принявших участие в выборах. И все же подспудно душила обида: авторитет Марчука оказался выше его — Малкина — на 2,0 %. «Зря согласился на Туапсинский избирательный округ, — корил он себя. — Много там пересажал, но надо было больше. Фриновскому отдали почти сто процентов голосов, а мне девяносто шесть и пять!» Все это было уже неважно. Он — депутат Верховного Совета СССР — высшего законодательного органа страны.

Муки предвыборной кампании окупились неслыханной «победой» блока коммунистов и беспартийных по всей стране. 870 коммунистов и 273 беспартийных — все, кому ЦК задолго до выборов было предначертано стать избранниками, были осчастливлены доверием «народа» и могли теперь спокойно и уверенно вершить свои дела от его имени.

Ликовала и служба госбезопасности, которой удалось в результате «четкой, бескомпромиссной, героической борьбы с вредными и враждебными элементами, затесавшимися в среду избирателей, обеспечить беспрецедентную политическую активность масс и их морально-политическое единство». Эта «неоспоримая, историческая заслуга» была отмечена лучшим другом НКВД товарищем Сталиным: результаты выборов в Верховный Совет СССР, а чуть позже и в РСФСР, он поставил в полную зависимость от репрессивной деятельности Наркомвнудела. «В 1937 году, — скажет он на одном из форумов большевиков, — были приговорены к расстрелу Тухачевский, Якир, Уборевич и другие изверги. После этого состоялись выборы в Верховный Совет СССР. Выборы дали советской власти 98,6 процента всех участников голосования. В начале 1938 года были приговорены к расстрелу Розенгольц, Рыков, Бухарин и другие изверги. После этого состоялись выборы в Верховные Советы союзных республик. Выборы дали советской власти 99,4 процента всех участников голосования». Всего за полгода усилий вооруженному отряду партии методами, санкционированными ЦК ВКП(б), удалось поднять число проголосовавших за блок на ноль целых и восемь десятых процента! Превосходный метод! Вернейшее средство пропаганды и агитации. Очарованный темпами возрастания любви советского народа к партии и советской власти и желая впредь иметь успехи выше достигнутых, товарищ Сталин поставил перед партией задачу «не забывать о капиталистическом окружении, помнить, что иностранная разведка будет засылать в… страну шпионов, убийц, вредителей, помнить об этом и укреплять… разведку, систематически помогая ей громить и корчевать врагов народа».