– Ой, что-то мне нехорошо вдруг сделалось, дочка, – посиневшими враз губами простонал старик, – Дай-ко присяду я.

Враз ноги его подкосились и он, шумно выдохнув, опустился на траву и привалился к оказавшейся рядом с ним кривой ольхе.

– Где у вас болит? Тут? Сердце? – испуганно чирикала возле него Кира, хватаясь то за воду, то за свой телефон, что был совершенно бесполезен, так как батарея разрядилась ещё ночью.

– Сам не пойму, слабость навалилась и тяжесть какая-то, и в голове нехорошо, – едва дыша, морщась от боли, выдавил из себя старик.

«Неужто инсульт?» – с тревогой подумала про себя Кира, пристально наблюдая за состоянием Пантелея Егоровича и пытаясь отыскать первые признаки сего грозного состояния.

– Пантелей Егорович, может быть у вас лекарство с собой имеется? Вы что-то принимаете? – затормошила она старика, – Вы только глаза, пожалуйста, не закрывайте, говорите со мной.

– Нет… никаких… таблеток… Сроду не принимал ничего, – прошелестели губы егеря едва различимо.

– Что же делать-то мне с вами? – Кира закрутила головой по сторонам, будто желала найти там ответ на свой вопрос, – Вы только не волнуйтесь, хорошо? Я сейчас машину сюда подгоню.

Но тут же она вспомнила по какой причине её автомобиль стоит там, где он сейчас. Поваленная коряга. Она не сможет проехать сюда. Тем временем старику стало совсем худо. Нос его заострился, лицо побелело, из груди вырывалось свистящее, чуть с хрипотцой дыхание.

– Дочка, ты иди, уходи отсюда, – с трудом проговорил он из последних сил, – Тебе нельзя тут… Это всё ведьма нарочно устроила. Чтобы ты уйти не смогла. Беги, беги, голубка. А я старый уже. Мне и помереть не грех. Да и смерть – не самое страшное.

Он уронил голову на грудь и замолчал. Кира вскрикнула от ужаса. Но не за свою жизнь, а за жизнь старика. Алтынка заскулил и принялся лизать лицо хозяина, припадая на передние лапы и воя. Но тот похоже ничего не чувствовал.

– Пантелей Егорович, миленький, – чуть не плача, затрясла Кира егеря за плечи, – Очнитесь. Пожалуйста.

Наскоро расстегнув рюкзак старика, она нашла в нём фляжку с водой и так же, как прыскал он ей в лицо буквально полчаса назад, принялась брызгать ему на щёки и лоб.

– Пантелей Егорович, – заскулила Кира, – Очнитесь же…

Старик не отвечал. Она схватила его руку за запястье, приложила три пальца – пульс есть, но весьма слабый и неровный, прерывистый.

– Что же делать? – она с тоской поглядела на последние лучи заходящего солнца. Ещё минут двадцать-полчаса и наступят сумерки. В лесу темнеет раньше. Пантелея Егоровича она ни за что тут не бросит одного. Оставался только один выход. Кира решительно схватила дедов рюкзак, одела его на плечи, потом так же перекинула наперевес ружьё, а затем, нырнув под старика, с трудом взвалила его на себя, и поднялась. Ноги егеря при этом волочились сзади по траве. Но хоть так…

– Ничего, ничего, – прохрипела Кира, – Прорвёмся. Держитесь, Пантелей Егорыч.

И, пошатываясь и спотыкаясь, девушка побрела в сторону сгущающегося за поляной леса, там, где возле поваленной коряги ждало их спасение – её автомобиль. Алтынка бежал рядом и тихо скулил, поджав хвост, словно чуяв что-то плохое рядом.

Плечи совсем занемели, а ноги спотыкались о каждую кочку, спина взмокла, пот стекал по лицу и щипал глаза, но Кира упорно шла к цели.

– Ничего, ничего, Пантелей Егорыч, ещё чуть-чуть… Сейчас в машину сядем, – кряхтела она неразборчиво сквозь зубы, подбадривая сама себя, – А потом сразу в больничку. Есть тут у вас в селе какая-нибудь амбулатория? Ничего… Домчим… Прорвёмся. Вы только держитесь.

