Он хмурится и поглаживает рукоять сабли.

– Слишком долго. Ты говорил, они капитулируют еще на прошлой неделе.

Я молчу. Недовольство в его голосе заставляет что-то панически сжаться внутри. Я не хочу разорять этот город. Не потому, что мне жалко тысячи душ, которым суждено погибнуть, – за долгие века в рабстве в моем сердце укоренилась глубокая ненависть к человечеству. Просто я не хочу разорять никаких городов. Не хочу лицезреть эту жестокость и вспоминать, что мой любимый Дэвабад постигла та же участь от руки Кахтани.

– Они отважны, мой повелитель, потому осада занимает столько времени. Это качество, достойное восхищения. – Мой господин не слышит меня, но я продолжаю: – Переговоры принесут вам более долгий и крепкий мир.

Мой господин делает глубокий вдох.

– Я неясно выразился? – цедит он, наклоняясь в седле, чтобы пригвоздить меня взглядом. У него щербатое от оспы лицо. – Я покупал тебя не для твоих советов, раб. Я желаю, чтобы ты принес мне победу. Я желаю этот город. Я желаю, чтобы мой кузен пал передо мной на колени.

Когда меня ставят на место, я опускаю голову. Его желания тяжким грузом ложатся мне на плечи, сковывают по рукам и ногам. Энергия сочится из моих пальцев.

Нет смысла сопротивляться. Этот урок я усвоил давно.

– Слушаю и повинуюсь.

Я поднимаю руки и сосредотачиваю внимание на стене.

Земля начинает дрожать. Лошадь моего господина отступает подальше, кто-то кричит в смятении. Стена вдали стонет, древние камни сопротивляются магии. Крошечные фигурки носятся по крыше, сбегая со своих постов.

Я сжимаю руки в кулаки – и стена обрушивается, будто она из песка. По войску прокатывается рев. Люди. Их кровь бурлит от перспективы истребить своих же сородичей…

Нари жадно глотнула воздух, тихонько плача про себя. Нет! Это не я! Это все не на самом деле! Но голос заглушили крики из следующего видения.

Мы входим в город. Я лечу рядом с лошадью моего господина по окровавленным улицам, где тесно от трупов. Солдаты поджигают лавки и дома, вырезают горожан, которые неблагоразумно осмелились им перечить. Рядом со мной на землю падает горящий человек, выброшенный с балкона. Юную девочку стаскивают с опрокинутой телеги, и она визжит.

Скованный цепями его пожелания, я не могу покинуть моего господина. Я пробираюсь через это месиво с саблями в обеих руках, убивая всех, кто попадается мне на пути. Чем ближе мы подходим к замку, тем плотнее становятся ряды атакующих, их слишком много для моих сабель. Я отбрасываю их в сторону и одним взглядом испепеляю всю толпу, ведомый рабским проклятием. Все оглашается их криками. Их чудовищными, животными хрипами.

И вот мы уже в замке, входим в покои. В пышной опочивальне сильно пахнет кедром, от запаха слезы наворачиваются мне на глаза. Именно кедр жгли Дэвы из моего родного племени, воздавая почести Создателю и его благословенным Нахидам… Но я осквернен и не могу никому воздавать почести. Я могу только убивать стражу. Их кровь брызжет на шелковые обои.

В углу сжался, дрожа от страха, лысеющий мужчина. По запаху я понимаю, что он опорожнил кишечник. Женщина с бесстрашным взглядом, вооружившись ножом, закрывает его своим телом. Я сворачиваю ей шею и отбрасываю тело в сторону, потом хватаю захлебывающегося рыданиями человека и ставлю его на колени перед своим господином.

– Твой кузен, мой повелитель.

Мой хозяин улыбается, и камень падает с моих плеч вместе с исполненным желанием. Я переутомлен от магии, голова кружится от обилия человеческой крови, и я сам падаю на колени. Мое кольцо полыхает, освещая черный табель раба, выжженный на моей коже. Я фокусирую взгляд на своем господине, стоящем посреди кровавой бани, которую он заказал, и наблюдаю, как он издевается над бьющимся в истерике братом. Ненависть закипает в моем сердце.

