– Я… Я не осуждаю. – Он отошел от стола, прочищая горло. – Хотя пока ты здесь, не могла бы ты рассказать мне, что делается, чтобы защитить тебя от угрозы?

Нари потребовалось некоторое время, чтобы обдумать его слова, смутившись резкой сменой темы.

– Угроза? Какая угроза?

– Новость от моего знакомого шафита.

Когда она смущенно прищурилась, на лице Али вспыхнула тревога.

– Я передал отцу. Он ведь сказал тебе.

– Впервые слышу.

– Впервые? – Гнев отразился на его лице. – Король здесь? Ты видела его внизу?

– Пока нет, но… подожди! – Она схватила Али за запястье, когда он повернулся к двери. – Опять в подземелье захотел? – Она потянула его назад. – Расскажи мне об этой угрозе.

– Одна моя знакомая сказала, что слышала, будто шафиты собираются напасть на тебя во время Навасатема.

Она ждала, что он объяснит, но он молчал.

– И это все? – спросила она. – Больше ничего?

– Разве этого недостаточно? – Голос Али звучал недоверчиво.

Нари посмотрела ему в глаза.

– Нет. Али, мне угрожают каждый день. Все мое племя. Но Каве, Мунтадир и Ваджед целый год твердили о безопасности, и они рассказали мне о своих планах. Каве паникует из-за всего, а Мунтадир – мой муж. Я им доверяю, по крайней мере в этом вопросе.

Али выглядел неуверенно.

– Для этого нужно всего несколько сердитых людей. И после того что произошло в рабочем лагере, Нари, их много.

– Меня будут хорошо охранять, – заверила она его. – Обещаю.

Он вздохнул.

– Пусть хотя бы Акиса присоединится к тебе завтра на процессии? Я бы предложил приехать сам, но не думаю, что вашим это понравится.

Нари задумалась над этим, пытаясь представить реакцию свирепой подруги Али из деревни Ам-Гезиры на толпу в основном городских Дэвов. Не говоря уже о том, что подумает Мунтадир.

– Али…

– Пожалуйста.

Она отпустила его запястье, подняв руки в знак поражения.

– Ладно. Пусть только она держит кинжал при себе, пока я не отдам приказ. – Она снова нахмурилась. Лунный свет падал на его лицо, и она заметила, что Али дрожит. – Али, что происходит на самом деле? Ты ведешь себя еще более странно, чем обычно.

Он рассмеялся глухим смехом, а затем отер руками лицо.

– Это были тяжелые дни.

Нари колебалась. Они не должны были становиться друзьями, это в прошлом. Но отчаяние, исходящее от принца, терзало ее сердце. Несмотря на окружавших его друзей и родственников, было очевидно, что у Али есть секреты. И Нари слишком хорошо знала, что секреты – это бремя, которое нести одиноко.

А он оборудовал для нее этот прекрасный кабинет.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила она.

Он метнул на нее взгляд, полный отчаяния.

– Да, – хрипло ответил он. – Нет. Я не знаю. Я даже не знаю, с чего начать.

Она усадила его на мягкое сиденье под застекленным окном.

– Как насчет того, чтобы посидеть? – Она села напротив, подтянув колени. – Это твой отец?

Али испустил глубокий вздох.

– Отчасти да. Он отправляет меня обратно в Ам-Гезиру.

– Ты возвращаешься в Ам-Гезиру? – удивленно повторила она. Не похоже, чтобы Али куда-то собирался, у него, казалось, были тысячи планов на будущее Дэвабада. – Надолго?

– Навсегда. – Его голос сорвался, как будто он пытался пошутить, но не смог. – Мой отец не хочет, чтобы я снова создавал проблемы. После Навасатема я должен отказаться от титулов и вернуться в деревню, в которой жил. – Плечи Али поникли. – Он велел мне жениться и завести семью. Жить мирной жизнью, в которой я не буду заниматься пропагандой инакомыслия в Дэвабаде.

И его слова, и неожиданно сгустившиеся эмоции в ее груди при мысли о его отъезде вывели ее из равновесия. Она пыталась найти правильный ответ.

– Деревня… Бир-Набат?

Он выглядел удивленным.

– Не думал, что ты запомнишь.

Нари закатила глаза.

