– Бабуля твоя подсказала. Всю дорогу, можно сказать, за меня вела, – он осмотрел свои руки, – Вот этими руками управляла. Ни разу не ошиблись с направлением. А после и сюда тропка принесла. Как в сказке, правда, Кира?

«В ужасной сказке», – подумала та, но отвечать не стала.

– Ладно, некогда мне с тобой размусоливать, бабушка твоя торопит.

– Бабушка? – с дрожью в голосе переспросила Кира.

– Ну да. Вот же она, рядом стоит.

Кира почувствовала, как ледяной пот покатился по позвоночнику. Она повернула голову в ту сторону, куда кивнул Марат, но никого не увидела.

Тем временем парень, схватившись за лопату, принялся раскапывать могилу Акулины. Земля была твёрдой, как камень, и работа шла тяжело. Тот отдувался, пот градом катился по его лицу, но он методично и размеренно, как заведённый, продолжал втыкать инструмент в почву. Когда верхний слой был снят, дело пошло быстрее. Кира не теряла времени и пыталась перетереть верёвку, сковывавшую её запястья. Но у неё плохо это выходило. Под ней была трава и ничего, за что она могла бы зацепиться. Но она не сдавалась, продолжая как можно незаметнее крутить запястьями, расслабляя «наручники». Марат уже скрылся в могиле по пояс. Удивительно, как быстро у него шло дело. Видимо, не без вмешательства ехиды. Лицо его раскраснелось, он расстегнул рубаху и скинул её. Кира видела, как из надувшихся и лопнувших на его ладонях мозолей течёт кровь, капая на черенок, но Марат не останавливался ни на секунду, беспрестанно бормоча что-то. «Он совсем рехнулся», – подумала Кира. Парень то хихикал, то грубо переругивался с невидимым собеседником, то принимался монотонно бубнить. Голова его уже скрылась из поля зрения Киры. По всему выходило, что он уже близок к цели. Вот-вот и покажется гроб с покойницей внутри. Кира напряжённо вслушивалась в звуки вокруг. Ей удалось приподняться, и она села, облокотившись о ствол осины. Солнце неумолимо скрывалось за вершинами сосен. Ещё немного и начнёт смеркаться. Здесь темнеет намного раньше. Лес наполнялся многочисленными шорохами и шёпотом. Ехида призывала на помощь духов, чтобы свершить задуманное. Над самым ухом Киры проносились незримые глазу крылья, топали по земле маленькие копытца. Но она никого не видела и от этого становилось ещё страшнее.

Внезапно вдалеке послышалось покашливание, затрещали ветки и Кира вскинулась. Неужто кто-то может оказаться в такой час в этой глуши? Кто? Припозднившиеся грибники? Охотники? Когда из-за дальних кустов орешника показался вдруг Пантелей Егорович в том же наряде и с ружьём за плечами, она едва не вскрикнула от радости, но быстро поняла, что следует молчать. Старик приближался к ним, а Марат всё так же копал могилу ехиды, не замечая того, что происходит наверху. Кира взмолилась об одном, чтобы бывший егерь успел подойти чуток ближе, и она предупредила бы его об опасности. Но тут же, как назло, то ли руководимый ехидой, то ли собственным чутьём, из могилы выбрался Марат. Отряхнув джинсы и хрипло дыша, он уставился на приближающегося к ним старика. Глаза его злобно сузились.

– Это ещё что за хрыч? – процедил он.

Кира удвоила свои старания по перетиранию верёвки, теперь она могла делать это о небольшой выступ на коре дерева.

– Кира? – Пантелей Егорович в недоумении поглядывал то на неё, то на парня, – Ты почему снова здесь? Что тут происходит?

– А тебе какое дело, старый пердун? – огрызнулся Марат, – Шёл куда-то, вот и иди своей дорогой.

Кира даже не заметила, как ружьё уже оказалось в руках старика. Он вскинул его на плечо и навёл на Марата.

– А ну, отойди в сторону, – приказал он ему.

– Да ладно, ладно, чего сразу за ружьё хвататься? – тот, изобразив испуг, поднял руки и сделал шаг в сторону.

– Лопату оставь!

Марат кивнул и тут же, молниеносным движением выбил ружьё из рук старика и ударил его по темени черенком. Кира закричала так, что стая птиц, пристроившаяся было на ночлег в кронах неподалёку, взвилась в воздух.

– Пантелей Егорович! Пантелей Егорович! – рыдала она в голос, безуспешно пытаясь броситься старику на помощь.

