Характером пошел в тебя, Себек. Жаль, что ты не научил свое отродье защищаться.

Себек схватил Али за руку и оттолкнул его в сторону, опрокинув в кусты.

– Он не твоя забота. Возвращайся в облака.

По небу снова прокатился гром. Нари вздрогнула, и Джамшид крепче сжал ее руку.

Он как раз таки наша забота, самонадеянный болван! Ты был в его воспоминаниях, ты знаешь, что случилось. Мы в долгу перед фаворитом Нахид из-за твоей ошибки!

– Это не я решил нащупать лазейку, убив одного дэва руками другого, – прошипел Себек. – Это было опрометчиво. Если бы они повременили и увидели, чья кровь…

Ты поклялся, что они мертвы! Ты обещал Благословенной, что все кончено!

– И оно было кончено. Тиамат все знает. Она вкусила воспоминание!

Али поднялся на ноги, расставив руки в стороны, словно пытался удержаться на ногах. Он был весь в крови, мокрая одежда свисала лохмотьями, нос распух.

– Что здесь происходит, Себек?

Забери его, - потребовал марид муссона. – Ты должен был забрать его в тот момент, когда понял, кто он такой. Отдай его Тиамат, проси пощады и молись, чтобы дар кольца Анахид спас твою душу.

– Нет, – уперся Себек, – он выполнил уговор своих предков. Забрал кольцо у Нахид и из их города.

И теперь хочет вернуть его!

Нари стряхнула с себя руки Джамшида. Ей надоело наблюдать со стороны за этой перепалкой двух водяных демонов.

– Ваш род не имеет права вмешиваться в дела моего, – заявила она, вставая между Али и двумя маридами. – Не забыли? А вы определенно вмешиваетесь, и в данную минуту я даже готова рискнуть и призвать фаворита Нахид, которого вы так боитесь. Уходите.

Она блефовала, но оба марида заволновались – и, в случае муссона, буквально.

Но потом он кинулся вперед, и ее кожу обдало ледяной моросью. Ты блефуешь. Считаешь себя такой умной, однако ты предала родную кровь, чтобы спасти орудие, предназначенное уничтожить тебя.

– Довольно, – отрезал Себек. – Посланец Тиамат уже уходит. – Он обратил свирепый взгляд на марида муссона. – Я сам со всем разберусь.

Ни с чем ты сам не разберешься. Наше терпение лопнуло, Себек. Ты и твой ненаглядный дэв должны предстать перед Тиамат до следующего прилива.

– Я не подчиняюсь ее приказам, – зарычал нильский марид.

Муссон в воздухе пошел рябью, словно рассмеявшись. Речной властелин, неужели ты думаешь, что Благословенная послала бы меня к тебе с просьбой? Или ты и твой малек предстанете перед ней, или она лично придет на эту землю и заберет его.

Себек застыл.

– Не может быть. На побережье живут десятки тысяч смертных. Нам не позволено…

Снова раздался холодный смех. Неужели ты не понимаешь? Он свой, и нам позволено причинять ему боль. А уж оставаться ли среди столь великого числа потенциальных жертв – решать ему.

Али покачнулся на ногах.

– Как это понимать?

Но туманная форма марида муссона уже таяла в воздухе. Я передал наше послание. Будь мудрее, Себек, прислушайся. Вверьте себя Тиамат до следующего прилива. Или узрите, как пожирают эту землю.

В следующую секунду марид муссона исчез. Небо стало на полтона светлее, но сильный дождь не прекращался, барабаня по листьям и земле вокруг них.

Лицо Али было пепельно-серым.

– Они… они этого не сделают. Не может быть, чтобы…

Себек потянулся к нему:

– Ты пойдешь со мной.

– Никуда он не пойдет. – Нари встала между ними. – Он задал тебе вопрос. Как понимать, что Тиамат пожрет эту землю?

Себек взглядом пригвоздил ее к месту, и Нари потребовалась вся ее сила духа, чтобы не стушеваться. И все же она не могла отвести взгляда от его пугающего, прекрасного лица. Она хотела подойти ближе и с той же силой хотела броситься наутек, вдруг представив, что ее тащат в грязную воду и чьи-то зубы пронзают ее плоть.

