Оглядываясь на Пантелея Егоровича, Кира мысленно молила его потерпеть, стараясь сдержать свой позыв дать по всем газам. Старик выглядел очень плохо, если бы не едва вздымающаяся грудная клетка, можно было бы подумать, что он мёртв. Черты лица заострились, покрывшись восковой бледностью. Одна рука свесилась вниз. Кира уложила его набок, помня про рвотные массы, которыми человек без сознания может захлебнуться и про запавший язык, и теперь со страхом и волнением наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Казалось, что она везёт покойника. Эти мысли, а также всё нарастающее смутное беспокойство в воздухе, давящий купол леса, плотно сплетённые кустарники и травы были последней каплей и Кира не сдержалась, прибавила скорость. Радуясь скорому спасению, она нервно улыбнулась. Полынь, осока и репейники с сочным хрустом сминались под колёсами, не в силах им противостоять. Солдаты лесной армии падали сотнями. Но лес не сдавался. Сумерки уже наступили здесь, сгущаясь с каждой минутой. Однако света фар хватало, чтобы видеть колею. Неожиданно выскочивший прямо под колёса Алтынка, заставил Киру взвизгнуть и резко выкрутить руль вправо. Машину занесло, раздался глухой удар, ветви с силой захлестали по лобовому стеклу, закрывая обзор, что-то ухнуло, проскрежетало по днищу, затем автомобиль приподняло и с силой опустило вниз, Киру мотнуло, и она ударилась об руль. Когда всё стихло, она медленно подняла голову, первым делом оглянулась на старика, тот каким-то чудом не упал, только перевернулся на живот, и лежал теперь лицом вниз. Кира прикоснулась к своей щеке, по которой что-то стекало, кажется, рассекла скулу. Она глянула в зеркало – не страшно, небольшая ссадина, под глазом, правда, начинала расплываться гематома, но это ерунда, жизни не угрожает. Так. Надо посмотреть, что там с машиной. Кира вышла, под ногами хлюпнуло и кроссовки тут же наполнились холодной водой. Она охнула, поморщилась, схватилась за дверцу, едва не поскользнувшись на склизком дне, бегло осмотрела авто. Машина плотно села в какую-то ямину, залитую водой, видимо после вчерашней грозы, бушевавшей почти до рассвета. Кира застонала, что же делать теперь? Открыв заднюю дверь, она, с трудом справившись, развернула Пантелея Егоровича на бок. Снова проверила дыхание и пульс, удостоверившись, что он жив, кивнула и огляделась. Вот чёрт! На правой фаре виднелись следы крови и прилипшая шерсть. Похоже, она всё-таки зацепила собаку.

– Алтынка! Алтын, хороший мальчик, иди сюда! Алтын! – попыталась она позвать пса, но тот не откликался.

Слёзы отчаяния потекли по щекам, ссадину защипало. Неужели всё напрасно и она не успеет спасти человека? Да что же такое творится-то? В немой злобе она ударила кулаком по сиденью, захлопнула дверцу и полезла наверх. Яма была неглубокая, но, глядя на её рыхлые осыпающиеся края, Кира понимала, что выбраться из неё будет делом непростым. «Надо веток наломать, подложить под колёса и попробовать выехать задом». Не удержавшись и всё же поскользнувшись на откосе, она шлёпнулась прямо в грязь, вымазавшись в глине.

В лесу уже почти стемнело, силуэты деревьев великанами сгрудились вокруг крохотной девушки, явно не намереваясь выпускать её из своего дремучего царства. Тревожно прокричала где-то птица. Кира плохо разбиралась в пернатых, но вспомнила, как читала когда-то про птиц, голос которых напоминал женский крик, и постаралась успокоиться. Всё хорошо, она справится. Решительно шагнув к ближайшей ели, Кира принялась с хрустом ломать нижние лапы. Те не поддавались, не желая гибнуть, но Кира вспомнила про топорик в багажнике, который они с подругами покупали, когда ездили на отдых за город в одни из выходных, и пошла за ним. Дело пошло быстрее. Нарубив несколько широких, пахнущих свежей смолой и хвоей лап, Кира вернулась к яме, постелила ельник под задние колёса. Затем проделала то же самое спереди. Всё, теперь можно и попытаться выбраться отсюда. Она забралась в машину, выдохнув, нажала на педаль газа. Так. Главное не торопиться. Не делать резких движений. Аккуратно раскачаем авто. Вот так. Теперь можно попробовать… Колёса, поначалу кажется удачно вставшие на ельник, закрутились вхолостую, зарываясь в илистое дно глубже.

