– За мной, бегом! Заодно и согреешься! Беги, внучок!

И Юрка побежал к дому Иринки вслед за мужчиной. Остальные ребята, молча проводившие их взглядами, загалдели, обсуждая страшное событие. Девчонки заплакали от страха, только сейчас сообразив, чем всё могло закончиться. Потихоньку все стали расходиться. У Иринки дома было жарко натоплено. Девочка в тепле пришла в себя, расплакалась от испуга, а дед, не теряя времени на разговоры приказал обоим немедля снимать с себя всю одёжу, да растираться большими тёплыми полотенцами, которые он вынул из шкафа. Иринка скрылась в своей комнате, а смущённого Юрку Григорий Кузьмич завёл за занавеску у печи, где стоял старый умывальник.

– Давай, внучок, не мешкай, сымай всё и растирайся докрасна. После станем чай пить!

После они и правда пили горячий чай с мёдом, сидя за столом закутанные в тёплые одеяла по самую макушку, и, подобрав под себя ноги в дедовых шерстяных носках.

– А теперь на печь полезайте, – скомандовал дед, – Оба. Давайте-давайте! Враз там пропотеете.

– Ишь ведь, ещё Крещение не наступило, а они уж в прорубь ныряют! – посмеивался он, – А по-хорошему…

Голос деда стал суровым:

– По-хорошему – выдрать бы вас, как следует, а точнее тебя, Ирка! Сама чуть не погибла, и парня едва не сгубила! Эва, он смышлёный оказался, сразу сообразил, что ползком надо. И храбрый! Остальные-то стояли, глазели только. Спасибо тебя, Юра, ты настоящий мужчина!

– Да нас на уроках ОБЖ в школе этому обучают, – смутившись ответил Юра.

А Иринка впервые как-то особенно поглядела на него и тихо сказала:

– Да, деда, Юра он такой. Он у нас молодец.

Тут Юрка совсем уже растерялся и густо покраснел.

– Знатно ты меня за волосы потаскал! – рассмеялась вдруг Ира, – В школе-то так сильно не тянул.

И они оба засмеялись, радуясь спасению, теплу и чему-то новому, что начиналось сейчас в их юной жизни.

С того самого дня, как ребята искупались в проруби, Юрка стал желанным гостем в доме Вострецовых. Он, будто бы по негласному правилу, получил право и честь приходить в любое время. Он и приходил. Родители Иры очень его полюбили, а особенно рад был его приходу дед, Григорий Кузьмич. И постепенно всё ближе становились и отношения ребят, а однажды Юрка признался Ирине в своих чувствах. Это было уже летом. На берегу той самой речки Густомойки.

– Ты знаешь, я ведь в тот день, когда впервые тебя увидел, сразу понял, что ты особенная, – опустив глаза, сказал Юрка, он смущался и сам злился на себя за это, но всё же решился произнести заветные слова, – Ты тогда нас отчитала за шалость, а я стоял и смотрел на тебя. Я сразу в тебя влюбился. С первого взгляда.

Ирина звонко рассмеялась, потом щёчки её заалели, и она отвела взгляд:

– Да я знаю, я уж тогда всё поняла…

В тот вечер Юрка впервые решился поцеловать свою девушку. Это был самый настоящий, искренний и трепетный поцелуй на свете. Так думали они. И впереди у них была целая жизнь. Ребята окончили школу. Вместе уехали в город, поступать в институт. Оба учились хорошо, поэтому легко сдали экзамены и их зачислили на первый курс.

– Уж ты там за Ирочкой нашей следи, Юрочка, – просила его мама Ирины, а отец, соглашаясь с нею, кивал, – Будь ей там защитником.

– Конечно, Любовь Андреевна! – заверял Юра, – Вы даже не переживайте. Я всегда буду рядом.

