А тут ещё и мама приехала неожиданно. Женщины они такие, чувствуют всё каким-то неземным даром, интуицией, которой нет у мужчин, они могут не иметь вещественных доказательств, но угадают с невероятной точностью, что происходит в жизни близкого, тем более, если это собственный ребёнок.
– Игорёша, я пока поживу у тебя несколько дней, – заявила мать с порога, внезапно появившись прямо посреди рабочей недели в один из вечеров, когда Игорь только что приехал с работы и едва успел принять душ.
– Мама? Ты чего вдруг нежданно-негаданно? – удивлённо спрашивал он, пока мать раскладывала на зеркале в прихожей свои кремы, губную помаду и расчёску.
– А что, нельзя? Соскучилась по сыну, вот и приехала. Отец всё равно в рейс уехал. Скучно одной. Дай, думаю, пока у тебя погощу, – мама прошла на кухню, с подозрением оглядывая квартиру.
Игорь вспомнил, как буквально позавчера приводил сюда Марину. Да, они теперь проворачивали такое – она выходила на окраину села к тому времени, когда он заканчивал рабочий день, он забирал её у липовой рощи и они ехали к нему. До города езды каких-то двадцать минут, он успевал вернуть Марину назад к отбою в детдоме. А она нагла врала воспитателям, что гуляла у реки. Странно, но те верили ей. И лишь Марина знала, что служило всему причиной. Ей помогал кулон. Он отводил глаза, затуманивал сознание нужным людям, избавляя от лишних вопросов, убирал с её пути любые препятствия, исполняя все её прихоти. С каждым днём она всё больше отдалялась от мира людей. Её раздражало их присутствие поблизости с ней, их глупые никчёмные разговоры, пустая болтовня, смеющиеся лица. Она ощущала себя гораздо выше всего этого быта, в котором нужно было решать какие-то нелепые вопросы, вроде тех, кто сегодня дежурит по коридору или помогает на кухне, какую сценку будем готовить ко дню России, или кто поедет с Ренатом Александровичем в город на представление цирка, приехавшего из столицы на гастроли.
– Фу, – думала она, уединяясь, только бы не видеть никого, не слышать, – Как мне всё это осточертело.
Она сникала, мрачнела, замыкалась, смотрела на всех раненым зверем, но вновь наступали минуты с Игорем, и она оживала, расцветала. Неведомая мощь поднималась в ней, опаляющий всё вокруг огонь, бушующее в груди пламя, которым она напитывалась сама и насыщала своего мужчину, и никто, никто не нужен им был кроме их двоих. У них существовал свой особый мир и вход чужакам в него был закрыт.
Итак, мама приехала в гости и привезти к себе Марину пока не представлялось возможным, но ничего, они могут пока видеться и в школе, после уроков. Пока всё идёт гладко. А там лето, каникулы… Он что-нибудь придумает. Так сказал себе Игорь, решив просто порадоваться вкусным ужинам, пирогам и домашнему уюту, наведённому матерью в его холостяцкой берлоге.
– Недолго ей оставаться такой, – с наслаждением думал Игорь, – Как только Марине исполнится восемнадцать, поведу её в ЗАГС. А маме она понравится. Непременно. Да и отцу тоже. Они всегда мечтали о дочери, вот и будет им радость.
Прозвенел последний звонок. Прошли экзамены. В тот день после торжественного мероприятия, пока родители, школьники и учителя весело отмечали за накрытыми в спортивном зале столами выпускной, Игорь и Марина сбежали ото всех на берег реки.
– Нам нужно быть осторожнее, могут увидеть, – сказал Игорь, прижимая девушку к себе и целуя в лоб.
– Ну и что с того? Кто они такие, чтобы нас судить? Я тоже много чего знаю о них, но ведь молчу. Например, наша Лариса путается с Ренатом Александровичем. А ведь у них обоих семьи. А училка физики Светлана положила глаз на того проверяющего, что приезжал к нам зимой, а у неё, между прочим, есть жених. Но этот-то богаче, вот она и переметнулась по расчёту. А…
– Замолчи! Что ты несёшь? Я не хочу слушать такие мерзости. Мне нет никакого дела до чужой личной жизни, – воскликнул Игорь, – И вообще… откуда тебе известны такие подробности?
– Мне много чего известно, – хмыкнула обиженно Марина и повела плечиком, – Даже то, от чего умерла твоя рыжая подружка.