– Нет, нет, пожалуйста…

Кира в отчаянии повторяла и повторяла попытку, пока не поняла, что всё безнадёжно. Что делать? Попытаться дойти пешком до дороги? Но вчера, пока она ехала сюда, то едва ли встретила пару-тройку машин, а сейчас, вечером, вероятность того, что кто-то проедет мимо падала в десятки раз. Вряд ли местные куда-то ездят в такое время. В деревне вообще принято рано ложиться и так же рано вставать. Да и не факт, что связь появится. К тому же Кира не знала точно, какое расстояние осталось до трассы. Навигатор здесь, само собой, не работал. Девушка вышла из машины, прислонилась к капоту, опустила лицо в ладони, позволила дать волю слезам. Спустя несколько минут полегчало. Она прерывисто вздохнула, вытерла лицо, задумалась. Похоже им придётся ночевать тут. А как только рассветёт, она отправится за помощью, а пока будет пытаться дозвониться в службу спасения. Уже окончательно стемнело, сейчас она бессильна что либо предпринять.

– Алтын! Алтынка! – снова сделала она попытку докричаться до пса, но безрезультатно.

Негромкий треск заставил её поднять голову, что-то прошуршало в нескольких метрах от неё.

– Алтынка? – радостно позвала она.

Пара жёлтых огоньков блеснули, выглянув из-за стволов деревьев. Кира нервно улыбнулась, неловко переступила с ноги на ногу.

– Алтынка? – неуверенно позвала она вновь.

Во тьме показалась ещё пара светящихся точек, и ещё, и ещё…

Кира завизжала и кинулась в машину, руки не слушались, она, вся дрожа, как осиновый лист, захлопнула дверцу и заблокировала все замки. Свет фар выхватил из чащи несколько силуэтов. Они неспешно приблизились к машине. Волки! Кира никогда до этого не видела волков, разве что в зоопарке, да и то звери спали, пока она стояла возле их вольера. Но сейчас она сразу узнала хищников. Они встали полукругом на самой границе кустарников. Они, похоже не боялись ни света фар, ни шума работающего двигателя, лишь жмурились, не сводя глаз с машины. Кира сглотнула.

– Пантелей Егорович! – заикаясь, потрясла она легонько старика за плечо.

Тот молчал.

Кира разрыдалась:

– Пантелей Егорович, что же делать?

Как же ей нужен был сейчас мудрый совет бывшего егеря, но, к сожалению, он оставался без сознания. «Не знаю, долго ли он протянет, если у него и правда инфаркт?» – с тоской подумала она. Стиснув руль, девушка вновь попыталась выбраться из ямы, но лишь окончательно встала намертво в илистой почве. Всё бесполезно. Остаётся только ждать. И Кира опустила голову на руки, облокотившись на руль и прикрыв глаза. Сколько прошло времени, она не понимала, кажется ей даже удалось задремать. Натянутые нервы не выдержали напряжения и организм устроил паузу. Какой-то звук вывел её из этого состояния. Она сонно огляделась. Волков не было видно. Может быть уже ушли? Или затаились где-то поблизости в ожидании, когда еда сама выйдет из жестяной банки? Кира прислушалась. Звук напоминал осторожное царапание по металлу. Алтынка? И тут Кира с ужасом поняла, откуда доносится этот звук. Застыв, она смотрела в зеркало заднего вида на то, как Пантелей Егорович, приоткрыв рот, качает головой. Скрежет шёл из его горла. Спустя секунду он перешёл в хриплый смешок и Кира похолодела. Голова старика развернулась в её сторону, глаза по-прежнему оставались закрытыми, рот же растянулся в жуткой улыбке.

– Что же ты, внученька, решила от меня сбежать? – женским голосом проговорил старик и Кира закричала так, что заложило уши…

Лес наползал на автомобиль со всех сторон. Он неуловимо изменился. Угрожающе шелестели и стонали деревья, протягивая свои костлявые тощие пальцы к металлической коробке с людьми внутри. Встревоженная стая птиц кружила галдящим вихрем над шпилями елей. Ветер завывал заунывную поминальную песнь. В чаще метались рваные чёрные тени, врываясь в свет фар и вновь пропадая во тьме. На многие километры кругом не было рядом ни одной живой души, никого, кто мог бы сейчас защитить её, помочь ей. Кира расширившимися от ужаса глазами смотрела на то, как шея старика выворачивается под неестественным углом, как острый кадык, того и гляди грозящийся прорвать тонкую желтоватую кожу, пульсирует от этого движения, как скрючившиеся пальцы скребут по сиденью, разрывая чехол, как вздымается неровно и резко узкая грудь, пытаясь раздышаться.