Анден пожурил себя за подобную мелочность. Местные Зеленые кости не получали полноценного образования в нефритовых дисциплинах. Они носили мало нефрита и были вынуждены его скрывать.

Тренировались они тайно, в душном подвале Кеконского культурного центра, а не в просторной школе вроде Академии. А показать себя и заслужить похвалу за свою зелень могли только здесь, среди кеконской диаспоры, в такие вот вечера.

Зал для поединков показался Андену странным и подавляющим, и теперь он понял почему. Здесь кеконская культура находилась в концентрированном виде – кухня и хоцзи, петушиные бои и азартные игры, дуэль на чистых клинках и соревнование в нефритовых дисциплинах – все это вместе втиснуто под одну крышу и в один вечер. У Андена возникло странное чувство. Это было и кеконским, и не кеконским одновременно.

Они снова ели, пили и болтали. Состоялся еще один петушиный бой. По настоянию друзей другие Зеленые кости бросили друг другу вызов в соревновании Силы и Брони. Через некоторое время Тод, которому утром нужно было на работу (он работал помощником управляющего в магазине электроники), собрался уходить, и Анден забеспокоился, что Хианы могут разволноваться из-за его долгого отсутствия, поставил рюмку и последовал примеру Тода.

– На улице наверняка страшный холод и темень, – сказал им Кори. – Я лучше спрошу, не собирается ли отец домой. Может, он вас подвезет.

Андену не хотелось беспокоить Даука Лосуна, но Кори без всякого стеснения спросил отца, и тот ответил:

– Конечно, нет проблем, мне все равно больше нечего здесь делать.

Но они не успели уйти – вниз по лестнице к столу Колосса поспешила госпожа Цзоэк, та, что приготовила лапшу.

– Даук-цзен, – воскликнула она, – там пришла полиция. Их двое.

Ее слова тут же услышали во всем переполненном подвале. Болтовня стихла, все головы встревоженно повернулись к столу Колосса. К удивлению Андена, Даук Сана немедленно встала и пошла наверх. Муж за ней не последовал.

– Оставайтесь на месте и продолжайте веселиться, – сказал он спокойно, но громко, чтобы все услышали, – нет нужды волноваться. – А в сторону сына добавил: – А вы вернитесь на место и сядьте.

Анден опять сел. Зал наполнился встревоженным шепотком. Анден заметил, как Рон Торо поднялся и встал в углу возле двери. Он вытащил из нагрудного кармана черные перчатки и надел их, а потом прислонился к стене со скрещенными руками.

Даук Сана вернулась несколько минут спустя, еще на лестнице громко заговорив по-эспенски с акцентом:

– Конечно, лицензия на продажу продуктов питания, лицензия на алкоголь, могу показать. – Она достигла подножия лестницы. За ней следовали двое полицейских, громко стуча ботинками, козырьки черных форменных фуражек и плечи были запорошены снегом. – Это не ресторан и не бар, – продолжила Сана. Минуту назад она говорила спокойно, но сейчас вдруг нервно замахала руками. – Это всего лишь вечеринка. По-соседски.

Полицейские покосились на подвал.

– Вечеринка? – спросил старший. – И по какому случаю? Чем вы, кеки, тут занимаетесь? Проводите бои? Торгуете нефритом?

Сана выглядела напуганной и оскорбленной.

– Разумеется нет. Кажется, вы смотрите слишком много фильмов. Вы считаете, что мы носим нефрит, как бандиты, только потому, что мы кеконцы? – Она жестом обвела столы с людьми – мужчинами и женщинами, молодыми и старыми. – Мы что, не можем уже собраться, чтобы поесть и выпить в собственном культурном центре в дрянную погоду и при этом не вызвать подозрений?

Молодой полицейский немного смутился, но старший прошагал к центру зала и фыркнул при виде пятен крови и перьев на полу. Он поднял наброшенное на скамью одеяло и уставился на бойцовых петухов в клетках. Выпрямившись, он сказал с самодовольной ухмылкой:

– Петушиные бои – это преступление. Штраф – две тысячи талиров, и мы можем закрыть это место.

Сана громко вдохнула.

– Прошу вас, – сказала она, – мы заплатим штраф. Денег у нас немного, но мы понимаем последствия нарушения закона. Мы заплатим.

