– Как так-то, Миха? Ты же не сделал то, что мы просили! Оно осталось.

– Ну, так, Гена, сейчас зима, снег. Куда по снегу в лес?

– Я с собакой договорюсь.

– Ты же знаешь – вдвоём нельзя, а один на чужой технике я не поеду. Не работает эта ваша аномалия, когда больше одного. Я дома посижу, покумекаю что да как. Материал у меня есть. Рассказы, тетрадь вашего Профессора, свои впечатления. Пока это переварить нужно, – стараясь быть максимально убедительным, говорил Михаил.

Геннадий только махнул рукой.

– Съезди, дочек навести. Подарки купи. Не чужие ведь люди, – добавил он, чувствуя, как скис Гена.

Он лишь поднял на гостя глаза, пошевелил губами, но из них не вырвалось ни звука.

– Да, съезди! – поддержала тётя Нина, – Всё лучше, чем водку жрать.

– Разберусь, – сухо бросил Гена.

Попрощавшись с хозяевами, уложив в багажник вещи, Михаил тронулся в обратный путь, но тут вдруг похолодел от ужаса – шины-то летние. Ой-ой! Придётся ехать медленно и желательно огородами. С гаишниками лучше не встречаться вообще. Хорошо бы, но дело к празднику, и они все здесь, на дорогах. Ехать в город на автобусе, возвращаться на грузовичке, переобуваться с помощью монтажки и какой-то железяки из гаража? Нет уж, ни за что. И, полагаясь на вечный русский авось, Михаил тронулся в путь.

Дорога, к счастью, оказалась не только идеально вычищенной, но и посыпанной крупным песком с солью. Завернув за поворот, Михаил неожиданно увидел на обочине женщину, машущую ему рукой. Ярко-синее болоньевое пальто, такого же цвета шапка и шарф. Подъехав ближе, он остановился. И обомлел. Это была Таня. Давным-давно, когда он ещё учился в одиннадцатом классе, он встретил её. Девятиклассница, красавица. Широкое лицо с огромными карими глазами, длинные густые волосы. Тихий ласковый голос. Красивая улыбка. Подружек у неё почти не было, лишь одноклассница Вика. Таня была не такая, как все. Это Михаила и зацепило, только вот не сложился у них роман. Миша влюбился, жизни без неё не представлял, а вот сердце девушки было не в ладах с головой. Да, она тоже влюбилась, но прагматичность мышления не позволила ей принять то, что её мужем может стать простой Миша – не отличник, не лидер – а так, середнячок. С её-то данными. Фигурка, ножки, личико – хоть сейчас на обложку журнала. Об этом Таня и сказала ему однажды прямо в глаза. Два дня Миша не ходил в школу, два дня считал свою жизнь конченой. Так и не приняв случившегося, переступив через гордость, пытался вернуть любимую. Пару раз ему даже казалось, что всё наладилось. Но на выпускном Таня окончательно похоронила все отношения. В этот раз всё прошло для парня легче. Так и ушёл Миша в армию, как в новую жизнь. Служба не оставляла времени на душевные терзания, но, когда уже подходил дембель, Михаил получил письмо. От Тани. В нём она проклинала себя, просила прощения за девичью глупость. Не понимала, якобы, своего счастья. И снова всё завертелось. Она писала и звонила, он отвечал. Михаил явился к Тане на второй день после возвращения домой. Вероятно, она рассчитывала встретить совсем другого человека в образе Миши, но пришёл тот самый Миша, что писал ей стихи на страницах школьных тетрадок. На этот раз всё закончилось, не начавшись. С того самого момента Михаил вычеркнул Таню из своей жизни. Порвал и удалил все фотографии, выкинул письма. Обида прошла, осталась только сладкая тоска. Да, вырвать из сердца первую любовь невозможно.

И вот, она стояла перед его машиной. Здесь, в лесу, за много километров от города.

– Таня! – удивлённо воскликнул Михаил.

– Ой, Мишка! Не узнала, представляешь! – воскликнула она, явно обрадовавшись.

– Прыгай в машину.

Она села на заднее сиденье. Теперь Михаил мог спокойно рассмотреть Таню в зеркало. Из хрупкой девушки она превратилась в не менее красивую женщину. Всё так же следит за собой.

– Таня, ты как здесь? – спросил Михаил, прервав затянувшееся молчание.

– Да, вот, в гости приехала к одному… Неважно. Ты, Мишенька, меня в город отвези, пожалуйста, я заплачу, сколько надо.

