На библиотечных полках также было полно сверкающих приборов и инструментов, банок с мутными консервирующими растворами и пыльных артефактов. Али предупредил ее ничего тут не трогать: оказывается, в библиотеке нередко случались мелкие взрывы. Джиннов отличала непреодолимая тяга к изучению свойств огня во всех его проявлениях.

– Замо́к.

Голос Али выдернул ее из задумчивости. Принц казался разочарованным. За его спиной два библиотекаря пролетели по воздуху на коврах размером с молельные коврики, разнося книги ученым на нижних ярусах.

– Эфль, – поправила она его арабский. – Не кэфль.

Он нахмурился и взял лист пергамента из стопки прописей, на которых они упражнялись в написании букв.

– Но пишется вот так, – он записал слово и показал на первую букву. – «Каф», нет?

Нари пожала плечами:

– В Каире мы говорим «эфль».

– Эфль, – повторил он внимательно. – Эфль.

– Вот. Теперь ты говоришь как настоящий египтянин. – Серьезная физиономия Али, который вращал в руках замок, вызвала у нее улыбку. – Джинны не пользуются замками?

– Вообще-то нет. Проклятия действеннее отпугивают непрошеных гостей.

Нари состроила гримасу.

– Звучит малоприятно.

– Главное, эффективно. В конце концов. – Он посмотрел ей прямо в глаза с каким-то вызовом. – Даже бывшая служанка запросто открывает замки без ключа.

Нари укорила себя за эту оплошность.

– Часто приходилось отпирать шкафы. Шкафы со швабрами и всякое такое.

Али засмеялся с неожиданной теплотой, которая всегда удивляла ее, как в первый раз.

– Неужели швабра у людей – это такая ценность?

Она пожала плечами:

– У меня была прижимистая хозяйка.

Это его не убедило, и Нари поспешила сменить тему.

– Твой арабский становится лучше, – похвалила она. – Теперь ты говоришь как седовласый ученый только половину времени.

Он похвалил ее в ответ:

– Твое письмо тоже прогрессирует. Можешь уже выбирать, какой язык ты хочешь освоить следующим.

Тут нечего было и выбирать.

– Дивастийский. Тогда я сама смогу читать тексты Нахид вместо того, чтобы слушать бубнеж Низрин.

Али поник лицом.

– Боюсь, в таком случае тебе придется подыскать другого учителя. Я почти не знаю этого языка.

– Серьезно? – Он кивнул, и Нари прищурилась. – Ты как-то сказал, что знаешь пять языков… но при этом ты не смог уделить время и выучить язык коренного населения Дэвабада?

Принц поморщился.

– А твой отец?

– Владеет в совершенстве, – ответил Али. – Мой отец… он большой поклонник культуры Дэвов. И Мунтадир тоже.

Любопытно. Нари запомнила эту информацию на будущее.

– Тогда решено. Когда я начну учить дивастийский, ты ко мне присоединишься. Ты просто обязан научиться.

– Жду не дождусь, когда ученица превзойдет учителя, – сказал Али.

В этот момент к ним подошел слуга с большим блюдом под крышкой, и принц оживился.

– Салам, брат, спасибо. – Али улыбнулся Нари. – У меня для тебя сюрприз.

Она приподняла брови.

– Еще какие-то неопознанные человеческие артефакты?

– Не совсем.

Слуга поднял крышку, и до Нари долетел насыщенный запах кипящего сахара и маслянистого теста. На блюде стопкой лежали треугольные ломтики сладкого слоеного пирога, посыпанные изюмом, кокосом и сахаром, такие знакомые на вид и на запах.

– Это что… фытыр? – спросила она, и ее живот немедленно заурчал от вкуснейшего аромата. – Где ты его достал?

Али был чрезвычайно доволен собой.

– Я услышал, что у нас в кухнях работает один шафит из Каира, и попросил его приготовить для тебя угощение с родины. Он приготовил еще и это. – Он показал на запотевший графин с кроваво-красным напитком.

Каркаде. Слуга налил ей холодного гибискусового чая, и она сделала большой глоток, наслаждаясь этой чуть сладковатой кислинкой, после чего отломила кусочек пирога и положила себе в рот. Именно так она и запомнила этот вкус. Вкус родного дома.