Игорь словно бы сквозь туман попытался вспомнить, о ком идёт речь. С трудом в памяти его всплыла широкая улыбка и серые глаза, рыжие пряди волос. Он любил когда-то эту женщину, но где она теперь? Как они расстались? Он ничего не помнил…
– Ты о ком?
– Что, разве уже забыл свою милую? – ревниво сверкнула хищным взглядом Марина, – А я нет. И заруби себе на носу, что, если какая-нибудь ещё стерва попытается подкатить к тебе, я и её уничтожу.
Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнего. Игорь нахмурился, он лихорадочно пытался вспомнить, что же произошло с той рыжей девушкой, и не мог. Внезапно в голове всплыло имя – Настя. Да, точно, её так звали. Но что такое говорит Маринка? «Уничтожу»?
– Марина, что с тобой сегодня?
– Ничего. Всё в порядке. Может прогуляемся до леса? – она попыталась сменить тему.
– Нет, ты знаешь, у меня мама приехала, я пойду. Мне правда пора. Да и ты ступай, пока тебя не потеряли. Темнеет уже, – душу накрыла вдруг тоска, захотелось бежать отсюда без оглядки.
Маринка же взвилась фурией:
– Ты что, прогоняешь меня? Я тебе надоела?
Игорь устало взглянул на неё. Он не понимал отчего, но на душе резко стало мутно и тошно. Хотелось одного – приехать в свою квартиру, принять ванну и завалиться спать. И спать долго-долго, пока не уйдёт из тела эта громадная усталость, что давит на плечи, как камень. Он так устал в последние месяцы. Только сейчас он вдруг осознал это.
– Не нагнетай обстановку. Всё хорошо. Я действительно устал и хочу домой. Идём.
Маринка ничего не ответила. Он положил ей руку на плечо, но она резким движением сбросила её.
– Хорошо. Тогда я пойду. Но ты не задерживайся тут. Уже холодает. Иди домой, ладно?
– У меня нет дома, – сквозь зубы шёпотом выдавила Маринка, глядя вслед удаляющемуся Игорю.
На трассе уже совсем стемнело, когда Игорь выехал за пределы села. Воздух был свеж и приятен. Наступила ночь. С лугов доносилось пение цикад. Усеянный яркими звёздами небесный купол раскинулся над миром, как волшебный, загадочный мир, неизведанный и неисследованный человеком. Игорь вёл машину уверенно, в салоне играла лёгкая музыка. Его же не оставляла мысль о сказанных Мариной словах. Он изо всех сил напрягал память, но ничего не мог вспомнить о девушке по имени Настя. Захотелось пить. Игорь пошарил, не глядя, по пассажирскому сиденью, где обычно лежала бутылка с водой, но ничего не нашёл. Раздосадованный, он выругался, но тут же взгляд его упал на зеркало заднего вида, там, на сиденье он увидел пластиковую бутыль.
– Точно! Мама вчера просила в храме святой воды набрать, а я взять – взял, а домой занести забыл.
Он остановил машину, потянулся за бутылью. Сделал несколько жадных, больших глотков. Напившись, выдохнул и улыбнулся:
– Теперь можно ехать.
Свет фар освещал участок дороги, всё так же играла музыка, а мысли Игоря стали внезапно проясняться. Всё больше и больше видений замелькали перед его глазами. Больница, жуткие мучения Насти, её смерть. Руки похолодели. Что такое несла Маринка? Каким образом она могла быть причастна к смерти Насти? Они ведь даже не были знакомы. Или были? Как она вообще узнала о ней? В душе Игоря поднималась ярость, он словно прозревал, спадал туман с сознания. Он ещё не понимал, что происходит, но осознавал, что с Маринкой что-то не то. Да и со всеми их отношениями. Это не любовь. Это какое-то безумие, страсть, но точно не любовь. И как он мог не понимать этого раньше?
– Я должен уволиться из школы. Надо закончить с этим.
Он потянулся к телефону. Руки дрожали. Он напишет ей прямо сейчас. «Марина, прости, мы не можем быть вместе. Я не люблю тебя» – короткое смс. Отправлено. Прочитано… Вот и всё. Так будет правильно. Он запутался и втянул в это несовершеннолетнюю девчонку. Дурак. Какой же он дурак. А смс надо будет стереть. Лишние доказательства ни к чему. Они всегда общались звонками, смс не писали, понимая, что это опасно. Впереди показалась плотина. Сейчас он переедет мост и окажется в городе. Почти уже дома… Он въехал на мост, необычно яркий свет фонарей резанул по глазам.
