«Возвращайтесь в Дэвабад и спасите своих соплеменников».

Али понимал, что при любых других обстоятельствах им было бы отказано. Их, вероятно, прогнали бы, убили или взяли его в плен ради награды, обещанной Манижей. Но отчаянные времена, которыми воспользовалась Манижа – паломники со всего света, запертые в городе, как в ловушке, и потеря магии, – оказалось легко и обернуть против нее. Манижа и Дара были далеко, а на словах в два счета превращались в чудовищ. Но Али, который являлся из морских глубин, владея магией и флотом невероятных кораблей, все видел своими глазами – и он предлагал гораздо более понятное решение. Так, несмотря на то что многие отвергали его из страха, осторожности или потому, что он смахивал на «маридово отродье», Али удалось собрать воинов, припасы и заручиться достаточной поддержкой, чтобы переломить ход событий.

По крайней мере, Али на это надеялся. Он снова посмотрел на свою армию: всадники песчаных драконов из восточного Тохаристана, жившие вокруг холодного горного озера, и стрелки-шафиты из тайного убежища в южной Агниванше. Воины со всей Ам-Гезиры (уговорить соплеменников, почти все из которых потеряли в Дэвабаде родственников и друзей, не составило никакого труда) и едва ли меньше бойцов из Та-Нтри.

Али прочел себе под нос молитву, а затем наконец ответил Ваджеду:

– Мы…

Наверху смазанным пятном мелькнул золотой мех и сверкающие крылья. Али задрал голову и ахнул, увидев шеду, который выписывал в воздухе беспорядочные зигзаги, напоминая голубя, спасающегося от ястреба.

Но верхом на удивительном существе восседала не Нари, а вернувшийся Джамшид.

Дэв смотрел вниз, и его безумный взгляд нашел Али.

– Она во дворце! – закричал он, сразу же оборачиваясь, чтобы выпустить стрелу в своего преследователя.

Из тумана появился кошмар Али.

Наконец-то Дараявахауш стал тем демоном, каким Али всегда и считал его, облаченным в чешуйчатую черную броню и восседающим на крылатом коне из дыма и углей. Пламя потрескивало на его разъяренном лице, когда он летел за Джамшидом, но в одну секунду… лихорадочно-яркие изумрудные глаза уставились на Али, и зачарованный лук…

Ваджед закрыл его собой и столкнул Али в озеро.

Лицо каида вспыхнуло от боли, но Али даже не успел выкрикнуть его имя, как его лицо накрыло холодной водой. Озеро потянуло Али глубже, и он испытал мимолетный приступ паники, когда его захлестнули воспоминания о той ночи, когда в него вселился марид.

Но Али изменился. Прикосновение озера теперь напоминало объятия встревоженного друга. «Опасность», – предупреждали чьи-то чужие воспоминания. Наверху было опасно, огненные джинны, заполонившие озеро, были врагами.

«Нет, они моя семья». Водяная хватка на его лодыжке немного ослабла, и Али поплыл к кораблю, призывая туман над водой сгуститься сильнее. Он выждал минуту, вглядываясь в небо, а затем вынырнул из воды и забрался обратно на борт.

По телу прокатилось облегчение. Каид растянулся на палубе, чертыхаясь и отбиваясь от джиннов, пытавшихся помочь ему вытащить металлическую стрелу, пронзившую плечо, – все еще живой.

Али опустился на колени рядом с ним:

– Ваджед!

– Я в порядке! – заверил он и зашипел от боли. – Нам нужно добраться к докам. Ты можешь направить туда корабли?

Она во дворце. Нари. Али смерил взглядом расстояние между разрушенными городскими доками и дворцом. Они располагались на противоположных концах города, и, чтобы добраться туда, потребуется время, – если, конечно, им не преградят путь вражеские войска в секторе дэвов.

– Боже, нет!

Леденящий душу крик прорезал озеро, заметавшись в тумане, как призрачное эхо, передаваемое от корабля к кораблю.

Али резко обернулся, но ничего не увидел.

– Физа?

– Не понимаю… – Физа вынула совсем новый пистолет, «найденный» на одном весьма сомнительном торговом посту побережья Карт-Сахара, и стала вглядываться в туман. Следующий вопль долетел до палубы, и Али увидел, как Физа вздрогнула. – Ты чувствуешь этот запах?

