Большой пес осклабился:

– Думаешь, что можешь раздавать тут приказы, как королева?

– Она права, – сказал полукровка с нефритовым кольцом в носу – похоже, он был заместителем главаря. – Нужно как-то прекратить эти жуткие стоны.

Большой пес вытащил пистолет и, прежде чем Вен успела вскрикнуть, выстрелил Тако в голову, заставив его умолкнуть навсегда.

– Займитесь им, – велел он.

Второй пес нервно захихикал, а Младший побледнел. Перед глазами Вен все поплыло. Тако много лет был ее телохранителем. У него были жена и две дочери. Ее страх сменился яростью и отвращением. Они и не собирались оставлять Тако в живых, только заставили его помучиться.

– Вы… вы… собаки, – прошептала Вен. – Тако был… был другом… м-моей семьи. – Ей потребовалось много лет, чтобы снова научиться говорить без запинок, но сейчас из-за стресса и нахлынувших чувств слова опять застревали в горле. Вен безумно раздражало, что слабость проявилась в тот самый момент, когда нужно быть сильной перед этими животными. – Вы… все… покойники.

Большой пес прижал ее к стене и придвинул свое зверское лицо почти вплотную. Вен вздрогнула от угрозы в его глазах.

– Думаешь, я боюсь твоего мужа? Привыкла, что все перед ним пресмыкаются, и решила, что мы обращаемся с тобой так вежливо из-за его угроз? Здесь у него нет власти. Он нас не найдет и не тронет. Подумай об этом, прежде чем решишь снова открыть рот.

Второй пес и Младший оттащили ее обратно в комнату и закрыли дверь.

Дом Коулов превратился в боевой штаб. В кабинете Колосса расставили телефоны и компьютеры. Лотт и Хецзо поручили компьютерным волшебникам клана отследить, откуда поступил звонок. Похитители были осторожны, эксперты Хецзо подозревали, что они подключили сотовый телефон к передвижному передатчику, чтобы невозможно было отследить их местоположение. Ясно было одно: звонили из Лейоло, а значит, Вен и Шаэ не увезли далеко.

Возможно, у полиции были более передовые технологии, чтобы сузить зону поиска, но Хило сразу решил не вовлекать ни кеконские, ни шотарские власти. Он не стал рисковать – ведь шотарская полиция могла быть замешана, к тому же ему хотелось как можно дольше сохранить в тайне, что помощника Колосса Равнинных и его Шелеста взяли в заложники примитивные иностранные бандиты. Все и без того уже начали встревоженно шептаться из-за внезапно отмененных встреч Колосса.

Хило хотел бы сесть на самолет с армией лучших Кулаков клана и лично полететь в Лейоло. Хотел показать, что он начал охоту. Или предложить огромную награду тому, кто приведет его к похитителям, или объявить, что, если Шаэ и Вен не вернут целыми и невредимыми в течение двадцати четыре часов, он уничтожит город, перебьет всех баруканов, которые подвернутся под руку, пока не найдет виновных, и тогда умрут и они, и вся их родня.

Он рассказал о своих мыслях Лотту, и тот обеспокоенно ответил:

– Коул-цзен, конечно, любой Кулак и Палец с радостью последуют за вами и отдадут жизнь, чтобы вернуть Шаэ-цзен и Вен, но я не уверен, что это лучший способ…

– Я знаю, – огрызнулся Хило.

Лейоло – не Жанлун. Нельзя отправить туда самолет с Зелеными костями. Хило не контролирует улицы, полицию, правительство и людей. Баруканы могли убить Вен и Шаэ, узнав, что он в стране, и скрыться, понимая, что найти их не так-то просто.

Он был слишком встревожен, чтобы спать, но вымотался. Раздав приказы, Хило мог только ждать новых данных. Он уже велел Цзае не возвращаться в Жанлун, а спокойно дожидаться новостей дома, в Тошоне. Иначе ему было бы совсем тяжело. Лотт вежливо, но твердо сказал, что Хило только отвлекает всех, расхаживая взад-вперед с напряженной аурой, тогда он вышел во двор и закурил, забыв о том, что бросил.

