– Это все подстроил Чэнь Юлян, – продолжал Сюй Да. Всего за несколько дней его лицо осунулось от переживаний из-за их растущих потерь. – Ты не думаешь, что он с самого начала хотел нашей гибели?

Несмотря на свои убеждения, Чжу уже начала думать о том же. Ее тошнило от усталости.

– Даже если бы он захотел избавиться от меня, есть так много способов сделать это, не потеряв заодно моих солдат. – Она вздохнула: – Как ни странно, я верю в его способность убивать творчески.

Сзади послышался какой-то шорох. Юйчунь, почти невидимый в темных доспехах, влез на склон и плюхнулся рядом с ним.

– Значит, это конец, – заявил он. Вероятно, он хотел, чтобы это прозвучало беззаботно, но Чжу он показался маленьким и испуганным.

Несколько секунд никто ничего не говорил. Чжу посмотрела внутрь себя и прикоснулась к тому странному резонансу между евнухом и собой. Она вспомнила себя двенадцатилетнюю, глядящую на него с крыши Храма дхармы, и таинственное ощущение возникшей связи между своей сущностью и его. А теперь, из-за этой связи, его присутствие отмечало каждое важное скрещение дорог на пути Чжу к ее судьбе. Он разрушил монастырь и послал ее к Красным повязкам. Он обеспечил ее первую победу. А теперь…

Мысленным взором она увидела его красивое лицо, которое видела всегда только издалека. И сразу же поняла, что ей надо сделать, чтобы продолжить путь к своей судьбе.

– Не конец, – сказала она. – Еще нет. Нам нужно ское-что сделать напоследок.

Сюй Да и Юйчунь с двух сторон обернулись к ней. Сюй Да произнес:

– Нет.

– Думаю, он не получал это сообщение. Поэтому не ушел; он даже не знает, что Бяньляну нужна его помощь.

– Даже если это так! Даже если он тебе поверит…

– …он все равно может меня убить, – закончила Чжу. Но если она не будет верить в свою судьбу, то кто еще поверит?

С потрясенным лицом Сюй Да сказал:

– Не ты. Это должен сделать я.

– Что сделать? – почти закричал Юйчунь. Чжу улыбнулась ему:

– Вызвать генерала-евнуха на поединок. Мне кажется, он чтит традиции; он примет вызов. По крайней мере, это даст мне возможность поговорить с ним с глазу на глаз. Я расскажу ему, что происходит в Бяньляне. Тогда он может мне поверить или нет.

После долгой паузы Юйчунь сказал:

– Это должен сделать я. Если это поединок, тогда я для этого лучший кандидат. Евнух лучше владеет мечом, чем вы оба, и я тоже. Вы это знаете!

Его преданность согревала. «Верьте, что мы достаточно сильны». Она мягко сказала:

– Я это знаю. «Чан – Десять тысяч человек». – Это новое прозвище Юйчунь получил где-то по дороге, когда солдаты поняли, что он силен, как десять тысяч воинов (возможно, не совсем так). Она похлопала Юйчуня по плечу. – Если бы надо было победить, я бы определенно попросила тебя. – Она обращалась и к Сюй Да тоже. – Но дело не в поединке. Надо его убедить. Значит, идти должен я.

У Сюй Да вырвался обиженный возглас. Чжу ласково потрепала его по шее сзади, по неприкрытому воротом доспеха месту. Она чувствовала себя покровительственно – защитницей, самкой леопарда, держащей в зубах детеныша. Она понятия не имела, мог бы испытывать Чжу Чонба такое чувство к Сюй Да или нет.

– Старший брат. Я полагаюсь на тебя: организуешь отступление, как только увидишь, что его солдаты отходят.

Сюй Да откинул голову и уперся затылком в ладонь Чжу.

– А если этого не случится?

Не было смысла нагнетать страх и сомнение, думая о том, чего не произойдет. Чего не может произойти из-за самой силы ее веры и желания. Вместо этого она выпрямилась во весь рост и обняла их обоих за плечи, и они вместе сидели и смотрели, как луна заходит над непрерывно горящими кострами Юаня.

Армии сошлись на равнине на рассвете. Сверху на них смотрело зимнее бледно-голубое небо, казавшееся хрупким, как ледяной наст. Чжу увидела свое малочисленное войско Красных повязок, стоящее перед необозримым пространством, занятым армией генерала-евнуха, с призрачной шеренгой духов в передовой линии. Она так плотно сжала свой страх и неуверенность, что они стали всего лишь слабой дрожью воды под неподвижной поверхностью глубокого озера. Чжу вздохнула, нащупала внутри себя подложечную ямку, где гнездилась судьба, и позволила ей толкнуть себя вперед.