Теперь мой дом здесь. Нари съела еще кусочек фытыра.

– Попробуй, – предложила она. – Очень вкусно.

Он взял пирог, она выпила еще каркаде. Все было очень вкусно, но что-то в этой комбинации блюд смущало ее… пока она не вспомнила. Именно такой ужин она съела в кафе перед тем, как попала на каирское кладбище. Перед тем как ее жизнь перевернулась с ног на голову.

Перед тем как она встретила Дару.

Аппетит пропал, и ее сердце снова сжалось: то ли от беспокойства, то ли от тоски – она не понимала и давно бросила попытки разобраться в своих чувствах. Дары не было уже два месяца – дольше, чем длилось все их путешествие, но каждое утро она по-прежнему просыпалась с робкой надеждой, что вот-вот увидит его. Она скучала по нему, по его лукавой улыбке, его внезапным проявлениям нежности, даже по его постоянному ворчанию, не говоря уже о редком случайном контакте их тел.

Нари отодвинула еду, но Али не заметил, потому что прозвучал клич на вечернюю молитву.

– Уже магриб? – удивилась она, отряхивая сахар с пальцев. В компании принца время всегда пролетало незаметно. – Низрин меня точно убьет. Я уже несколько часов назад обещала ей вернуться.

Ее помощница временами казалась Нари строгой директрисой или няней, которая вечно ее отчитывает, и она весьма недвусмысленно дала понять, что думает о принце Ализейде и об этих уроках.

Али подождал, пока клич закончится, и ответил:

– У тебя пациенты?

– Новых нет, но Низрин хотела… – она умолкла, когда Али потянулся за книгой.

Рукав его светлого кафтана задрался, и она увидела, что его правое запястье сильно распухло.

– Что с тобой стряслось?

– Пустяки. – Он опустил рукав. – Неудачная тренировка.

Нари нахмурилась. Немагические травмы на джиннах быстро заживали. Наверное, его крепко задели, раз он до сих пор не пришел в порядок.

– Я могу тебя подлечить, если хочешь. Болит, наверное.

Он отрицательно покачал головой и встал – только сейчас она заметила, что все вещи он нес в левой руке.

– Не так уж сильно и болит, – сказал он, отводя глаза, пока она поправляла чадру. – Мне досталось за дело. Я допустил глупую ошибку. – Он нахмурился. – Даже несколько.

Нари пожала плечами, уже привыкшая к непрошибаемому упрямству принца.

– Как скажешь.

Али спрятал рыбу-замок в бархатную шкатулку и вернул библиотекарю.

– Замок, – удивился он снова. – Самые маститые ученые Дэвабада были уверены, что этим прибором можно сосчитать количество звезд в небе.

– Они что, не могли просто спросить у любого шафита, который жил в мире людей?

Али замялся.

– У нас это не принято.

– А следовало бы принять, – отозвалась Нари, когда они покинули библиотеку. – А то пустая трата времени выходит.

– Я с тобой совершенно согласен.

Это было сказано с такой горячностью, что Нари даже не знала, развивать эту тему дальше или не стоит. Она знала, что он ей ответит – он отвечал на все ее вопросы. Иногда он так много болтал, что его невозможно было заставить замолчать. Обычно Нари не возражала. Несловоохотливый юный принц на поверку оказался неиссякаемым источником информации о мире джиннов, и, к ее собственному удивлению, Нари начинали нравиться дни, проведенные в его обществе, – они были единственным ярким пятном в ее монотонном, полном разочарований существовании.

Но кроме того, она знала, что шафитский вопрос являлся причиной розни между их племенами и именно он привел к кровопролитному свержению его предками ее предков.

Она прикусила язык, и они пошли дальше. Беломраморный коридор был раскрашен шафрановым закатным светом. До Нари доносились кличи с далеких городских минаретов, созывающие на молитву опоздавших. Она хотела замедлить шаг, продлить последние беспечные минуты. Каждый день, возвращаясь в лазарет, где она неизменно допускала очередную ошибку, ей казалось, будто веревка затягивается у нее на шее.

Али снова заговорил.

– Не знаю, будет ли тебе это интересно, но купцы, доставшие этот замок, нашли еще и прибор для наблюдения за звездами. Наши ученые пытаются восстановить его к прибытию кометы, которая пролетит через несколько недель.