Поэтому, когда Эма сказала, что никому не дает номер телефона, Беро дал ей свой.

Но она так и не позвонила. До сегодняшнего дня.

– Это Эма, – сказала она. – С собрания «За будущее без кланов».

– Привет, – хмуро ответил Беро, хотя внутренне пришел в восторг. – Ты все-таки позвонила.

– Слушай, я знаю, что была с тобой грубовата… Я… Мне трудно подпускать к себе людей. И временами из-за этого я выгляжу грубой. – Она помедлила. – В общем, я хотела спросить: может, проведем вечер вместе?

Беро подумывал ответить «нет», только чтобы плюнуть в лицо высокомерной сучке, но этот порыв длился всего полсекунды.

– Конечно, – ответил он, пытаясь придать голосу безразличие. – Мне все равно нечем заняться. Куда хочешь пойти?

После секундной паузы Эма сказала:

– Если честно, мне не хочется никуда идти. Не сегодня. У меня есть бутылка хоцзи. Может, зайдешь?

Естественно, Беро пошел. По дороге он купил кулек с горячими хлебцами с лотка и упаковку презервативов в аптеке. Эма жила в старом трехэтажном доме за видеопрокатом «для взрослых», в районе Монетка. Беро поднялся на последний этаж и постучал в дверь квартиры. Эма открыла, беззвучно улыбнувшись, и отошла, впуская его внутрь. На Эме был лишь белый банный халат, и ничего под ним. В сыром воздухе квартиры пахло цветками апельсина – похоже, она только что приняла ванну. И не стала дожидаться Беро, чтобы открыть бутылку хоцзи.

– Жареные хлебцы, благодарение богам! – воскликнула Эма и выхватила из пакета хлебец.

Несмотря на нетерпение, Беро все-таки с любопытством прошелся по крохотной квартирке с одной спальней, даже меньше его собственной квартиры. Однако вещи были дорогие. У Эмы имелся телевизор с плоским экраном и кассетный стереопроигрыватель. Открытый шкаф ломился от фирменных шмоток, сумочек и туфель, а на комоде лежали украшения из настоящего золота. Беро не мог понять, почему, имея достаточно денег на такие вещи, она до сих пор живет в этом квартале.

Он хмыкнул. Наверное, все это – подарки богатых мужчин.

Он с неохотой вспомнил, что эспенские кураторы просили его воспользоваться возможностью для сбора информации. В квартире было мало намеков на личную жизнь Эмы, не считая семейной фотографии в рамке на комоде. Мужчина и женщина с тремя мальчиками и двумя девочками стояли на палубе яхты на фоне океана. На фотографии Эма была подростком, второй по старшинству. Она стояла рядом со старшим братом, Зеленой костью.

– Иди сюда, – позвала Эма, хлопая по дивану рядом с собой.

Она налила ему бокал хоцзи. Беро снял куртку и сел, взяв напиток.

– Почему ты так ненавидишь кланы, если твой брат – Зеленая кость? – спросил он.

Эма залпом выпила свою порцию. Мягкая кожа ее шеи и груди раскраснелась после ванны и спиртного.

– Мой брат мертв, – сказала она, снова наполняя бокал. – Его казнили. – Она повернулась к Беро, и ее глаза сверкнули, хотя уже слегка остекленели. – А как насчет тебя? У тебя есть семья?

– Нет.

– Неужели нет никого близкого?

Хоцзи обожгло горло и согрело Беро. Он вспомнил людей, которые находились рядом за прошедшие годы, в особенности тех, кого он мог назвать почти друзьями. Сампа. Щекастый. Мадт. Всех их больше нет в живых или они пропали. У Беро ни с кем не было длительных отношений.

– Что-то всегда становится на пути, – сказал он. – Нефрит. Всегда на пути нефрит.

– Сочувствую. – В ее голосе не было насмешки, только искренность. Она подвинулась ближе. Халат приоткрылся, и Беро увидел грудь с темными сосками. – Как думаешь, боги существуют? – неожиданно спросила Эма. – Ты веришь, что они все видят и судят нас, как говорят монахи?

