Пять минут спустя Михаил, стуча зубами, колотил в знакомую дверь.
– Кто там? – раздался из глубины сонный голос тёти Нины.
– Это я, Михаил. Вернулся.
– Батюшки! – воскликнул голос.
Тут же заскрежетал засов. Появилась тётя Нина в наспех запахнутом старом халате.
– Мишенька, бедолага! А мы уж тебя в покойники записали. Где ж ты был-то столько времени? Ты проходи, проходи. Сейчас я Генку разбужу.
– Да, не надо, тётя Нина. Какое сегодня число?
– Так, тридцатое декабря, половина второго ночи.
Михаил почувствовал, что теряет под собой опору. Приехал он сюда в конце октября, а прогулка по лесу – недалеко – растянулась аж до конца декабря. Рекорд, можно сказать, среди остальных блудничков.
– Замёрз, поди? Обморозился?
– Да, нет, ничего. Я у бабульки одной в гостях просидел. Как раз за мостом её домик и встретил.
– Господи! – в ужасе воскликнула тётя Нина, – Так ведь нет там никакого домика и никакой бабульки. Бесы тебя окрутили.
Открылась дверь, явив на свет помятую фигуру Гены в трико и полосатой майке.
– О, Мишаня вернулся! – воскликнул он, пытаясь заключить гостя в объятия.
– Тише ты, окаянный! Человек в мороз по лесу бродил. Дай хоть согреться.
– Эх, старая. Век прожила, а не знаешь – для сугреву пол-литра полагается.
– Ага, щас! Чаю вскипячу – вот и согреется. Печка натоплена, можно человека и на печь уложить.
– Да не замёрз я, – возразил Михаил к явному неудовольствию хозяина.
– Вещи твои я в коробку сложила, – суетилась у стола тётя Нина, – Участковый приходил, только я ему сказала, что ты всё своё с собой взял. Машину хотел забрать, но я уговорила.
На столе сразу же возникла тарелка с макаронами, приправленными тушёнкой. Закипел электрический чайник. Гена тут же пристроился рядом с гостем.
– Ну, Мишаня, рассказывай! Мы уж тебя, считай, похоронили. Звонили тебе сколько раз, а телефон недоступен.
Михаил жадно поглощал еду. Говорить совсем не хотелось – хотелось спать. Тепло жилого дома только усилило это желание. Хозяйка пришла на помощь гостю:
– Да отстань ты от человека.
Прожевав, Михаил, вместо ответа задал вопрос:
– Гена, есть у вас в округе такая река – Черемшанка?
Гена недоумённо вылупил глаза.
– Нету у нас такой, – уверенно покачал головой тот.
– Он ещё про бабусю какую-то говорил, мол, у неё дом сразу за речкой у моста, – обращаясь к сыну, вставила тётя Нина, что только увеличило изумление мужчины.
– Уж точно, нет. Ни здесь, ни в округе. Я тут всё исходил, всё знаю – каждый ручей, каждый хутор. Тут хуторов раньше много было, до революции ещё. Только далеко они отсюда. За речкой разве что кузня стояла раньше, да и ту на дрова разобрали. Никакой Черемшанки никогда не было.
– Гена, а просто лесная речка? В глуши, где нет деревень и хуторов?
Гена причмокнул, вздохнул. Взял кусок хлеба, откусил малость, пожевал.
– Такой речки тоже нет. Есть одна, но она на болотах, очень далеко отсюда. И называется по-другому – Торфянка. Она в озеро впадает. Маленькое такое, болотное. Там, кстати, окунь да сазан хорошо берёт.
– Не, не то. Мне бабуся про Черемшанку говорила: кто на неё забредёт, тот домой не воротится. Кстати, бабулю Аграфеной звать. У неё ещё сестра Настасья была, но она померла.
– Батюшки! – воскликнула тётя Нина, – Страсти-то какие!
– Миха, твой рассказ почище прочих будет. Давай, показывай фотки!
– Гена, – взмолился Михаил, – Я так устал, так спать хочу! Без обид, потерпи до завтра.
– Ладно-ладно, отдыхай, – затараторил Гена, явно неудовлетворённый рассказом.
– Гена, будешь первым, кто это услышит – обещаю, – заверил его Михаил, допивая чай.
– Так, мне ж на работу с утра, – расстроенно проговорил Гена.
– Вечером покажу. Всё равно, редактировать надо, на ноутбук скачать. Всё сделаю, оформлю культурно.
– Ладно, – буркнул хозяин.
Как лёг в кровать, Михаил уже не помнил.