И своё обещание Юра держал. Даже в тот день, когда их, студентов четвёртого курса, в тихом углу городского парка окружили трое, Юрка не растерялся. Он узнал их. Это был Валерка Ихласов, студент последнего курса и сын директора местного кирпичного завода, а с ним двое его дружков. Валера был парень горячий, с завышенными потребностями и самооценкой, ни в чём не знавший отказа. Он запал на Ирину уже давно. Но та не давала ему ни малейшего шанса или намёка на то, что его внимание льстит ей. Напротив, вежливо, но твёрдо объясняла Валере, что у неё есть парень, они дружат ещё со школы и после окончания института собираются пожениться. Валера, казалось, понимал, отставал на какое-то время, но спустя несколько дней всё начиналось сначала. И ведь если бы у него не было поклонниц – так ведь напротив! Многие девчонки рады были повиснуть у него на шее – богатенький, перспективный, за такого замуж – и хлопот не будешь знать в материальном плане. Но нет, говорят, запретный плод сладок, а всё то, что достаётся дёшево – дёшево и ценится. Этот постулат одинаково верно работает и в отношении вещей, и в отношении человеческих чувств. Валерке нужна была Ирина. На дворе стоял май – цветущий, ароматный, кружащий головы, тюльпаново-сиреневый, благоуханный месяц. Валера выпускался из института, и с этим делом пора было тоже решать и ставить точку. Ира должна быть его и на этом всё сказано. Кто такой вообще этот Юрка? Голодранец из колхоза? Пф-ф-ф, Валерка и не таких обламывал. А уж этот ему тем более не помеха на пути к цели. Да и Иринка тоже привыкнет, полюбит, никуда не денется.

– Ни одна баба не устоит перед деньгами и достатком, – думал Валера, – Повыкобенивается и перестанет. Поймёт, если не дура (а она не дура), что он, Валера – наилучшая партия. Его отец пристроит обоих на тёплое местечко на заводе. Да и с жильём поможет, и со всем остальным. А матушка рада будет понянчиться с внучатками, когда они пойдут, так, что они с Ириной вполне смогут себе позволить улететь в отпуск на недельку-другую только вдвоём…

Валерка вынырнул из своих мечтаний и посмотрел на часы. Пора. Они с приятелями встретили сладкую парочку в парке. Те постоянно там гуляли.

– Ну, а что ещё может дать ей этот нищеброд? – про себя ухмыльнулся Валерка, – На ресторан-то, небось, денег нет. Вот и таскает бабу по кустам.

Он пренебрежительно сплюнул сквозь щель между передними зубами и шагнул навстречу Юрке, который тут же загородил Ирину собой и встал между нею и Валеркой.

– Что, рыцарь, отдашь нам свою принцессу? – усмехнулся Валерка, – А не отдашь, так силой возьмём.

– Попробуй, – глядя ему в глаза, спокойно и твёрдо ответил Юрка.

– И попробую. Не пара она тебе, сам не видишь? А я в самый раз. Так что, давай, уходи с дороги и не маячь тут.

– Валера, уйди, пожалуйста, – раздался из-за спины Юры голосок Ирины, она была напугана, – Я не буду с тобой встречаться. Я Юру люблю.

– «Юру люблю», – пискляво передразнил Валера, – Какая жалость, да только придётся разрушить вашу мнимую идиллию. Со мной тебе будет лучше.

– Это кто же так решил? – спросил Юра, – Уж не ты ли?

– Я, а что? – нагло ответил Валерка, – Я мужчина – и я решаю. А ты…

Он с пренебрежением оглядел Юру:

– Ты так… щенок драный.

Юра сжал кулаки и шагнул вперёд, но Ирина схватила его сзади за рубашку, зашептала:

– Юрочка, миленький, не надо, себе дороже, уйдём отсюда. Не трогай его.

Но эти слова услышал Валерка, и они подстегнули его, бешено сверкнув глазами, мерзавец кинулся на Юрку:

– Я тебе сейчас покажу «миленького»!

Юрка ударил первым и Валерка отлетел прочь, упав на траву. Он тут же подскочил. Из его носа текла кровь. Рыча, он бросился на парня вновь, но тот снова отбил удар, и Валерка покатился по земле.

– Да чего вы стоите, придурки?! – заорал он своим дружкам, – Бейте его! Малахольные…

Те, очнувшись, кинулись на помощь. Юрка отбивался, как мог, но их было трое. Ирина визжала от ужаса и пыталась оттащить парней, но один из них коротким ударом быстро опрокинул её и оттолкнул прочь. Из разбитой губы девушки хлынули алые брызги.

– Ах, вы уроды! – в ярости процедил Юрка, работая кулаками, но силы были неравны.

Иринка, рыдая, побежала к центральной дорожке, где горели фонари и прогуливались люди.

– На помощь! Помогите! – кричала она, ничего не видя от слёз.

А тем временем в кустах двое уже повалили Юрку на траву, а Валерка остервенело, всё больше входя в раж и зверея, бил его ногами, пока дружки крепко держали Юрку, придавив его к земле.