Противник выехал ей навстречу под своим собственным флагом. Чжу почувствовала, как вселенная завибрировала вокруг них, когда они выехали на пустое пространство между армиями. Они состояли из одинакового вещества, их «ци» звенели гармонично, как одинаковые струны, соединенные друг с другом действием и противодействием, поэтому они вечно толкали и тянули друг друга по дороге жизни к своим личным судьбам. Она понимала: что бы здесь ни произошло, не он будет воздействовать на нее, а каждый из них будет воздействовать на другого.

Посередине они спешились и подошли друг к другу, держа в левой руке меч в ножнах. Чжу снова поразила хрустальная красота генерала-евнуха. «Плоть из льда и кости из нефрита», – подумала она. Самая совершенная форма женской красоты. Но тем не менее его невозможно было принять за женщину. Там, где следовало быть плавным линиям, была только жесткость: в форме челюсти, в вызывающе вздернутом подбородке. Его поступь и позы говорили о горькой гордости человека, сознающего, что причина его одиночества в том, что он выше всех.

Свет холодного утра лишал окружающий их пейзаж красок. От дыхания шел пар.

– Итак, мы встретились. – Она сразу же узнала его хриплый голос. Он запечатлелся в памяти Чжу, как нечто неразрывно связанное с огнем и насилием. «Когда я в прошлый раз слышала этот голос, он уничтожил все, что я имела». – Признаюсь, ваш вызов стал приятным сюрпризом. После всего этого бегства и засад, я думал, вы заставите нас трудиться в поте лица до самого конца. Есть какая-то особая причина, по которой вы так твердо намерены разыграть для публики сцену собственной смерти?

Чжу спокойно ответила:

– Я был бы плохим командиром, если бы так отплатил моим людям за преданность в эти последние дни, не сделав все, что в моих силах, чтобы изменить ситуацию.

– Вы так уверены, что ее можно изменить? Мне кажется, что исход неизбежен.

– Это возможно. Но вы уверены, что это тот исход, который вы себе представляете? Возможно, вам нужно больше информации, чтобы видеть яснее? – ответила Чжу. Она сознавала, что таящаяся в глубине ее спокойствия неуверенность постепенно достигает высшей точки. – Например, вам, может быть, будет приятно узнать, что эти стычки не более чем отвлекающий маневр. Вы думали, что Красные повязки столь малочисленны? Число наших сторонников намного больше, чем вы думаете. Пока мы тут разговариваем, наши основные силы атакуют Бяньлян. Вряд ли я ошибаюсь, считая, что потеря Бяньляна нанесет большой удар империи Великой Юань.

Она всматривалась в его лицо внимательно, как в лицо возлюбленного, но он не выдал никаких чувств.

– Интересно. Но люди готовы говорить что угодно ради спасения собственной шкуры. Действительно, если вы сказали правду, разве вы не предаете своих сторонников только ради того, чтобы я увел свои войска и устремился к Бяньляну? Поэтому вы либо лжец, либо трус. – Он приподнял брови: – Интересно, что более вероятно?

– Поверите вы мне или нет, разве вы можете рискнуть и ничего не предпринять? Сообщения иногда не доходят. Если Бяньлян звал на помощь, но падет из-за того, что она не пришла, как вы думаете, кого обвинят в его потере?

Теперь тень все же пробежала по его лицу. Он насмешливо произнес:

– Едва ли следует винить адресата неполученного сообщения.

Чжу услышала то, чего он не сказал: «Но они действительно обвинят меня». Ее внутренняя дрожь сменилась чувством облегчения: сработало.

– Но теперь вы знаете. Поэтому вопрос в том, что вы сделаете с этим знанием, генерал Оюан? – Она в первый раз произнесла его имя, и, услышав его, она острее, чем раньше, ощутила то непонятное и странное притяжение судьбы, словно он был магнитом для ее стрелки. Острое жжение на языке напоминало вкус воздуха перед штормом. – Откажетесь прийти на помощь, а потом будете объяснять, почему не сделали все возможное, чтобы в руки мятежников не попал величайший символ власти наньжэней? Могу представить себе, как недовольны были вами ваши хозяева после реки Яо. Что они с вами сделают за потерю Бяньляна?