Её губы были влажными, дыхание участилось. Таня смотрела на него масляными от возбуждения огромными карими глазами.

– Там же снег. И нет никакого костра. А мы не в сказке.

– Какой ты нудный, Мишаня! – с досадой бросила она, – А ещё называешь себя романтиком. Да ты – прожженный пессимист, неудачник. Даже жену себе не завёл. Что, не дают?

– Тебе-то какое дело? Живу, как хочу, – раздражённо ответил Михаил, – Ты свой выбор сделала. Это ты – неудачница. Клеишься ко мне, чтобы заполнить новогоднюю ночь. Только, нужен я тебе всего на одну ночь. Чтобы подруги не смеялись, верно?

– Дурак ты, Медвежонок, дурак. Пошли.

Таня не обиделась на резкие слова. Она смело шагнула в сугроб. Михаилу ничего не оставалось, как последовать за ней. Он тут же увяз в сугробе – Таня же легко шла по глубокому снегу, совершенно не проваливаясь. Расстояние между ней и Михаилом стремительно увеличивалось.

– Таня! Постой! Подожди! – хрипел он, выдирая набитые снегом сапоги из сугроба.

Женщина остановилась, дождалась, когда Михаил, судорожно хватая воздух, поравняется с ней.

– Это не твой друг случайно? – спросила она, когда Михаил оказался рядом.

– Где?

– Да вон там, – её рукавичка указала на край леса, где действительно маячила знакомая фигура.

Это был Гена. Он шёл в лес.

– Гена! – закричал Михаил, но силуэт не обернулся.

– Дружок. Так я и знала. Вот видишь, и он не чужд романтики. Гена. Ведь так его зовут?

Михаил следил взглядом за удаляющимся силуэтом. Наверняка пошёл за ёлкой. Что же ему ближе ёлок не найти?

– Вперёд, беги спасать друга. Заблудится, замёрзнет, – ехидно сказала Таня.

И Михаил побежал. Побежал, перепрыгивая через сугробы. Снег в сапогах уже начал таять, сковывая холодом ступни.

– Гена! Генка! Стой, дурак! – орал Михаил.

Таня бежала следом, не отставая. Ему казалось, что Генка обязательно погибнет в лесу. Спасти, спасти друга! Но Гена исчез среди деревьев. Да и Михаил уже был на опушке леса. Странно. Снег куда-то исчез, явив жёлтую прошлогоднюю траву с проблесками готовящейся к цветению и росту зелени.

– Подснежники! – вдруг заорала Таня, – Вот, а ты говорил.

Действительно, среди травы желтели бутоны мать-и-мачехи. Михаил остановился, осознавая ситуацию. Да, он снова попал во временную петлю. Всё, не будет уже волшебной новогодней ночи. Но, Таня?

– Ты кто? – спросил он, вплотную приблизившись к Тане.

Она посмотрела на него тем самым взглядом, что разил его – Мишу из одиннадцатого класса – в самое сердце.

– Я Таня, – ответила она, – Пошли, а то упустим месяцев.

– Куда пошли? – хмуро ответил он, – Ты – часть этой чертовщины. Зачем ты здесь?

– Во, умница, начал соображать, – ответила она, – Да, Мишутка, я – часть всего этого. Образ Тани я взяла из твоей черепушки. Кто она такая, и где она живёт – я не знаю. Я та, которую ты представлял всю жизнь. Та, которая живёт в тебе, и будет жить всегда. Ты по-прежнему её любишь. Завидую. Ты ведь звал меня. Хотел услышать голос? Ты его услышишь.

Таня исчезла. Вокруг Михаила чернел весенний лес. Он огляделся. Что, если вернуться назад, к машине? Весна – значит, нет снега. Летние шины не помешают ему добраться до города, включить ноутбук и сообщить подписчикам очередную сенсацию. Правда, ни камеры, ни диктофона он с собой не взял. Ну да ничего. Поверят. Поверят, после того, что он им уже отправил. Михаил развернулся, но тут же увидел перед собой знакомую бабулю. На её спине лежал мешок, набитый хворостом.

– Тётя Аграфена, добрый день!

– Какая я тебе Аграфена?! – возмутилась старушка, – Я – Настасья.

– Добрый день, тётя Настасья. Очень жаль, что не удалось побеседовать тогда. Кстати, кто такой Марлактар?

– А ты ещё не понял, что ли? – проскрипела Настасья.

– Не понял.

– Ну, тогда и не скажу. Голос скажет, жди, – раздражённо добавила старушка.

– Ну, а всё же?

– Узнаешь сам, – отрезала Настасья, прежде чем исчезнуть в еловнике.

