Непримечательная машина и верный водитель уже ждали перед дверью. Они не могли воспользоваться машиной Хило, «Княгиней Прайзой», или каким-нибудь другим узнаваемым семейным автомобилем. Когда машина тронулась и покатила по темным улицам, оба сидели молча.

– Что скажем клану про Нико? – наконец спросила Шаэ.

Хило закурил сигарету и опустил стекло.

– Что он сын Лана. Родился за границей, но мы об этом не знали, и я привез его на Кекон после смерти его матери. Что еще им нужно знать?

– Никто не поверит, что все так просто.

– Пусть верят, во что хотят, – резко бросил Хило.

Повисла напряженная тишина. Хило повернулся к окну и выпустил струю дыма. Когда он снова заговорил, злость из голоса пропала.

– Знаю, о чем ты думаешь, Шаэ, но все было не так. Я пытался уладить дело другим путем. Ты же помнишь Эйни, какая она.

– Она была женой Лана, – тихо сказала Шаэ. – Матерью Нико.

Шаэ не была близка с Эйни, но они поддерживали дружеские отношения, пока Шаэ не уехала в Эспению. Теперь она даже не могла четко вспомнить лицо Эйни, лучше ее представить, чтобы, молясь в святилище храма Божественного Возвращения с просьбой к богам узнать ее отца, деда и старшего брата, покинувших этот мир в ожидании Возвращения, могла добавить и бывшую невестку.

Закончив перечислять умерших, она просила прощения для брата. Поступок Хило противоречил Божественным Добродетелям, но сына Лана будут любить и заботиться о нем, клялась она собственной душой. И разве семья недостаточно пострадала? Не наказывайте нас снова, молила она.

Хило докурил сигарету и поднял стекло.

– А ты бы предпочла, чтобы я бросил Нико? – Шаэ не ответила, и он откинулся на сиденье. – Так я и думал.

Они приехали в гавань. Не так-то просто оказалось организовать встречу с Феном Сандоланом, президентом и исполнительным директором фрахтовой компании «Кеконская звезда» и патриархом одной из самых влиятельных семей Кекона, ведь место должно быть таким, чтобы их разговор не заметили ни Горные, ни Равнинные. Палуба частной яхты, пришвартованной в Летней гавани, – пожалуй, самое нейтральное и безопасное место из возможных.

Фен Сандо был заядлым яхтсменом и каждое субботнее утро выходил в море на четырнадцатиметровой моторной яхте «Наследие». К рассвету они были уже в море. Фена Сандо сопровождал старший сын Хаку, Кулак высокого ранга в Горном клане. Хаку управлял яхтой на мостике, а Фен-старший стоял у леера, обратив загорелое лицо в сторону океана, так что седые волосы разметались сзади от ветра и соленой пены. Он рассказал гостям о мощности, скорости и запасе топлива на «Наследии» и как он однажды целый месяц плавал вдоль тунского побережья. Шаэ вежливо, хотя и нетерпеливо, слушала Фена, пока тот устроил им экскурсию по яхте и гордо просиял, когда Хило похвалил мебель и встроенный у штурвала бар.

Фен Хаку отвел яхту к дальней стороне острова Гош и выключил двигатели, слышался лишь плеск воды о корпус и далекий рокот самолетов, взлетающих из жанлунского международного аэропорта. На городскую набережную опустилась тонкая дымка тумана, в которой растворялся утренний свет, но осеннее небо над головой было голубым и безоблачным, не считая исчезающих следов от истребителей с эспенских авианосцев, стоящих неподалеку. Шаэ плотнее запахнулась в свитер, разгоняя холод.

– Впервые у меня на борту представители Равнинного клана.

Фен Сандо обладал властными, но великодушными манерами человека, заработавшего каждую каплю своего богатства, и брюшком, предполагающим, что он не видит причин не наслаждаться своими деньгами. Он жестом пригласил их на палубу для отдыха, и они удобно расположились в белых шезлонгах.

– Лет восемь назад я встречался с Коулом Сеном и пожертвовал средства в жанлунский Совет по искусству, а потом предложил вашему деду и еще нескольким его людям совершить круиз вокруг Пуговки следующим утром. Ваш дед был таким интересным человеком, компанейским. В то время отношения между нашими кланами были гораздо более сердечными. У Коула Сена и Айта Ю имелись разногласия, но они уважали друг друга.

Улыбка Хило стала почти похожей на его обычную открытость и легкость, но глаза остались серьезными.

