– Ой, – Дина внезапно подцепила что-то в песке и, потянув на себя, вздрогнула от неожиданности, – Гель, смотри! Что это?… Неужели…

– Точно… Дина, это ж кулон!

Девчонки, как по команде вскочили с места и склонились над лежащим под их ногами грязным пятаком. Дина осторожно взяла за ушко кулона и подняла его к самым глазам. Они переглянулись:

– Точно – он. Только почему он такой?

– Да. Совсем чёрный стал.

– Правильно, он же тут столько времени валялся, вот и испачкался. Ничего удивительного. Непонятно другое… Почему он оказался здесь? Ведь он был на Маринке в тот вечер, когда она исчезла.

– Да, она не снимала его тогда ни на минуту! – подтвердила Геля.

– Значит, Марина была здесь перед…

– Перед чем? Перед смертью?

– Да типун тебе на язык, Гелька! Марина жива, я это чувствую.

– И ты считаешь, что она живёт в лесу?

– Не знаю я, Геля, что ты пристала ко мне?! – Дина направилась к воде, – Надо отмыть кулон от грязи.

Геля поспешила за подругой, крутясь вокруг неё волчком. От волнения она даже начала заикаться на миг:

– Д-дина, но что же делать? Надо рассказать про эту находку воспитателям! А вдруг это поможет расследованию? Что, если Марина утонула? Поэтому и кулон здесь…

Губы её задрожали и она расплакалась. Девчонки давно уже забыли все Маринкины колкости и гадости, сказанные ею в их адрес, и простили её. Ведь раньше Марина не была такой, они помнили её светловолосой красивой девочкой с широкой улыбкой, вечно отпускавшей безобидные шуточки, всегда готовой выслушать и поддержать, а потом…

– Всё из-за этого кулона, – прошептала Геля, – Это он испортил Марину!

– Вот и нет, – склонив голову набок, произнесла Дина, сидя на корточках у воды и пытаясь песком оттереть налёт с «солнца», однако же тот не поддавался, – Это всё из-за любви к Игорю.

– Любовь должна делать человека лучше, – ответила Геля.

– Это в книжках и слащавых романах так бывает, – отрезала Дина, – А в жизни, знаешь ли, от любви у некоторых крышечка-то свистеть начинает. Кто-то на почве ревности убивает жену, другой под поезд кидается, третий идёт на преступление из-за безответных чувств. Так что Маринкин случай как раз из этой оперы. Давай уже признаем, что ей снесло голову от этой любви. Понесло не туда. Ну что, не могла она разве выбрать кого-то из ребят? Да перед ней столько пацанов прыгали, как собачки на задних лапках, а она всё по своему Игорю с ума сходила. И чем это закончилось, сама видишь – Игоря не стало, и Маринка совсем свихнулась. Может вообще лежит сейчас в каком-нибудь городе в психушке без памяти.

– Ужас какой, Дина, – Геля вытерла слёзы.

– Слушай, кулон совсем не отмывается. Он стал совершенно чёрным.

– Дин, а что, если это кровь?

– Вряд ли. Кровь бы оттёрлась. Знаешь что, идём домой. Там разберёмся. И никому не болтай про находку. Бежим!

Дина резко развернулась и охнула, тут же врезавшись лицом в плечо высокого мужчины. Девочки застыли, растерянно рассматривая снизу вверх незнакомца. Тот же, не говоря ни слова, сверлил обеих пристальным взглядом свинцово-серых глаз, не сводя с девчонок прицела острых зрачков.

Оробев, подруги стояли перед незнакомцем, прижавшись одна к другой, как маленькие беззащитные мышки. Дина сжимала в кулаке кулон. Геля вцепилась в её плечо, давая понять, что она не даст подругу в обиду. Так они изучали друг друга несколько мгновений, не говоря ни слова. Когда мужчина, наконец, заговорил, то оказалось, что голос его так же холоден, как и его стальные глаза. Слова вылетали из его рта чёткими, острыми, пружинистыми лезвиями, царапая слух и вызывая мурашки по коже.

– Вот я вас и нашёл.

– А в-вы кто? – в мыслях девушек с непостижимой быстротой пронеслись десятки вариантов – от того, что незнакомец является отцом одной из них до предположения, что он причастен к исчезновению Марины.

– Я тот, кто заберёт у вас то, что вам не принадлежит. И я надеюсь, что вы будете благоразумными барышнями и без излишних пререканий сделаете то, что я прошу.