«Я убью тебя, человек, – клянусь я. – Я прослежу, чтобы от твоей жизни не осталось ничего, кроме отметины у меня на руке»…

Покои растворились у Нари перед глазами, когда кто-то отодрал ее пальцы от кольца и отдернул ее руку с такой силой, что она повалилась на каменный пол. Мысли лихорадочно кружились у нее в голове, и она отчаянно силилась понять, что с ней сейчас произошло.

Ответ завис над ней, мертвой хваткой стиснув ей руку.

Дара, казалось, больше всех был удивлен такому своему пробуждению. Он перевел взгляд на свою руку, которой все еще держал ее за запястье. Кольцо горело ярким изумрудным светом цвета его глаз. Он вскрикнул от неожиданности.

– Нет! – Его глаза в панике вылезли из орбит, он выпустил ее руку и попятился назад. Его всего трясло. – Что ты натворила? – завопил он, отставляя ладонь подальше от себя, как будто боялся, что кольцо с секунды на секунду взорвется.

Дара. Героем ее видений был Дара. И это были… его воспоминания? Ощущения были слишком реальны, чтобы оказаться снами.

Нари скрепя сердце ответила на его взгляд.

– Дара… – начала она, стараясь говорить как можно мягче. На дэве не было лица, и он смотрел на нее дикими глазами. – Прошу тебя, успокойся.

Отступив назад, он оставил без присмотра свою амуницию. Нари поборола искушение взглянуть на оружие, чтобы не привлекать его внимание.

– Я не…

Но дэв, похоже, прочел ее мысли, ибо он бросился к оружию в ту же секунду, что и Нари. Он был быстрее, но она ближе. Нари схватила его скимитар и отпрыгнула назад, когда дэв бросился на нее с кинжалом.

– Стой! – Она подняла саблю, обхватив ее дрожащими руками. Скаля зубы, Дара зашипел и ретировался. Нари запаниковала. Ей ни за что не удрать от него и не одолеть в драке. Вид у дэва был вконец обезумевший. Нари все ждала, что у него вот-вот пойдет пена изо рта. Перед глазами снова пронеслись видения: растерзанные тела, обугленные трупы. И все это сотворил Дара.

Нет. Этому должно быть какое-то объяснение. И тогда она вспомнила. Повелитель. Он называл этого человека своим повелителем.

Дара был рабом. В памяти Нари всплыли все сказки, которые она когда-либо слышала о джиннах. У нее отвисла челюсть. Джинн – исполнитель желаний, джинн-раб.

Но это откровение никак не спасало сложившегося положения.

– Дара, прошу тебя… Я не понимаю, что случилось, но я не хотела причинять тебе вред, клянусь!

Левую руку он положил на грудь, прижав кольцо прямо к сердцу (было ли у дэвов сердце?) Правой рукой он держал перед собой кинжал и кружил вокруг нее, как кот. На секунду он закрыл глаза, и, когда вновь открыл их, безумие в них угасло.

– Нет… я… – Он сглотнул так, как будто был на грани рыданий. – Я все еще здесь. – Он судорожно вздохнул, и у него на лице проступило облегчение. – Но этот город… – выдавил он. – Эти люди…

Он опустился на пол и уронил голову в ладони.

Нари не опускала саблю, не зная, что говорить. Она разрывалась между чувством вины и страха.

– Мне… жаль, – проговорила она наконец. – Я просто хотела снять кольцо. Я не знала…

– Снять кольцо? – встрепенувшись, он поднял на нее подозрительный взгляд. – Зачем?

Чтобы он не обвинил ее в каком-то магическом злом умысле, Нари решила не рисковать и во всем признаться.

– Я хотела украсть его. Я хочу… хотела, – поправилась она, понимая, что шансы на побег теперь были равны нулю. – Я пыталась сбежать.

– Сбежать? – Он нахмурился. – И для этого тебе нужно было мое кольцо?

У нее вырвался нервный смешок.

– Ты видел, какое оно огромное? Этот изумруд оплатит мне дорогу до Каира, и еще с лихвой останется.

Он посмотрел на нее исподлобья и покачал головой.

– И вот так живет в веках слава Нахид.

Он поднялся на ноги и даже глазом не повел, когда она от него отпрянула.

– Зачем ты вообще хочешь сбежать? Твоя человеческая жизнь была кошмарной.

– Что? – оскорбившись, Нари даже на секунду забыла про страх. – Почему ты так говоришь?