Ничего, все пройдет. Было б из-за чего расстраиваться. Ничего не случилось… разве что червяка тебе показали… не червяка? Ну, слизняка. Или морковку. Тоже мне, беда века. Сходи, учебник по анатомии посмотри и успокойся. Или статую какую. Ты замуж-то как собираешься? Будешь мужа в темноте искать на ощупь?

Кайа громко шмыгнула носом в ответ на мои утешения.

– Н-нет… а там… тоже… Это?!

– Это у всех мужчин есть. – Я старалась не смеяться. Издержки воспитания. Крестьяне-то знают, откуда дети берутся, а эти… сначала растят девчонок в вате, а потом удивляются, что те всего боятся. Хоть бы про птичек и пчелок рассказывали! – И да, такой способ, как хотел этот санторинец, тоже есть. Мужчинам нравится.

Кайа уставилась на меня со священным ужасом. Я тут же ощутила себя, как будто читаю «Плейбой» монашкам.

– Н-нравится?

– И что? Относись к этому спокойно. До свадьбы…

Кайа еще сильнее захлюпала носом.

– Я теперь грязная…

– Нет. Я тебя умыла.

– Я его… он меня…

Я встряхнула девушку за плечи.

– Не говори глупости. Он ничего сделать не успел. Ты девушка, как и была, а этот тип… да плюнь на него еще раз!

– Я…

– Пошли, я тебя провожу в общагу.

– А…

– Ушел.

Это я точно знала от Виолы. Драконица видела, как санторинец направился к себе. Ну и на фиг его… туда и еще раз туда.

Кайа выдохнула.

– Правда?

– Честное слово. Пошли.

Я кое-как потащила Кайю. Шла она плохо, наваливалась на меня, но хоть ногами перебирала – и то дело. Ничего, справились.

И до общаги дошли, никого не встретив, и до комнаты я ее проводила. Посмотрела, вздохнула.

– Сейчас вернусь. Откроешь мне.

– Х-хорошо.

У себя в комнате я не задержалась. Взяла мазь от синяков, взяла фляжку с крепким вином и направилась обратно. Кайа открыла почти сразу. Видимо, сидела у двери. Вот и мокрое пятно на полу. Да уж! Воспитали трепетную орхидею, а мне с ней возись теперь! Жаль, этот умник санторинский к Марисе не пристал. Или к Олинде. Мне бы и возиться не понадобилось. Ни с ней, ни с ним. Его бы в бухте и закопали. Или притопили.

– Каэ…

– Вот этим намажешь моську… – Я пригляделась и рукой махнула. Нет, бесполезно. – Ладно, иди сюда…

Раздеть, найти кружевную сорочку, одеть девушку, намазать синяк, потом налить в кружку сто грамм и протянуть Кайе.

– Залпом. Горько, но тебе надо. Чтобы уснула.

Кайа послушалась. Выпучила глаза, задышала, как рыба на суше…

– Это…

– Снотворное. Теперь ложись. – Я включила ночник. – И не переживай, все будет хорошо.

Кайа зевнула. Алкоголь сработал.

– Да-а-а…

– Спокойной ночи, дверь закрою.

А завтра еще перед Виолой оправдываться. Надеюсь, она мне голову не отгрызет.

Ладно. Я у нее завтра переночую. Или послезавтра. Она умненькая, она все отлично понимает. Хорошо еще, она санторинцу голову не отгрызла. А ведь могла…

Но лучше не надо такое кусать. Отравиться можно. Тьфу, пакость!

Кайа уснула почти мгновенно. Я вздохнула еще раз, укрыла ее одеялом, да и дверь прикрыла. Испугалась девчонка, натерпелась.

Хотя санторинцу сегодня тоже досталось. Но что будет завтра?

А, завтра и подумаем. Голову откусить никогда не поздно.

«Ах, мадам, я потерял голову от вашей красоты!»

Никогда не думала, что в этой фразе столько правды.

С утра в дверь постучали.

Я даже и не сильно удивилась. Мариса приобрела привычку забегать ко мне по утрам, на чашечку кофе. Так что…

Дверь я открыла не глядя – и ошалела.

– Кайа?

Девушка молча кивнула. Я посторонилась. Как была, в одной ночнушке, растрепанная и босая. Моя комната – мои правила. Но Кайю мой вид не смутил.

– К-каэтана, я…

Я решила не добиваться от нее связных мыслей. Пока.

– Ну, проходи, раз пришла. Кофе будешь?

– Кофе?

– Будешь, – решила я, берясь за мельничку. Сварить недолго, а на завтрак опоздаем – не страшно.