– Он хочет похитить нас на органы, – с ужасом подумала Дина, – Наверное, и Маринку так же умыкнули. С этого же места. Не зря же кулон остался лежать на берегу.

– Ваши тела меня абсолютно не интересуют, – отрезал незнакомец и Дина вздрогнула, он умеет читать мысли?

– Мне нужна та вещь, что находится у вас уже несколько месяцев и с помощью которой вы уже натворили немало дел.

– Мы ничего не творили и не понимаем о чём вы! – резко отрезала Геля, – Нам пора идти. Нас ждут воспитатели. И, если мы не придём в течении десяти минут, нас будут искать.

– Вы и вправду думаете меня запугать таким наивным способом? Никто не придёт вас искать. Поэтому мы с вами можем вполне мирно решить наш вопрос и разойтись в разные стороны, распрощавшись.

– Ой, Ольга Михайловна! Мы здесь, здесь! – Геля вдруг замахала рукой и радостно запрыгала на месте, глядя куда-то в сторону кустов, скрывающих дорогу, – Дина, идём скорее, там наши!

Она потянула подружку за руку, но в тот же миг незнакомец переменился в лице и с силой схватил обеих за шкирки, как мелких щенков, с лёгкостью приподняв над землёй.

– Ладно. По-хорошему вы не хотите, – процедил он.

– Отпустите нас! – заверещали в унисон Дина с Гелей и тут же ощутили, как горло перехватило невидимой хваткой, от удушья они выпучили глаза, по щекам заструились слёзы. Мир вокруг вспыхнул кровавой пеленой, глухой волной запульсировало в ушах, сердце потеряло управление и изменило ритм. Когда обе уже стали мысленно прощаться с жизнью, удушье так же внезапно, как и появилось, отступило, и краски дня, пусть и серого, но всё же такого живого и настоящего, вновь вернулись. Тяжело и прерывисто дыша, девчонки опустились на траву.

– Так-то лучше. Я перекрыл вам на время способность говорить, но не переживайте, это пройдёт. А пока послушайте меня. Иным путём у нас беседы, как я вижу, не получится. Всё понятно?

Дина с Гелей кивнули, пока ещё плохо соображая, слёзы бежали ручьём, а в груди жгло. Постепенно, с каждым вдохом, лёгкие наполнялись кислородом, разнося его по артериям и насыщая ткани. Но тело оставалось скованным.

– Как вы уже могли догадаться речь идёт вот об этой штуке, – мужчина наклонился и поднял кулон, который Дина выронила из разжатой ладони во время удушья. – Вещица эта весьма занимательная. Я расскажу вам о ней немного. Надеюсь, вы хорошо учили историю в школе? Так вот, я поведаю вам сказку о царе Хуфу, что жил в Древнем Египте и был вторым царём Четвёртой династии. Он пришёл к власти после смерти своего отца – царя Сенефру. Потомкам он запомнился тем, что при нём построена была Великая пирамида Гизы, что и по сей день является величайшим каменным сооружением в мире. Ещё никому не удалось переплюнуть Хуфу. Так вот. При царе жил личный колдун, жрец, так их называли в то время. Он был величайшим мастером своего дела. Звали его Бахнес. День и ночь он говорил с духами и богами, получая от них тайные знания мироздания и устройства вселенной. Что-то из этого он передавал своему царю, дабы тот мог грамотно управлять своей страной и отбивать натиски врагов. Но в большей степени он использовал полученную информацию для своих, скажем современным языком, разработок. Он произвёл на свет много интересных вещиц, кои до сих пор хранятся у сильных мира сего в их личных сокровищницах, охраняемые пуще зеницы ока. В числе их и этот кулон. Колдун носил его на шее до самой смерти и даже… Впрочем, об этом позднее. Так вот. Мы – хранители. Мы стережём то, что не должно попасть в руки простых смертных. Для их же блага, а вовсе не для того, чтобы превознестись над остальными. Мы – особая каста, берущая своё начало из глубины времён. Все наши принципы и своды законов давно и чётко разработаны, и соблюдаются неукоснительно. Однако же иногда, раз в тысячи лет, случаются, эм-м-м… казусы. Именно это и произошло пару столетий назад. Некий джентльмен, чьё имя вам ни о чём не скажет, сумел выкрасть вот этот кулон и применить его по назначению в личных целях, что недопустимо. Это был предатель. И память о нём навсегда стёрта из книги хранителей. Он променял служение на земные блага, на временное богатство. Это произошло ради женщины. Все беды от них. Не так ли?