– Понимай это так, что если он останется здесь, то к утру все побережье смоет волной, выше ваших пирамид. – Он оскалился и повернулся к Али: – Я ведь предупреждал тебя. Я просил бежать в свою пустыню и избегать встреч с моими сородичами!

– Ты сказал, что у меня есть место в моем мире и я должен вернуться туда, – парировал Али с не меньшим пылом. – Это не предупреждение. Если бы ты сказал: «привлечешь их внимание – и демон из океана убьет десятки тысяч джиннов», – возможно, я бы и поступил иначе!

Десятки тысяч. Боже. Нари смотрела на двух спорщиков, пытаясь осознать весь масштаб угрозы. Наверное, ей стоило сказать Али, чтобы он заткнулся и прекратил выяснять отношения с властелином Нила, будто это какая-то семейная склока…

Семейная склока…

– Почему он назвал его своим? – спросила Нари, надеясь, что ошиблась.

Молясь, чтобы инстинкты, которые редко ее подводили, не попали в цель.

Али перестал кричать на Себека и посмотрел на нее, как на умалишенную:

– Что?

– Это тебя не касается, Нахида, – прорычал Себек, обнажив острые, как ножи, зубы.

Нет. О нет. Но у Нари на глазах недостающий кусочек головоломки встал на свое место рядом с другими, о которых она уже знала. Вода, залечившая ножевые раны Али задолго до того, как его коснулся марид на дэвабадском озере. Осторожный план маридов избавиться от Дары с помощью другого дэва и его провал, создавший оружие, которого они больше всего боялись – и не могли коснуться.

Оружие, которого не мог коснуться Али.

Себеков малек, Себеково отродье. Слова, которыми марид муссона бросался в Али, не были праздными оскорблениями.

Али переводил взгляд с Себека на Нари:

– Что? Что такое?

Нари не могла говорить. Во рту у нее пересохло, умозаключение казалось невозможным. Оно могло перевернуть их мир и сокрушить джинна, стоящего перед ней, джинна, которого она так старалась защитить.

И все же они обещали быть честными друг с другом.

– Ты – марид, – прошептала она. Она не знала, как еще это сформулировать, потому что не могла поставить такие слова, как «семья» и «родня», между дорогим ее сердцу Али и окутанным туманом призраком крокодила, смотревшим на нее. – Ты его…

Было невыносимо смотреть, как черты Али медленно искажает ужас.

– Нет… – не поверил Али. – Этого не может быть. Это чушь.

Но его голос дрожал от волнения – Нари видела по его лицу, как он собирает воедино ту же самую головоломку.

– Я знаю своих предков. И они джинны! Себек… – он повернулся к притихшему мариду. – Скажи ей, что это невозможно.

Нильский марид преобразился в тумане, блестящие чешуи скрылись под кожей, и он стал чуть менее походить на рептилию. Когда он заговорил, его голос смягчился до тихого журчания ласкового ручейка, воды которого все же были достаточно упрямы, чтобы обвалить свои берега и размыть собственное русло.

– Я повидал много насилия в смертных землях, которые разделяют мои воды, – начал он. – Я наблюдал, как сражаются люди, как плетут интриги. Как хитростью проникнуть в защищенный город, окруженный крепкими стенами. – Его пятнистые глаза моргнули, и радужки дрогнули. – Я не мог открыто напасть на Анахид и ей подобных. Поэтому я создал лазейку.

– Лазейку? – Али посерел.

– Ты видел мои воспоминания, Ализейд аль-Кахтани, – прошипел Себек. – Ты знаешь, как Анахид украла наше озеро и сделала из нас рабов. Мне чудом удалось избежать этой участи, но потом я нашел новых дэвов в землях вдоль берегов моей реки. Они изменились, превратившись в слабых и испуганных существ, которые пытались научиться жить в этом новом мире. Они стали ближе к людям – к смертным невестам, к которым я привык.

Я взял женщину из этих новых дэв. Ту, что не побоялась войти в мои воды и оказалась достаточно умна, чтобы узреть перспективу в таком пакте. А потом я взрастил твой род – мой род, – и ваш клан стал одним из самых могущественных в этих землях. Я научил их ловить потоки и поднимать дворцы из моря. Взамен я просил лишь верности. И осторожности.