– Надеюсь, между нашими кланами когда-нибудь снова установятся такие же дружеские отношения.

Хило сел напротив Фена. Шаэ поставила шезлонг чуть справа и позади брата, Фен Хаку – в зеркальной позиции около отца. Хило обвел многозначительным взглядом всех присутствующих.

– И вот мы здесь, Горные и Равнинные, неплохо для начала.

– Хотелось бы с вами согласиться, – сказал Фен, сложив руки на животе, – вот только я не Колосс и не могу говорить от имени клана. Как и любые другие члены Горного клана, с которыми вы разговариваете. – Брови Фена вопросительно поднялись. – Похоже, Равнинный клан, как петух, обхаживает много кур.

Четыре месяца назад, после разговора за обеденным столом Коулов о возможных преемниках Айт, Шаэ послала в офис Иве Калундо большой букет гибискусов и звездных лилий, символизирующий процветание и дружбу, чтобы поздравить Иве и его семью с получением поста Шелеста Горного клана.

Через полтора месяца, вскоре после возвращения из Либона, Хило посетил Академию Коула Душурона и встретился с Грандмастером Ли.

На той же неделе Кобену Ато предложили стипендию для учебы в Академии, что случалось редко, такие стипендии предназначались только для перспективных учеников, рано проявивших необыкновенный талант.

Семья Кобенов отказалась от явной попытки переманить внука Айта Ю из школы Храм Ви Лон – было бы безумием отказываться от главной школы Горного клана и альма-матер всей семьи Айтов, каким бы щедрым ни было предложение. В ответ на посланный Иве букет обратно прислали лишь короткую записку с вежливыми благодарностями, но обе эти акции были предприняты только с целью привлечь внимание к семьям Иве и Кобенов и распространить слухи о том, будто Равнинные ищут следующего Колосса Горных за спиной текущего. Хило и Шаэ хотели, чтобы Фен узнал об этих действиях еще до встречи.

Хило развел руками.

– Я хочу наладить хорошие отношения с тем, кто будет руководить Горными после Айт Мадаши. Наши кланы объявили о мире, но я не верю, что Айт будет его придерживаться. Конечно, я думаю о собственной семье. Айт шепнула мое имя, и по этой причине погиб мой брат, а потому я не буду спать спокойно, пока она не уступит свое место достойному преемнику – по собственной воле или нет.

Фен выпрямился.

– В этом-то и проблема, – сказал он пылким тоном заговорщика. – У Айт нет плана передачи власти. Она стала Колоссом, убив законного наследника, а теперь уже не в том возрасте, чтобы иметь детей, даже если бы нашла мужчину, который осмелится на ней жениться. – Фен все распалялся. – Горные не столкнулись бы с такой проблемой, будь наш Колосс мужчиной с женой, способной родить ему сыновей. Клану нужна сильная кровь семьи Зеленых костей, которой доверяют многие поколения. – Он показал на Хило. – Отдаю должное, в Равнинном клане это есть. А у нас – нет. Нами руководит бездетная женщина, преследующая собственные цели, вот как низко пал когда-то великий клан Копья Кекона.

Шаэ была потрясена. Даже у Хило глаза открылись шире. Айт Мада – их враг, и Шаэ без колебаний назвала бы ее жадной до власти, но не ожидала услышать такое откровенно неуважительное описание Колосса от Фена. Поначалу это вызвало у Шаэ подозрения: а не пытается ли Фен втереться к ним в доверие? Неужели он и впрямь настолько простодушен?

Фен снова сложил руки, словно чтобы заставить самого себя замолчать.

– Поймите меня правильно, – поспешно добавил он, покосившись на Шаэ, прежде чем снова обратить взгляд на Хило. – Я ничего не имею против того, чтобы женщины были Зелеными костями и занимали ответственные посты на вспомогательных ролях. Но Колосс – это другое. Это хребет всего тела, как говорится. Айт делает одну ошибку за другой, позволяет обычным преступникам использовать нефрит и «сияние», вовлекла клан в публичный скандал и затеяла дорогостоящую уличную войну, которую, как считало большинство в клане, уж простите за эти слова, мы с легкостью выиграем. – Фен поморщился. – Когда я критиковал ее действия, совершенно бескорыстно, должен заметить, она отказывалась меня слушать. Если эта женщина узнает, что я с вами разговариваю, моя жизнь будет в опасности.