Михаил пошёл туда, где светлел просвет между деревьями. Мокрая почва чавкала под ногами. Просвет вроде бы был, но, стоило Михаилу пройти вперёд, вдруг исчезал. Там, где должно было быть поле, оказывалось болотце, заросшее березняком. Походив так ещё час, Михаил понял, что заблудился. Как он повёлся на этот тупой развод с Таней? Ясно же было, что она не настоящая. Таня ни разу не бывала в этих местах, да и реплики её – какие-то уж чересчур наигранные. Марлактар – вот всё объяснение. Он рулит в здешних местах. Имеет смысл пойти в еловник. Там Настасья, там огурчики с картошкой. Может быть, переночевав у сестёр, ему откроется дорога домой?

– Михаил, – раздался вдруг из ниоткуда приятный мужской баритон, прокатившись по лесу.

Он вздрогнул.

– Да, это я, – хрипло произнёс мужчина, напуганный внезапно возникшим голосом.

– Разумеется, больше же нет никого. Ты хочешь узнать, кто такой Марлактар? – спросил неизвестно откуда возникший голос.

Михаил облизал губы.

– Да, хочу.

– Эх, Михаил, для начала ты должен узнать кое-что ещё. То, что происходит в этой местности. Это миры. Или, как тебе понятнее, измерения. Они разные, но склеены в одно целое. Иногда возникают трещины, разрывы. Именно это и произошло здесь. Как рана, как разрыв ткани брюк, обнажающий нижнее бельё. Именно это и увидел ты. Мир, существовавший сотни лет до твоего рождения, вдруг предстал перед тобой. Эта Аграфена, жившая три сотни лет до того момента, когда ты появился на свет – ты её увидел потому, что заглянул в трещину, в разрыв. И эти тени за деревьями – это тоже символы разрыва. Деревья живут много лет, но, когда прошлое и настоящее соединяются вместе, мы видим как бы раздвоение.

– Постой, Голос, получается Настасья вселилась в Аграфену из-за разрыва?

– Ты правильно мыслишь, – ответил невидимый собеседник, – Но разрыв необходимо склеить. Устранить. Для этого и послан ты. Ты – Марлактар – склеиватель разрывов. Благодаря тебе и твоим стараниям тот мир, который был, будет существовать. Ты не случайно оказался здесь. Тебя послали высшие силы, что держат баланс добра и зла.

– Постой, голос, – проговорил Михаил, – Но я не умею. Я не готов.

– Ты готов, потому что это – твоё предназначение. Ты сам поймёшь, что делать. Да, и делать тебе почти ничего не придётся. Ты будешь посредником, проводником энергии.

– Да, не смогу я!

– Сможешь, – проговорил голос, и умолк.

Тишина окутала лес. Не пищали птицы на разные голоса, что обычно бывает весной. Тишина. Абсолютная тишина среди леса. И где та дорога, где его машина, на которой можно уехать отсюда?

– Медвежонок, – раздалось вдруг.

Михаил оглянулся. Рядом с ним стояла Таня.

– Танюха, – выкрикнул радостно он.

Таня улыбнулась ему.

– Эх, Медвежонок, а ведь она ждёт тебя. Тысячу раз прокляла она себя за глупость. Она ждёт тебя, Миша.

– Ты-то откуда знаешь? – отрезал Михаил.

– Да уж, знаю. Я – часть тебя, и в тебе я нашла много чего интересного. Просто поверь, она ждёт тебя. Да, её гордыня не позволяет ей сделать первый шаг, но она – женщина. Сделай первый шаг ты, будь мужиком. Она – твоя судьба, и судьба нашего мира. Только вернув её в свою жизнь, ты вернёшь в свою душу гармонию. Этого недостаточно, но без гармонии ты не сможешь стать настоящим Марлактаром.

Резкий порыв ветра, возникшего из ниоткуда, чуть не повалил Михаила с ног, сорвал с головы шапку.

– Нужно бежать! Мишутка, разрыв увеличивается!

– Куда? – в ответ крикнул он, пытаясь догнать катящийся по земле головной убор, – Я заблудился!

– Туда! – Таня указала на густой ельник, в котором скрылась Настасья.

– Так там же…?

– Беги! – задыхаясь от ветра, отчаянно кричала Таня, – Беги, иначе погибнешь!

Ветер, несмотря на густой лес, рвал в клочья еловые лапы, поднимал в воздух траву и опавшие ветки. Раздался треск, и вековая ель с хрустом упала прямо перед ними. Михаил схватил Таню за руку и рванул в чащу. Действительно, за стеной молодых ёлочек виднелся просвет, за ним поле, дорога. Автомобиля не было. Неудивительно, если хозяин оставил его на дороге зимой, а вернулся только весной. Давно угнали или увезли на стоянку. На открытом пространстве сила ветра возросла многократно. Он дул в лицо, не давая сделать и шага. Из-за поднявшихся в воздух травы и листьев видимости почти не было. Поле, заросшее густой травой, вдруг стало идти под уклон.