Утром тайный информатор клана из полиции Лейоло сообщил, что черный внедорожник, который взяли напрокат Дудо и Тако, обнаружили на обочине дороги, в трех километрах от отеля. Ни отпечатков шин, ни каких-либо признаков столкновения или автокатастрофы, ни поломки. Если бы телохранители Вен заметили, что их преследуют, они поехали бы в более безопасное место. Единственное правдоподобное объяснение – они остановились сами, а такое могло произойти, только если бандиты использовали настоящего или фальшивого полицейского, то есть были опытными преступниками.

– Это не Матиос, – доложил Лотт, повесив трубку.

Ни одна Белая крыса клана из внедренных в крупнейшие банды баруканов ничего не слышала о похищении. Если бы это сделали Матиос, какие-нибудь слухи наверняка просочились бы. Бандиты готовились бы к операции, собирали людей, оборудовали помещения. Либо Матиос ни при чем, либо поручили задание кому-то еще и о нем знало только самое высокое руководство. Учитывая, как быстро все нужно было устроить, такое представлялось маловероятным.

Если за этим стоят не Матиос, значит, и не Айт Мада. Хило был почти разочарован, хотя и понимал, что у его старейшего и злейшего врага нет причин похищать Вен и Шаэ ради выкупа, ведь все легко могло открыться. Но если главные враги клана ни при чем, то кто это сделал? Ответ пришел через несколько часов. Члены клана в Лейоло изучили все, чем занимались Вен и Шаэ, прибыв в Шотар. Когда выяснили подробности о людях, с которыми встречалась Вен, подозрение пало на встречу Вен в «Алмазном блеске».

Находящийся в Шотаре Хами Тумашон взял двух Пальцев из отделения в Лейоло и поехал к Гуттано домой. Они перехватили директора киностудии на подъездной дорожке к его особняку, затолкали в багажник машины и отвезли в тайное убежище в двадцати километрах от города. Перепуганный Гуттано во всем признался через переводчика. После того как Вен явилась к нему в кабинет и попросила освободить Дэнни Синцзо от обязательств по контракту, Гуттано не на шутку перепугался. Он позвонил главарю баруканской банды по имени Чоюло и попросил о защите, рассказав, что его посетила жена Коула Хилошудона, которая остановилась в отеле «Оазис Суллия».

Хами объяснил по телефону, что Чоюло – член банды Фальтас. Эта банда меньше, чем Матиос, и банды сотрудничают друг с другом, хотя и не очень охотно. Матиос использовали бойцов банды Фальтас, но те занимались и собственными операциями, в особенности вымогательством и похищениями ради выкупа. Их щупальца тянулись к спортсменам, музыкантам и кинопродюсерам, и большинство шотарских фильмов, прославляющих баруканов, финансировали именно Фальтас.

– Как поступить с Гуттано? – спросил Хами.

Облако клана уже несколько десятилетий работал в связке с Шелестом, но ведь когда-то он был Кулаком.

Лотт нажал на телефоне кнопку отключения звука и сказал:

– Коул-цзен, нельзя сейчас убивать этого человека. Исчезновение богатого шотарского кинопромышленника привлечет внимание местной полиции. В любом случае его нужно расспросить о Фальтас.

Хило включил на линии звук и отдал Хами приказ:

– Устрой Гуттано в отеле. Пусть позвонит жене и скажет, что его вызвали из города по срочному делу. Проблемы с выбором места для съемки, что-нибудь в таком духе. Поставь охрану, чтобы не сбежал. Если Вен и Шаэ вернутся домой, мы его отпустим. Если нет, он покойник. И если он хочет снова увидеть семью, пусть расскажет о Фальтас все, что знает.

Хило рухнул в кресло и потянулся за очередной сигаретой. Напротив сидел Вун Папидонва, уронив голову на руки. Он выглядел совершенно разбитым. Хило предпочел бы, чтобы Вун ушел к себе, потому что здесь он все равно ничем не мог помочь, но было бы жестоко отсылать мужа Шаэ.

– Я должен был полететь с ней, – жалобно прошептал Вун.

– Если бы ты полетел, Тия могла бы потерять обоих родителей, – ответил Хило резче, чем следовало бы. – Думаешь, ты мог бы что-то изменить? – Конечно же, Хило понимал, как тяжело нефритовому воину смириться с тем, что он уже не может драться, сил и нефритовых способностей уже недостаточно, чтобы защитить любимых. – Шаэ хватит ума, чтобы выжить, пока мы не найдем способ вызволить их обеих, а мы делаем все, что можно, – сказал он уже мягче.