– В больнице нет ни одного человека, который не слышал бы, как ты поэтично рассказываешь о руинах и каналах Бир-Набата. – Она покачала головой. – Но я не понимаю, почему ты не хочешь возвращаться. Тебе там явно нравилось. Твои письма всегда были…

Али вздрогнул.

– Ты читала мои письма?

Нари поняла, что допустила оплошность. Она фыркнула от досады и на себя и на него.

– Я… Хорошо, я их читала. Они были интересными, – сказала она, оправдываясь. – Ты пишешь много интересного о местных целебных растениях, и истории из жизни людей, чтобы зацепить меня.

Грустная полуулыбка тронула его губы.

– Если бы я был хоть наполовину таким хитрым, как ты думаешь. В Дэвабаде мне было бы гораздо лучше.

– Но у тебя есть шанс уехать из Дэвабада. – Она толкнула его в плечо, когда он нахмурился. – Тогда почему ты так расстроен? У тебя будет своя жизнь. Мирная жизнь, в любимом месте.

Али молчал в течение нескольких ударов сердца, устремив взгляд на пол.

– Потому что это мой дом, Нари, и я… – Он зажмурился, словно то, что он собирался сказать, причиняло ему физическую боль. – Не думаю, что смогу оставить его, пока правит мой отец.

Нари готова была поклясться, что температура в комнате резко упала. Она отпрянула, инстинктивно оглядываясь, но они были одни. Она уже качала головой, страх, который Гасан высек в ней, был инстинктивной реакцией.

– Али, ты не можешь так говорить, – прошептала она. – Не здесь. Никогда.

Али умоляюще посмотрел на нее.

– Нари, ты знаешь, что это правда. Он делал ужасные вещи. Он будет продолжать делать ужасные вещи. Только так он будет уверен…

Нари закрыла ему рот ладонью.

– Прекрати, – прошипела она, оглядывая комнату. Может, они и одни, но одному Богу известно, в каком обличье пребывают шпионы Гасана. – Мы уже под колпаком у него. Я уже в поле его зрения. То, что он сделал в лагере шафитов, не убедило тебя отступить?

Он оттолкнул ее руку.

– Нет, – горячо возразил он. – Все было наоборот. Хороший король не допустил бы такого кровопролития. Хороший король обеспечил бы правосудие как для Дэвов, так и для шафитов, чтобы люди не прибегали к мести своими собственными руками.

– Знаешь, как наивно ты говоришь? – в отчаянии воскликнула Нари. – Люди не настолько добродетельны. И ты не можешь с ним бороться. Он способен на вещи, которые вы не можете себе представить. Он уничтожит тебя.

Глаза Али вспыхнули.

– Разве нет вещей, ради которых стоит рисковать?

Все предупреждения Мунтадира о младшем брате нахлынули на нее.

– Нет, – сказала она таким резким голосом, что едва узнала его. – Потому что сотни других заплатят за твой риск.

Досада исказила его лицо.

– Тогда как же мы будем сражаться, Нари? Потому что я знаю, что ты хочешь лучшего для Дэвабада. Я слышал тебя в храме, я видел, как ты противостояла моему отцу. – Он обвел руками кабинет. – Разве весь смысл строительства больницы не в том, чтобы двигаться вперед?

– Больница должна была стать ступенью, – возразила она. – Послужить основой для установления мира и безопасности между Дэвами и шафитами на будущее, когда твой отец не будет наступать нам на горло. Еще не сегодня, Али. Еще нет.

– И сколько еще людей умрет, пока мы будем ждать этого дня?

Их взгляды встретились.

В его теплых серых глазах не было ничего, кроме убежденности. Ни хитрости, ни обмана.

Это пугало ее. Потому что, какой бы ни была история между ними, Нари не думала, что у нее хватит духу смотреть, как на арене казнят доброго человека, который устроил для нее этот кабинет, в дань тихого уважения к дому, который она все еще любила, – человека, который научил ее читать и помог ей впервые вызвать пламя.

Нари снова села.

– Али, ты говоришь, что обязан мне жизнью, – начала она, борясь с дрожью в голосе. – Я собираюсь взыскать этот долг. Возвращайся в Ам-Гезиру.

Он с досадой вздохнул, отворачиваясь.

– Нари…

Она протянула руку, взяла его за подбородок и заставила посмотреть на себя. Он заметно подпрыгнул от ее прикосновения, его глаза расширились.