– Приказы раздавать будешь у себя дома, ясно? А здесь всё общее, и я приберу свои вещи тогда, когда сочту это нужным. Усекла?! А если нет, то смотри, я тебе твою шевелюру-то повыдёргиваю, станешь снова страшной и лысой!

Отпустив подругу, она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Дина сползла по стенке и крупные слёзы закапали из её широко раскрытых от ужаса глаз, девушка беззвучно зарыдала, приложив ладошку к голове, прядь волос, за которую так зверски потянула Маринка, осталась в её пальцах. Геля в изумлении поспешила к сидящей на полу подруге и обняла её.

– Дин, что это было? – поражённая произошедшим воскликнула она.

– Не знаю, – прошептала та, давясь слезами.

Рыдания душили её, обида переполняла душу, высказанные Маринкой слова жгли куда сильнее, чем боль от вырванного клочка волос.

– Дин, я считаю, надо рассказать обо всём Витаминовне. С Маринкой что-то ненормальное творится. Может у неё с мозгами не в порядке. Мало ли… Был в родне кто-то с проблемами. Мы ведь, по сути, никто не знаем своей родословной.

Она не успела договорить, как в тот же миг распахнулась дверь и в комнату просочилась вертлявой змеёй Маринка. Злобно взглянув на вмиг притихших девчонок, прижавшихся друг к дружке, она усмехнулась:

– Что, крысы, смолкли сразу? Ну, продолжайте, продолжайте, что вы там хотели? Настучать на меня Витаминовне? Так бегите скорее, может успеете, она уходит, ну же – я как раз только что встретила её в коридоре. Ах, да, и, кстати, случайно проболталась ей о том, что Дина начала курить, а ты, Гелька, целовалась с Максом во дворе школы, за сараем. Я всё видела.

Девчонки вспыхнули, не веря своим ушам. Неужели это была их подруга? Их Маринка? Такая простая, светлая и добрая совсем недавно…

– Так что, готовьтесь, вечером пойдёте «на ковёр». Уж, извините, само как-то вырвалось, не удержалась. Ну что же, на войне побеждает тот, кто бьёт первым.

Она расхохоталась и, пройдя к своей постели, рухнула на неё, уставившись в экран смартфона и давая понять, что разговор окончен.

Перед самыми майскими праздниками Игорь Андреевич попросил Маринку остаться после уроков.

– Разберём последние задачи, которые будут на олимпиаде и ещё раз проговорим все аспекты, – сказал он, сбиваясь, голос его с хрипотцой, сделался низким и он прокашлялся.

– Конечно, Игорь Андреевич, я останусь, – смирно ответила Маринка, опустив длинные ресницы.

В школьных коридорах не осталось никого, не слышно было топота детских ног и звонких голосов – все разбежались по домам, уже смакуя в мыслях предстоящие майские праздники. Дощатые полы, прогретые тёплым солнцем, чуть светились, намытые до блеска уборщицей бабой Дашей, тоже уже ушедшей домой. Двери в классы были приоткрыты и пустые парты с поднятыми на них стульями стояли в тишине, отдыхая от гомона и трелей звонков. Маринка подкрасила губы перед зеркалом в туалете, поправила волосы, расстегнула верхнюю пуговку на блузе. Получилось одновременно целомудренно и волнующе. Улыбнувшись своему отражению, она направилась в кабинет биологии. Игорь Андреевич что-то объяснял ей про опыты Павлова и анатомию человека, про химические реакции в организме и набившие оскомину гладкие и сморщенные горошины, но Маринка не слушала. Она всё это давно знала на зубок и, разбуди её посреди ночи, отчеканила бы, как молитву весь курс школьной биологии, даже за одиннадцатый класс, который она самостоятельно изучила экспромтом. И всё ради него. Единственного. Любимого и желанного. Маринка подняла на сидевшего напротив неё Игоря свои голубые распахнутые глазищи в обрамлении длинных ресниц, и, наивно захлопав ими, спросила:

– Как вы сказали, Игорь Андреевич, я прослушала, простите?

– Я говорю, что на олимпиаде будут совсем другие учителя, будет строго соблюдаться безопасность и условия честности участия, телефоны заберут, шпаргалки пронести не получится, но ты не волнуйся, ты всё знаешь отлично. Мы уже миллион раз всё прорешали. Я уверен, первое место твоё.

– Вы верите в меня, Игорь Андреевич, правда? – Маринка приподнялась со стула навстречу к учителю.

– Вообще не сомневаюсь в твоих знаниях, – ответил тот, покашляв и чуть подавшись назад.

Маринка вышла из-за парты и подошла к шкафу с учебными пособиями. – А не могли бы вы ещё раз объяснить мне вот этот момент…

Она наугад вытащила с полки книгу, открыла её и ткнула пальцем в абзац, сама не видя, о чём там написано. Да это было и неважно, ибо она ощутила, как зажглась тонкая кожа под кулоном на её груди, и поняла, что час настал. «Солнце» пульсировало, оживало и эти волны проходили по всему телу, прокатываясь по животу, ногам и спускаясь в кончики пальцев, а затем возвращаясь назад к макушке, повелевая ей действовать. Игорь Андреевич поднялся и приблизился к ней, она ощутила это, не оборачиваясь. Мгновение он стоял позади неё неподвижно, а затем ладонь его опустилась на её талию, потянула к себе, развернула лицом к лицу, и Маринка, перестав дышать, увидела совсем рядом с собою его серые глаза за стёклами очков. Не отрывая от неё взгляда, он снял очки, и, положив их на полку шкафа, убрал прядь Маринкиных светлых кудряшек за её ушко.