Ощущение тревоги нарастало с каждой секундой. Оно разливалось в воздухе невидимыми электрическими разрядами, как тогда, когда ещё не слышишь, но уже чувствуешь приближение грозы. По запаху, по сгустившемуся воздуху, по особому состоянию природы. Миновали избу – молчаливую, сгорбившуюся, проводившую путников недобрым взглядом. Прошли поляну. Вот и лес. Ещё чуть-чуть и покажется автомобиль. Но десять минут пути налегке это не те же самые десять минут с ношей на плечах. Выручали тренировки, которые развили выносливость и крепость мышц. Однако всё равно было тяжело и Кира не сдавалась только лишь потому, что в руках её сейчас была жизнь человека, зависевшая от её скорости и находчивости. А потому она не имеет права останавливаться. Ещё чуть-чуть. Алтынка завыл так неожиданно, что Кира едва не выпустила безвольно болтающиеся на её плечах запястья старика. Перехватив их покрепче, она замедлила шаг, уставившись на собаку, но не прекратила идти.

– Алтынка, – прохрипела она, – Алтын! Ты чего? А ну, фьюить, иди сюда, к ноге!

Но пёс словно обезумел, он выл не прекращая, не делая паузы на вдох, испуская из себя воздух, будто большая резиновая игрушка, на которую нажимал ребёнок. Приседая на лапы, он жалобно скулил, то переходя на лай, то на испуганный вой. Внезапно пёс замер, прислушался к чему-то, уши его подрагивали, взгляд устремился в сторону густого ельника. Кире некогда было разглядывать, что такого мог заприметить пёс, что так обеспокоило и напугало его, бывалого лесного жителя и спутника егеря. Она упрямо шла вперёд. Вдруг скулёж прекратился. Пёс грозно зарычал, ощетинился и сорвался с места.

– Стой! Стой! К ноге! – закричала Кира, но всё без толку, собака скрылась за свесившимися до самой земли еловыми лапами и исчезла. Ни звука, ни лая, ничего. Кира мысленно махнула рукой и, выжав из себя последние силы, зашагала к виднеющейся за поваленной корягой машиной. Вот и она, родненькая.

Уф! Кира как можно аккуратнее спустила старичка на землю. Спина и плечи горели. Опершись на капот, она с трудом переводила дыхание. Но рассиживаться было некогда. Прощупав на сонной артерии егеря слабый пульс, она снова попыталась растормошить его. Но тот не реагировал. Лицо его побледнело ещё больше, вокруг губ и носа пролегла синева.

– Неужели инфаркт? – с тоской подумала Кира, – Сейчас, сейчас, Пантелей Егорович, держитесь!

Открыв машину и затащив старика на заднее сиденье, она уложила его удобнее, и стрелой метнулась на водительское место.

– Сейчас, сейчас, – она завела двигатель, воткнула штекер в разъём питания, на экране телефона загорелся зелёный круг, показывающий один процент. Отлично! Через несколько минут можно будет включить устройство и попытаться дозвониться в службу спасения. А пока нужно выехать на дорогу. Трасса не так уж и далеко. Кира оценивающе посмотрела на заросшую тропу, по которой она сюда заехала. Попробовать развернуться или лучше выезжать задним ходом? Пожалуй, можно рискнуть. Ям не видно. Кира аккуратно принялась выкручивать руль то в одну, то в другую сторону, постепенно выравнивая положение автомобиля. Наконец, у неё это получилось, машина встала к коряге задом. Кира взглянула на экран телефона, можно попробовать включить устройство. Нажав на кнопку сбоку, она в нетерпении забарабанила пальцами по рулю. Экран поприветствовал хозяйку, загорелась заставка. Прогрузились все приложения. Сети не было.

– Ну ничего, в службу спасения можно позвонить и без сети, – Кира уверенно ткнула пальцем в три заветные цифры. Ничего. Полная тишина в трубке. Она набрала ещё и ещё раз. То же молчание.

– Чёрт бы тебя побрал! – крикнула она в отчаянии, – Ну ничего, ничего, сейчас доберёмся до трассы.

Она нажала на педаль, авто тронулось. Странно, когда она ехала сюда, дорога ей казалась куда шире и просторнее, она точно помнила, что видела перед собой две колеи, да, поросшие травой, но всё же просматриваемые. Сейчас же не было даже этого. Неужели за одну ночь трава могла так подняться? Хотя был ливень, но не до такой же степени. Тут всё-таки средняя полоса России, а не экваториальные сельвы. Нет, глаза не обманывали её, колея явно стала уже. Лес будто бы приблизился, скрывая тропу от путника, таясь, закрывая ход и не желая отпускать жертву.

– Наверное сумерки так искажают картину, вчера-то я приехала сюда на заре.