– Сиди, дура! – рявкнул на неё Марат и замахнулся лопатой, – Иначе рядом ляжешь!

Он вернулся к могиле и спрыгнул вниз, бормоча что-то о том, что осталось немного. Кира, захлёбываясь слезами, смотрела на егеря, из рассечённой кожи у того сочилась тёмная кровь. Неужели этот урод убил его? Кира зарыдала с новой силой. Прошло несколько минут. Вдруг старик шевельнул рукой, приоткрыл веки, приложив к губам палец, дал знак молчать. Кира возликовала. Жив! Стараясь не издавать лишнего шума, Пантелей Егорович пополз к осине, возле которой Марат бросил трофейное ружьё. Он совсем чуть-чуть не успел, когда снаружи показался Марат.

Кряхтя и хватаясь за корневище осины, тот выбрался из могилы и заметил «ожившего» егеря.

– Ах, ты старый чёрт, – прорычал он и кинулся к нему.

Кира завизжала, не в силах хоть чем-то помочь старику. Но тот уже вскочил на ноги и успел отпрыгнуть в сторону. Лезвие лопаты воткнулось в землю в нескольких сантиметрах от того места, где только что находилась голова старика. Марат рванулся за ним, но вдруг завизжал и повалился, выпустив из рук лопату. С громким рычанием на ноге парня повис пёс, вцепившись в его голень и драл её теперь, крутя лохматой башкой во все стороны.

– Алтынка! – закричала Кира, – Фас его, фас!

Пантелей Егорович не теряя времени схватил ружьё и опустил приклад на голову парня. Тот разом смолк, обмяк и затих.

– Вы его убили, Пантелей Егорович? – осипшим от слёз голосом произнесла Кира.

– Нет, – выдохнул тот, – Так, остудил слегка его дурь. Очухается скоро.

Он снял с себя кожаный ремень и стянул им руки Марата за спиной. Затем поднял ружьё, перекинул его через спину, потрепал за ухом пса.

– Ух ты, Алтынка, спаситель наш!

– Пантелей Егорович, как вы тут оказались? – спросила Кира, пока старик разрезал путы на её запястьях и лодыжках.

– Да вот его и пошёл искать, – кивнул он на собаку, – День прождал, всё думал, что вернётся. А его нет и нет. Ну и не выдержала душа, отправился на поиски. Всё тут обошёл, нет, как нет. А ты ж погляди, он сам явился в такой момент, когда помощь понадобилась хозяину. Хороший пёс! Спаситель наш!

Старик снова потрепал пса по спине, приобнял. Кира неуверенно поднялась на ноги.

– А вот ты как здесь оказалась? И кто это?

– Сама не знаю. Это мой товарищ. По крайней мере я так думала. Он опоил меня снотворным и привёз сюда. Похоже, это всё она…

Кира со страхом уставилась на раззявленную тёмную пасть могилы. Егерь понимающе кивнул.

– Ладно, время терять нельзя. Скоро он очухается. Вы сюда на машине приехали, ведь так?

– Да. На его.

– Ключи сможешь найти? Завести?

– Наверное, – Кира покосилась на лежащего без сознания Марата.

– Тогда сейчас я сооружу из еловых лап носилки и мы его дотащим до машины. Ты поведёшь.

– А куда мы поедем?

– В село. К отцу Евтихию.

Миновав Зиновьевку, Кира проехала ещё пару километров по шоссе под руководством Пантелея Егоровича, который сидел рядом и указывал путь, а затем свернула направо, по направлению указателя с названием «село Митрофаново». На заднем сиденье застонал Марат, пробормотал что-то неразборчивое, зарычал угрожающе.

– Тихо лежи, – Пантелей Егорович потряс перед ним ружьём, – Иначе пристрелю.

– Не посмеешь, кишка тонка, – рыкнул парень и Кира с силой сжала руль, узнав уже знакомый ей голос.

Именно таким голосом говорил с ней не далее, как три ночи назад и сам Пантелей Егорович. Это был голос ехиды. Её бабки Акулины.

– Ты всю жизнь трусливым был, – захихикал тем временем Марат, мелко затрясся и закашлялся, – Я же помню, я всё-о-о-о помню. Не ты ли шестнадцать лет назад простил своего обидчика Фомку Ярычева, который из зависти коровку твою отравил за то, что та молока больше, чем любая другая в деревне давала? А ты что? Слюнтя-а-а-й. Простил его, как баба какая. А ведь я тебе тогда присоветовала, что сделать. Всего-то и нужно было, что Фомкин след после дождя из земли вынуть да мне принести.