Он принюхался и сразу задохнулся от запаха паленых волос и гнилого мяса.

– Что это такое?

Точно в ответ послышалось шипение, а затем всплеск, когда какой-то снаряд влажно сверкнул в небе и прилетел в озеро. За ним – второй. Третий упал на палубу: кроваво-темная, тлеющая сфера впиталась в ворох канатов.

Веревки тут же занялись пламенем. От очередного шипучего всплеска загорелись паруса ближайшего корабля. Кто-то закричал: кожа мужчины покрылась болезненными волдырями, когда одна из сфер угодила в него.

И воцарился хаос. Моряки искали укрытия везде, где только могли, крича и сыпля проклятиями, пока с неба на них проливался дождь из огненной крови.

Точно пришпоренный, Али отдался своим маридовым силам. Энергия хлынула по его венам, безудержная и нетерпеливая. Прежде попытка обуздать такую мощь могла бы лишить его сознания, но доспехи Себека смягчали удар, и магия прокатилась по чешуе шлема и панциря Али.

Они решили бороться с ним огненным дождем? Али поднял руки и опустошил облака.

Ответный ливень быстро погасил пламя, но Али не смел прекращать его, фокусируя свое внимание на том, чтобы продолжать призывать дождь, одновременно подгоняя свой флот к докам по водам озера. Это оказалось нелегко: казалось, что его разум раскалывается надвое, и Али был так поглощен работой, что не замечал ничего вокруг, пока Физа не прокричала:

– Ализейд, внизу!

Али посмотрел вниз – как раз вовремя, чтобы увидеть, как распухшая, наполовину обглоданная белесая рука, ползшая по палубе, схватила его за лодыжку.

Та с силой потянула его, и Али поскользнулся, хватаясь за такелаж, чтобы не свалиться обратно в озеро. Но покусившаяся на него нежить была всего лишь первой из многих. Он даже не успел вскрикнуть, как из воды повыскакивали другие фигуры, шлепаясь на палубу и немо, смертоносно устремляясь к цели.

– Боже милостивый, – выдохнул Ваджед.

Гули. И не просто гули. Потому что изодранные лохмотья, прилипшие к их разлагающейся плоти, показались ему знакомыми. Очень знакомыми.

– Братья… – прошептал Али. – Нет. О нет, Всевышний…

Гулями были павшие солдаты Королевской гвардии – воины, утонувшие и убитые в первую ночь вторжения Манижи.

Это невозможно. Быть того не может. С неба не должен проливаться огненный дождь, а убитые джинны не должны превращаться в гулей.

Это была магия крови. Джамшид не ошибся.

С ревом Али обнажил свой зульфикар, отсек руку, вцепившуюся в его лодыжку, и вскочил на ноги. Время для раздумий еще не пришло. Пришло время сражаться.

Прогремел выстрел. Физа торопливо перезаряжала пистолет, поскольку пуля ничуть не замедлила надвигающегося гуля. Али бросился к ней на выручку. Невзирая на мучительную скорбь, он занес зульфикар и отрубил гулю голову. Нежить покачнулась…

…и продолжила идти дальше.

С человеческими гулями такого не случалось.

Физа закричала и выстрелила снова, когда обезглавленный труп потянул к ней свои руки. Не видя других вариантов, Али схватил кофель-нагель и столкнул ожившего мертвеца обратно в озеро.

Это выиграло им минуту, не больше. Нежить выскочила на поверхность, как пробка, снова устремляясь к кораблю.

Физа убрала пистолет, и Али бросил ей кофель-нагель, а сам заменил свой зульфикар на серповидный меч, который вручил ему Себек. Прилив прохладной магии окатил его руку, когда он коснулся оружия, по запястью заструилась вода.

– Зейди!

Крик Ваджеда послужил Али достаточным предупреждением, и он отпрыгнул в сторону, избежав атаки гуля. Затем круто развернулся и полоснул гуля клинком марида прямо поперек груди.

Тот остановился как вкопанный. Застонал, покачнулся, а затем с тошнотворным хлюпающим звуком из раны хлынули жидкости. Вода, гниль и грязь вытекали из распухшего трупа с такой силой, что все его тело ходило ходуном, оставив на палубе лишь выжатую оболочку.