– Без вопросов. Как живёшь? Семья есть?

– Плохо живу, Мишенька, плохо. Был муж, да сплыл. А ты как? Всё в блогерах ходишь?

Михаил не ожидал такого.

– Ну, хожу, и мне нравится. Ты-то откуда знаешь?

– Знаю, Миша, знаю. Я на тебя подписана. Я всё про тебя знаю – можешь не врать.

Вдоль дороги тянулась стройная шеренга одетых в зимние одежды деревьев. Михаил любовался этой красотой, одновременно изучая Таню.

– Что, всё так уж и плохо? Ты прекрасно выглядишь, а это уже хорошо.

– Спасибо, конечно, – смутилась собеседница, – Но я не про это.

– А про что?

– Одной надоело, до ужаса. Только я и кошка. Новый год скоро, а встретить не с кем. Подругам навязываться не хочу. Хотела на природе, а не получилось. А давай с тобой его отметим, ты ведь тоже один?

– Прямо так? – резко ответил Михаил.

Похоже, она считала и продолжает считать его своей собственностью. Когда нужно – приближу, когда мешаешь – оттолкну. Сейчас Михаил как раз нужен аж позарез. Добраться до дома и решить проблему Нового года. Прямо, без намёков, открытым текстом: хочу. Многие подписчики Михаила прятали свои имена за никами. Под одним из ников скрывалась, оказывается, Таня.

– А что? Мы – люди взрослые. Кто знает, может…

– Не может, Таня, – спокойно ответил Михаил.

– Злишься… Правильно. Имеешь право. Но пойми, мы вместе только до города. Не договоримся сейчас – не договоримся никогда. Ты тоже один. И девушки у тебя нет. К родителям, как понимаю, не поедешь. А так, вспомним былое. Просто проведём новогоднюю ночь не в одиночестве. Это ведь ты у нас романтиком всегда был, не я. Ты ведь за привидениями гоняешься. Эта ночь – волшебная ночь. Кто знает?

– Я знаю, – сухо ответил Михаил, – Таня, я не сержусь на тебя, просто не хочу. Пусть всё остаётся в прошлом. Навсегда.

Сзади раздались всхлипывания.

– Конечно, на что я рассчитывала, дура, – пропищала сквозь слёзы Таня.

– Ты ещё и рассчитывала?! – воскликнул Михаил, – Сдаётся мне, не случайно ты здесь оказалась, дорогая.

– Ты жестокий, – плакала женщина, – Да, я виновата, но я наказана уже. И ребёнок у меня был, почти. Выкидыш. Муж – алкашом оказался. Больше детей не будет. Не будет! Никогда! Я поняла – ты мне мстишь. Мстишь, да!

– Ладно, проехали, – уже мягче сказал Михаил.

Хочет встретить Новый год вместе с ним – пусть. Будет ей подарок. С другой стороны, планов всё равно больше нет, разве что переобуть ласточку.

– Таня, я с радостью проведу с тобой время. Всё, перестань плакать. Праздник как никак. Так, Таня, едем тихо, очень тихо. У меня летняя резина. Объяснять долго, поэтому выбирай: или едешь со мной, но медленно, или с кем-то другим и быстро.

– Не торопись, успеем. Время ещё десять утра, – глухим от слёз голосом ответила Таня, – Давай, выйдем, подышим воздухом. Что-то меня укачало.

Михаил остановил автомобиль и они вышли. Густой морозный воздух наполнил лёгкие. Справа и слева от дороги лежали поля, обрамлённые лесом. Вдалеке виднелись крыши домов деревни Гадюкин Яр.

– Постой! Мы же столько уже проехали! – воскликнул недоумённо Михаил.

Соображалка сигналила тревогу. Сначала он ехал один, потом появилась Таня, потом они болтали. Дорога должна уже давно закончиться. Они уже должны увидеть окраину города. Таня улыбнулась, погладила его по голове белой шерстяной варежкой.

– Мишутка мой, дурачок. Как был глупеньким, так и остался.

– В смысле?

Таня в ответ звонко рассмеялась. Она всегда так смеялась от действительно хорошей шутки. Закончив смеяться, Таня огляделась.

– Господи, красота-то какая! Миша, ты помнишь сказку «Двенадцать месяцев»? Я так хотела бы, чтобы там, в лесу горел костёр и сидели все двенадцать месяцев! Хочу подснежников! Мишутка, я хочу подснежников! Пошли!

– Куда? – сухо спросил Михаил.

– В лес! Я хочу в лес!