Утром, едва проснувшись, он сразу принялся за работу. Сначала, правда, пришлось заплатить за интернет. Ещё один временной казус. Оплата шла по нашему времени, а не по лесному. Просрочка почти на два месяца. Может поэтому до него не доходили звонки? Хотя, должно быть наоборот. Нет, не стоит забивать голову. Канал запущен капитально. Полсотни человек успели отписаться, но это ерунда. Михаил предупредил всех, что может случиться длительный перерыв. Теперь фотки. Скинув с телефона, принялся жадно изучать каждый снимок. Деревья, изба – всё есть. Печь, бревенчатые стены, Аграфена. Вылитая Баба-Яга. Это бомба. Видеокамера тоже подтвердила, что всё это не привиделось, а произошло на самом деле. И их с лесной бабулей диалог сохранился на видео и на диктофоне. Осталось не потерять эту информацию. Копировать, копировать, и ещё раз копировать. В облако, на флешки, на жёсткий диск компа. Теперь всё это следует красиво оформить. Он дал анонс: сегодня вечером на канале ожидается сенсация. Фотографии Михаил просматривал особенно тщательно. Сумерки осложнили дело. Очень трудно найти чёрную тень среди одинаково чёрных деревьев. Казалось, за каждым деревом кто-то прячется. Прогнав снимки через фильтры, поиграв с резкостью, Михаил это подтвердил. Целое полчище «марлактаров» скрывалось за деревьями. Не хватает, для полной жути, только горящих из темноты глаз. Ему стало страшно, и он переключился на избушку. Что-то в ней было не так. Точно! Свет. В избушке было светло, хотя не горели ни свечи, ни лучины, ни лампады. Откуда тогда свет? Создавалось ощущение, что свет исходил отовсюду или просто висел в воздухе. Нет ни одного источника света, а он при этом всё таки есть. Да! Вот оно! В избушке не было икон. В том углу, где они должны были быть, имелась полочка, только на ней стоял какой-то веник из трав и веток, повязанный разноцветными ленточками. Вот это сенсация! Пусть подписчики завалят комментарии своими идеями. Свет из ниоткуда, веник вместо икон. Глиняная посуда. Избушка почти на курьих ножках. Это не какое-то привидение из развалин – это круче. Гораздо круче. Ко всему можно добавить тридцатипроцентную Настасью. Поверят. После такого – поверят все. Скептики стыдливо промолчат. «В лесу, где за каждым деревом прячется злобный Марлактар, где течёт страшная речка Черемшанка, живёт бабуся, на тридцать процентов состоящая из своей умершей сестры».
Деревня есть деревня. Весь день в гости к тёте Нине приходили бесконечные бабы Нюры, Гали, Даши. Пришёл даже хромой Степан с дальнего конца деревни. Кто спросить расписание автобусов, кто попросить дрожжей, кто – пожаловаться на здоровье. И все косились на гостя, все пытались с ним заговорить. Понятное дело – им было интересно увидеть человека, проплутавшего в лесу почти два месяца. Бесконечные расспросы, разговоры ни о чём угнетали, но идти куда-то Михаилу не хотелось. Материал почти собран, а кто такой Марлактар можно узнать и летом. Сейчас в лесу сугробы – много не нагуляешь. Он покорно отвечал сельчанам, ожидая вечера. Вечером Гена выпрыгнул из своей Нивы, оставив её прямо на дороге. Не раздеваясь, бросился в дом.
– Показывай! – крикнул с порога.
С полуоткрытым ртом просмотрел всё.
– Как, прямо там, за мостом? Эка тебе повезло, дружище! – воскликнул он, досмотрев до конца последний ролик, – Это надо обмыть.
Он привёз бутылку водки. На немой укор матери ответил:
– Всё, завтра Новый год! Каникулы!
– Хоть бы ёлку принёс что ли, – съязвила тётя Нина.
– Завтра принесу. Принесём.
Михаил загрузил статью на канал. Почти сразу её просмотрели девяносто подписчиков. Хлынули комментарии, но ответить было не суждено – Гена с вожделением смотрел на уже наполненные стопки.
Вечер закончился за столом. Михаил понял, что пора уезжать. Завтра он скажет это хозяевам. Разумеется, они попросят его остаться на Новый год, но что такое праздник в деревне? Алкоголь, алкоголь… Больше ничего интересного. Ему придётся показать всем нетрезвым сельчанам свои видео, с каждым выпить и выслушать их пьяные рассказы. Сейчас здесь одни старики, но уже завтра приедут машины, привезут молодёжь. И это хорошо. Отдать хозяевам флешку с роликами. Молодёжь разберётся с ней. Все счастливы, все довольны. Он так и сделал. Тётя Нина вслух выразила сожаление, но по её глазам Михаил прочитал одобрение. Гость в доме – повод Геннадию напиться, а пить он станет обязательно, ибо в доме живёт Повод. Вечный Повод. Не нужно ждать праздника. Гостю в трезвом виде здесь проживать никак нельзя. Ну, и хозяину придётся нести тяжкую долю личного собутыльника для гостя. Геннадий возмутился.