Член Беро рвался из штанов, доставляя неудобства. Услышав вопрос, Беро нахмурился. Он о таком не задумывался. В его жизни хватало причудливых капризов судьбы, когда он оказывался на волосок от смерти, так что порой он и впрямь задумывался, не наблюдает ли кто за ним с небес, играя как с мышью. А в другое время он считал, что наверху никого нет, просто люди от отчаяния поддаются иллюзиям, но тщетно, видят знаки там, где на самом деле пусто. Все, что он делал в собственной жизни, ничего не добавило бы к более значительному замыслу. Да и нет никакого замысла, удачи и неудачи перечеркивают друг друга. Иногда он парил над водой, а иногда погружался на глубину, как рыба в непонятном и безжалостном океане.

– Какая разница, существуют ли боги? – ответил Беро. – Если это они наградили меня такой говенной судьбой, насрать мне, что они думают.

Эма посмотрела ему в глаза с решительным согласием:

– И мне.

Она вытащила его член из штанов и наклонилась. Когда она взяла член в рот, по животу Беро рассыпались влажные волосы. Дойдя почти до пика, он оттолкнул Эму и отымел ее на диване. Потом они перешли на узкую кровать и еще раз занялись сексом. Эма совокуплялась с закрытыми глазами и механически, с неутомимым и злым отчаянием. Она даже не попросила Беро надеть презерватив. Когда он кончил, Эма продолжала скакать на нем, яростно лаская себя, пока тоже не кончила. Беро был потрясен. Она столько лет его отвергала, что он бы предпочел привычное высокомерие, чтобы она сопротивлялась, заставила себя уломать. Конечно, секс получился отменным – в конце концов, секс есть секс, – но совершенно не соответствовал ожиданиям.

После Беро хотел поспать, но Эма растрясла его за плечо и сказала:

– Тебе лучше уйти.

Беро перекатился по кровати и заворчал, но она снова его тряхнула, и он раздраженно поднял голову. Пару часов назад Эма была пьяна и выглядела жалко, но теперь встала, завернувшись в халат, и казалась на удивление трезвой и целеустремленной, хотя ее взгляд был каким-то пустым.

– Завтра, – сказала она. – Это будет завтра.

Поначалу Беро не понял, о чем она. А потом приподнялся и сел.

– Что будет завтра? – Теперь он полностью проснулся. – То, что планировали вы с Моловни и другими? Решающий удар?

Эма написала что-то на клочке бумаги и протянула его Беро.

– Иди по этому адресу в Доках завтра в четыре часа дня. Там мы встретимся, когда все будет сделано. Вастик будет ждать поблизости с лодкой, чтобы вывезти нас из страны.

– Из страны? – в смятении повторил Беро, хмуро глядя на бумагу в руке. – Зачем ты мне это даешь? Моловни не хочет иметь со мной дел. Он не посвятил меня в свой план.

Эма наклонилась к нему и поспешно чмокнула в щеку – ту самую, которую много лет назад изуродовали.

– Теперь ты в деле, потому что ты мой друг. У Вастика просто не будет выбора.

– Так ты можешь заставить Вастика плясать под твою дудку? – с ревнивой ухмылкой спросил Беро.

Эма безрадостно засмеялась.

– Моловни делает то, что велят ему хозяева из Драмска. Если я ненавижу кланы, это еще не значит, что я люблю югутанцев. – Она подобрала рубашку и штаны Беро и протянула ему. Пока он неохотно одевался, Эма пошарила в сумочке и вытащила пачку банкнот. – Вот, – сказала она, вручая деньги Беро. – Уже поздно. Возьми такси.

– Тут гораздо больше, чем нужно на такси, – ответил Беро, но все равно схватил деньги и затолкал их в карман. – Может, все-таки скажешь, что вы задумали? Ты же знаешь, я могу помочь.

Он понимал, что голос звучит слишком пронзительно. Зло.

Эма тускло улыбнулась и плотнее запахнулась в халат.

– Ты и помог. Сегодня мне нужен был секс. – Она подошла к двери и открыла ее. – Завтра никуда не высовывайся. Просто приходи по этому адресу и не опаздывай.

Вернувшись домой, Беро набрал номер, который дали ему эспенцы на случай крайней необходимости – если его раскроют, если он окажется в смертельной опасности или если у него появится жизненно важная информация. Было уже за полночь. Трубку подняли после третьего гудка.

– Кто это? – раздался полусонный голос Гало.

– Каракатица. – Беро поморщился – он по-прежнему ненавидел свою кличку. – Завтра. То, что задумал Моловни вместе с лидерами антикланового общества, случится завтра.