– Ты мне очень нравишься, Марина. Давно, – прошептал он.

– Нравлюсь? – едва выдохнула девушка.

– Да. Даже больше. Я… я люблю тебя.

– И я… вас… тебя… люблю, – Маринка закрыла глаза и тут же ощутила его губы на своих губах. Сердце бешено запрыгало в груди.

– Это неправильно, так нельзя, – услышала она словно бы сквозь пелену, когда он осторожно и бережно опустил её на парту, склонившись к ней всем телом…

Май подходил к концу. Уже отцвели яблони и вишни в сельских садах, и растаял тонкой дымкой в воздухе аромат черёмухи. Маринка не замечала ничего вокруг, она смотрела и не видела, слушала и не слышала. Все думы её, всё существо жили только одной этой любовью, что затмила сознание. К счастью учебный год подходил к концу и съехать на двойки она не успела, по инерции завершив десятый класс практически на одни пятёрки. Даже по тем предметам, по которым выходила спорная оценка, учителя пошли ей навстречу и выставили завышенный балл по той причине, что Марина достойно защитила честь школы на олимпиаде по биологии, взяв первое место и теперь ожидая осеннего этапа уже на уровне округа. Её хвалили за ум, упорство, смекалку, ставили в пример одноклассникам, поздравляли. А она смотрела блаженным взглядом, кивая и отвечая невпопад. Так же вела она себя и с Диной, и с Гелей, дружба с которыми сошла на нет. Про остальных ребят в классе и детском доме нечего было и говорить, Маринка их просто не замечала, а на все попытки сблизиться выдавала такие колкости, что вскоре у всех пропало желание общаться с ней. Воспитатели же и учителя не придавали её поведению особого значения. Конец учебного года, и без того хлопот полон рот. Не до разгадывания загадок. А между тем загадка была. Марина и Игорь Андреевич стали близки. Встречи их происходили почти ежедневно и на удивление всегда находилось уединённое место для этих свиданий. Удивительным, впрочем, этот момент был лишь для Игоря, который при этом, тоже не сильно акцентировал внимание на данном вопросе, ибо ощущал себя в последнее время весьма странно в целом. Ему казалось, что сам воздух вокруг него стал гуще, плотнее, окружив его колышущейся вуалью. Он будто находился в некоем сне, и все события происходили с ним не взаправду, а лишь снились ему. Видения, приходящие в этом сне были то сладкими, когда к нему являлась сотканная из эфира и тумана Марина, с горящими сапфировыми очами, и дарила неземные ласки, то пугающими, когда во тьме ночи он вдруг подскакивал от собственного крика, а постель его была влажной от пота. Неведомые твари из дремучего, густого леса приходили к нему в этих кошмарах, прикасались к нему отростками длинных корневищ, заменявших им руки, пялились на него фосфоресцирующими зенками-плошками, перешёптывались безгубыми ртами и хихикали – мерзко и неприятно. От этого смеха кровь стыла в жилах и отчего-то хотелось плакать. Игорь был биологом, но никогда не слышал ничего о существах, подобным тем, что выползали ночью из тёмных углов комнаты, принося с собою запахи леса, стоялой воды, мокрой земли и болота. Они сидели возле его постели до утра, внимательно изучая его, и таяли с дымкой рассвета. Игорь вёл уроки, встречался с друзьями, но всё это он словно видел со стороны, будто эти события происходили не с ним, а он был лишь зрителем в кинозале и наблюдал за действиями героя на экране. В те моменты, когда в голове его наступало просветление, он приходил в ужас от осознания того, что происходит, и предполагал, что у него опухоль головного мозга. Не мог он, человек высоких нравственных правил связаться с ученицей, хотя и признавался себе в том, что очень любил её. Да, по сути, и до совершеннолетия ей оставалось каких-то несколько месяцев, оправдывал он сам себя, а потом… Потом можно будет и жениться. Марина сирота, у неё никого нет, и он обязан позаботиться о ней. Она станет студенткой, и они будут жить в его квартире, в которой он сейчас и проживает. Квартира небольшая, однокомнатная, досталась ему от бабушки по наследству. Но да зато своя! А это так много значит. Вон его друзья, одногруппники, коллеги – все в ипотеках погрязли. А это ярмо на ближайшие пятнадцать лет. Спасибо бабуле, что дала ему этот старт в жизнь. А дальше время покажет. Свой угол дорогого стоит. Но тут же он вновь одёргивал себя – а что, если кто-то узнает о их связи прямо сейчас? Или же в следующем учебном году, осенью? Это будет катастрофа. Как минимум его навсегда исключат из профессии, уволят так, что путь в педагоги ему будет заказан. А как максимум… Лучше и не думать. И он не думал, едва только попадая в объятия хрупкой нежной девушки, он забывал собственное имя и желал лишь одного, чтобы эти минуты никогда не заканчивались. На всякий случай он даже записался в клинику на МРТ головного мозга, но обследование показало, что никаких образований нет, и он расслабился, пустил всё на самотёк, списав на усталость и конец учебного года.