‹1945› БАЛЛАДА О ПОРТРЕТЕ Не в мастерской художника, где краскам Дано грустить и радоваться, нет, — В глухом лесу, в становье партизанском Тот необычный создан был портрет. Когда над лесом проносились грозы И гром гремел на языке чужом, Среди поляны на коре березы Его разведчик вырезал ножом. И стало вдруг светло под небом хмурым, И сразу все поверили — он здесь. Глядит сквозь чащу точный глаз с прищуром, И мир пред ним — как на ладони весь… К нему тянулись тропки по оврагу, Где шепотком деревья говорят, Ему спешили принести присягу Все, кто отныне приходил в отряд. Что были им фашистские угрозы, Кто мог их след невидимый найти, Когда в лесу из-под шатра березы Сам Ленин им указывал пути! И час расплаты видел мститель грозный, Одним его присутствием согрет… Не зря теперь меж мрамором и бронзой Поставили в музее тот портрет. ‹1948›
* * * Куда ни посмотришь — родные, Открытые сердцу края. Я весь пред тобою, Россия, Судьба моя, совесть моя. Не ты ли меня окружила Простором лугов и полей, Не ты ли меня подружила С задумчивой музой моей! Не ты ль полновесного слова Открыла мне все закрома… Я знаю — за это сурово С меня ты и спросишь сама! Не раз к твоему придорожью Приду я от песенных рек, Чтоб даже нечаянной ложью Тебя не унизить вовек. Так спрашивай строже — отвечу За все: за подруг и друзей, За самую краткую встречу С задумчивой музой моей. За песни, которым впервые Внимают родные края… Я весь пред тобою, Россия, Судьба моя, совесть моя! ‹1959› * * * Я помню долг свой пред тобой, Россия Я не забуду никогда о нем. Всего, чего просил и не просил я, Ты вдоволь мне дала в краю родном. Не все как надо видевший сначала, Теперь благодарю судьбу свою — За то, что так упорно приучала Ходить босым по жесткому жнивью. Дала постичь, как колются колосья, Оберегая золотой родник… Ведь если что-то сделать удалось мне, Так потому, что я к жнивью привык, Что кожу впору выдубило лето И пропитало духом чабреца. А чем с тобой я расплачусь за это, Как не строкой, правдивой до конца! ‹1961› * * * Я, признаться, жить хотел бы долго, Каждый день по-новому ценя, Чтобы непогашенного долга Не осталось в жизни у меня. Чтобы ежедневно, ежечасно, Вспоминая путь свой средь тревог, Всех, кого обидел я напрасно, Чем-нибудь порадовать бы смог. Ну, а если это невозможно И до срока я свалюсь без сил, Пусть хоть знают те, кому я должен, Что со всех дорог я к ним спешил. Не владевший рогом изобилья, Заходивший часто за предел, Про свои долги не позабыл я, Только заплатить не все успел. ‹1963› * * * Не оставили деды портретов для пас, Уходя за ограду погоста мирского, Но родные черты узнаем мы сейчас У философов сельских с полотен Крамского И пускай фотографии наших отцов Улыбаются робко и скупо с простенков, — Русских витязей в них разглядел Васнецов, А в подруги им дал свою Ладу Коненков. О искусство! Останься влюбленным и впредь Пусть не тронет тебя никакая остуда. Разве может когда на земле устареть Человечьего сердца великое чудо! ‹1963› * * * Мужавший на сквозном ветру, Я видел взлеты и паденья, Страстей высокое боренье И мелких помыслов игру. Но верю я, и с тем умру, Что, в вечной жажде обновленья, Как к свету тянутся растенья, Так люди тянутся к добру. ‹1963› ЛАДОНИ, ПАХНУЩИЕ ХЛЕБОМ Кому какой дается жребий, Какая песня под луной, А я взрастал на черном хлебе, То хлеб земли моей родной. Его солил я крупной солью И запивал воды глотком, С ним по широкому раздолью Ходил за плугом босиком. Я молотил и веял жито, За стол садился не спеша, Я знал: в ржаной ковриге скрыта Всей доброты земной душа. Святая мудрость землепашца В ней навсегда воплощена. Ни возгордиться, ни зазнаться Не даст в дороге мне она. И нужно мне под русским небом, Чтоб каждый день и каждый миг Ладони, пахнущие хлебом, Я чуял на плечах моих. |