– Каэтана… я поблагодарить.

– Все нормально, – отмахнулась я. – Ты бы меня тоже не бросила.

– Я… ты его так…

– Я с ним ничего не сделала. Он сам упал… почти.

Не рассказывать же ей про силу инерции? Ни к чему.

Тем временем Кайа вдохнула, выдохнула и кое-как собралась с мыслями.

– Если бы он вчера… моя жизнь была бы сломана. Я тебе обязана. Спасибо, Каэтана Кордова. Я не останусь в долгу.

Я поставила перед Кайей чашку с кофе, привычно подвинула печенье и варенье.

– Ешь. Хочешь отплатить мне добром за добро?

– Да.

– Тогда дай слово обо всем молчать. Хорошо?

– Хорошо. А п-почему?

– Потому что молчание выгодно всем, – ответила я. – Тебе, мне, ему…

Кайа передернулась.

– Не представляю, как я пойду в столовую. А там… он…

– Ножками пойдешь. Тоже мне проблема. И улыбаться будешь.

– Страшно.

В дверь постучали.

– Каэ, кофе есть?

– Давно б себе завела да варила ведрами, – заворчала я на Марису. Больше из вредности, и расход невелик, и сладости мы покупали кто во что горазд. Просто девушкам больше нравилось, когда варю кофе я.

Ладно, для подруги можно и постараться. Бросила в кофе пару горошин перца, как ей нравится, и поставила турку на огонь.

– У тебя вкуснее. Давай мы и на кофе скинемся? Кайа? То есть эсса Ибанес?

– Можно Кайа, – отозвалась девушка тихо.

– Что ты тут делаешь?

– Кофе пьет. – Я намекнула, что не стоит расспрашивать.

Мариса поняла правильно.

– Помощь нужна?

Я сняла турку с огня. Посмотрела на Кайю, та на меня.

– Я… расскажу?

– Марисе можно. Она бы тоже мимо не прошла. Хочешь, я расскажу.

– Да… лучше ты.

– Все просто. Вчера Кайю пытался изнасиловать один из санторинцев. Понятно, у него ничего не получилось, я мимо проходила.

– Ты? – Мариса была в курсе моих планов на вечер.

– Мы.

– Он живой?

– Вполне. За это не переживай, живее всех живых. Но шум поднимать не стоит, ты понимаешь.

Мариса понимала.

Репутация, да…

То ли он захотел, то ли она предложила… этот-то гад в Санторин уедет, да и все, а Кайа тут останется. И ей еще учиться почти три года, и замуж выходить…

– Он шум не поднимет?

– Не знаю, – сгорбилась Кайа. – Вот…

На ладони у нее лежали серьги. Красивые, кстати. Я бы тоже повелась. Витые золотые нити, аметисты, под цвет глаз девушки…

– Их вернуть, наверное, надо?

– Рехнулась? – даже удивилась я.

– Но я…

– Считай, компенсация. Только у себя пока не держи… спрячь куда или на сохранение кому отдай – кому довериться можешь. Лучше даже спрячь. В парке, к примеру. Только не в своей комнате. А то мало ли что!

Для девушки это явно было откровением.

– Что именно?

– Ну, если он дурак, может и скандал поднять. – Я задумалась. – И попросить тебя в жены. Устроят обыск, найдут сережки, решат, что подарок к свадьбе… ты ж нормально не соврешь, постесняешься. Придется того… замуж.

– Не хочу!!! – затрясло Кайю.

Я покачала головой.

– Всем же говорили! Не связывайтесь с санторинцами, таким палец дай, они руку по плечо отгрызут и на шею сядут! Так что… могут потребовать. Наглости хватит.

Мариса фыркнула.

– Что – могут? Мы вчера все вместе сидели у меня в комнате. Платья мерили.

– Лучше у нас. – Олинда вплыла решительно и неотвратимо. – Да, Каэ. Извини, мы все слышали.

В кильватере ее двигались Фатима и Севилла.

– Извиняю.

– Вот. Мерили у меня украшения, делали прически, болтали о мужчинах. Кайа, не расстраивайся. Подумаешь, беда! Все же обошлось, а этого гада мы под стол запинаем.

Кайа откровенно зашмыгала носом.

– Девочки, вы…

– Мы. Не переживай, мы не сволочи. А за своих мы из него сациви сделаем.

Я вздохнула – и принялась разливать очередную порцию кофе. Повадились, понимаешь.

– А что такое сациви? – робко спросила Кайа.

– Это блюдо, в котором мясо варят, жарят и режут, – опошлила я рецепт. – Но варить санторинца мы точно не будем. Кастрюли нет.