Словно по сигналу, мужчина за ближайшим столом снял фетровую шляпу и пустил ее по залу. Все вытащили кошельки и начали класть деньги в импровизированную казну. Сана готова была разразиться слезами, она потеребила в руках край шарфа и сказала:

– Мы иногда проводим здесь петушиные бои, чтобы доставить удовольствие старикам. Понимаете, у нас на родине это не запрещено. Они приносят петухов, а я не могу постоянно отказывать. Пожалуйста, не отзывайте у нас лицензию за такой пустяк. – Она бросила на них умоляющий взгляд. – Культурный центр – это сердце нашего квартала, он нужен всем. Здесь есть святилище и библиотека, а наверху – детский сад. Сюда приходят и старики, и молодежь – поесть и пообщаться, когда больше некуда пойти. Да, иногда мы устраиваем вечеринки в подвале, но самое страшное, что здесь происходит, – это выпивка и петушиные бои.

К Сане подбежала девочка лет десяти с полной шляпой денег. Сана поблагодарила ее, взяла шляпу и пересчитала наличные на ближайшем столе.

– Здесь две тысячи пятьдесят талиров, – сказала она, складывая купюры. – Больше необходимого, но мы готовы заплатить чуть больше. Только не закрывайте наш культурный центр. – Она вложила деньги в руки старшего полицейского и улыбнулась молодому. – Пожалуйста. Мы понимаем, какая у вас тяжелая работа.

Полицейские посмотрели на встревоженных и обнадеженных кеконцев в зале. Их взгляды миновали стол Даука Лосуньина, не задержавшись на нем. Колосс, как и все остальные, прислушивался к происходящему, но спокойно сидел на стуле, сложив большие руки и не привлекая внимания. Рон Торо не сдвинулся с места у стены рядом с дверью.

– На этот раз ограничусь предупреждением, – сказал старший полицейский, как будто это решение далось ему непросто.

Он неторопливо сложил деньги во внутренний карман. Сана расслабилась.

– Спасибо, вы очень добры, – промямлила она.

– Смотрите, не нарушайте больше закон, кеки, – сказал старший полицейский. – Нефрит вне закона. Вы все это знаете. За ношение или продажу вас упекут в тюрьму.

Сана энергично закивала.

– Нас тоже тревожит нефрит, – заявила она и повела полицейских обратно к лестнице. – В этой части города хозяйничают Бригады, и ходят слухи, что они заполучили нефрит. Все кеконцы знают, что такой опасный камень не должны носить обычные люди, уж точно не преступники. Вот почему мы нуждаемся в полиции. – Потом она обратилась к молодому полицейскому: – Вам нравится кеконская кухня? Хотите супа с лапшой, прежде чем возвращаться на холод?

Их голоса стихли наверху. Напряжение в зале постепенно спало. Люди расслабились, и как только поняли, что полицейские ушли, возобновили разговоры. Рон Торо выждал с минуту, а потом снова сел.

Даук Лосун подошел к столу Андена, снова дружелюбно улыбаясь.

– Они вернутся. Это происходит раз в несколько месяцев, и всегда одно и то же. – Он с улыбкой похлопал Андена по плечу. – Ты выглядишь встревоженным. Не стоит беспокоиться. Полиция Порт-Масси – это просто еще одна Бригада, они ждут платы и ничего не дают взамен.

Анден кивнул, хотя на самом деле ничего не понял. В Жанлуне ему не приходило в голову опасаться полиции. Когда Хило был Штырем, он часто встречался с полицейскими и объяснял им, где случилось какое-нибудь мелкое преступление, какие уличные банды доставляют неприятности, где провести рейд против наркотиков, и потому Анден всегда считал полицию полезной кланам, а не помехой. В Эспении, очевидно, было полно противоречивых правил и законов, так что даже Колосс Южного капкана старался не настраивать против себя полицию.

– Я останусь еще ненадолго, нужно убедиться, что все в порядке, – сказал Колосс. Он выудил из кармана ключи и протянул их сыну. – Уже поздно, и я не хочу, чтобы Хианы волновались за Андена. Отвези друзей по домам и возвращайся за мной.

Машина Колосса оказалась зеленым универсалом, припаркованным на задах дома. Кори завел ее и включил обогреватель, пока Анден и Тод отскребали от переднего и заднего ветрового стекла лед. В машине их дыхание превращалось в облачка пара. Кори завез домой сначала Дерека, а потом Тода. Дворники скрипели по стеклу, а мокрая мостовая сверкала в свете фар по дороге к дому Хианов на другом конце Южного капкана.