– Никто. Её… можно выдавить.

– Пора в лиловый орден, – неловко пошутила принцесса, а Лис рассердилась:

– Тор-Майда никогда еретиками не были!.. Это случайно вышло. Я очень прошу никому не рассказывать…

– Даже Карамо? по-моему, он… – Эрита не договорила, отводя глаза.

– Ну, тогда поведай кавалеру, как ты рвалась самовольно лететь со смотровой площадки.

– Как? – вскинулась Лара с любопытством.

– Я её еле поймала за ноги, – назло Эрите начала выкладывать начистоту Лисена. – Мы стояли у самых окон, вдруг слышу «Я рождена, чтобы летать как птица» и дальше, и она уже поднимается, вот-вот окно откроет…

Эри нахмурилась как грозовая туча:

– Лисси, хватит! Мне было проще схватить его, чем этим… Они – камнем вниз, когда без страховки, я – нет!

– У него револьвер, он бы убил тебя!

– Это ещё неизвестно, кто кого!

– …или с собой в море увлёк бы!

«С ней сталось словно со мной – от волнения, – прониклась Лара чувствами принцессы, глядя на раздражённую Эриту. – О, какова!.. огневая! без оружия взвиться хотела, врукопашную на парня, а он старше и сильней… Это из-за меня. Как она ярилась: «Отпусти её!», с кулаками чуть не в драку, а Лис «На помощь!» голосила…»

Пока златая кровь со светлой вдрызг не рассобачились, Ларита поймала их за ладони, сжала и напомнила:

– Тёмные Звёзды.

Те примолкли и взглянули на неё.

– Да, – поджав губы, Эри коротко тряхнула головой. – Я… погорячилась. Может, сказала лишнее. Лис, не прими близко к сердцу.

– Конечно. Я тоже несдержанная.

Вдобавок Анчутка подкралась, для примирения лизнув соединённые ладони Лары и Эриты.

– Если шея болит, – предложила Лис, всем видом показывая, что перепалка предана забвению, – я могла бы… потрогать её.

– Давай!

Стук в дверь заставил пату шнырнуть под койку, а девчонок – разомкнуть так славно сложившуюся цепь из рук.

– Покорнейше прошу меня простить, барышни – я по неотложному делу, – переминался унтер на пороге. – Если ан Ларита хорошо себя чувствует, её ждёт кавалер Карамо.

– Я в порядке, только причешусь. Передай кавалеру – сейчас буду. А что это – пол качается?..

– Корабль манёвр совершает!

Причину манёвра Лара не спросила, хотя самой стоило бы догадаться. Но чувства всё ещё были в смятении, память об икоте шевелилась где-то в животе, да и принцесса с графинькой внесли смуту – так и побежала к кавалеру с искренней готовностью помочь, с желаньем искупить невольный грех, о котором Карамо не подозревал.

«Или он догадывается?..»

Пятью минутами позже она уже мрачно думала: «Лучше б я в обморок грохнулась… даже притворилась… и чтобы мне на лоб примочки ставили, нюхательную соль под нос совали».

Но поздно – отказаться от работы совесть не велела. Согласилась – делай.

«Морской Бык» развернулся носом к северу и пошёл навстречу ветру, с натугой вращая винтами, раздвигая воздух громадным телом.

Застегнув на себе сбрую аэронавта (всё в ход пошло – очки-«консервы», маска, карабины страховки) и подбородочный ремень медиа-шлема, Лара встала над бездной в открытом дверном проёме стыковочного узла. Здесь был полный обзор того, что авиаторы зовут «передней полусферой», и каркас дирижабля ничуть не мешал пеленговать слабый, удалявшийся сигнал обруча на голове Юнкера.

«Будто деревянная девка-ростра на паруснике», – недовольно думала о себе Ларита. Корабелы всегда ладят на носовой свес судна, рядом с гальюнами, резную статую – то ли Сестру-Моряну, то ли языческую нереиду, разбери их! но попы ростру честно святят, чтобы она гидр хаоса с пути гоняла.

Внизу серебряно рябило море, шелестел необъятный простор воздуха. Далеко на окоёме брезжил тонкой полоской Якатан, полускрытый дымкой облаков. Стоя на краю пропасти, прямо на её пороге, взглянуть вниз было жутковато – стоит наклониться, даже глаза опустить, тотчас начинает голова кружиться и против воли тянет сделать шаг вперёд… или попятиться, открепить карабины и на четвереньках, ползком – назад, назад, в уютную каюту, спрятаться, укрыться…

Она старалась, чтобы язык не шевельнулся – если хоть слово сорвётся в эфир по лучу, то там, в голубой дали, услышит фаранский демон и вновь метнёт в лоб громовое ядро. И подселит чего-нибудь хуже икоты…

«Как он это делает?.. – пыталась представить она приём языческого вещуна. – Особым словом, как левитанты на полёт? или мысленно, как стену из стекла? Такому в Гестеле не учат!.. а надо бы».

Её луч ходил над Миром как свет маяка, скользил поверх воды гигантскими взмахами, всякий раз замечая живую точку в пространстве – Юнкера, стремительно скользящего на уровне облаков. Фаранец, который помыкал злосчастным Ларионом, слышен не был – наверно, снял шлем. Из-за тёмной энергии, распространявшейся из Кивиты круговыми волнами, панорама была неясной, но девчонка силилась ничего не упустить из вида.

Противоречивые чувства разрывали Ларе душу. Страстно хотелось послать слово Лариону, сказать что-то ласковое, утешительное, выразить свою радость о том, что он жив, жив, жив… а потом? «Я – компас твоего отца, я веду военный корабль за тобой»? просить прощенья за то, что она с Карамо заодно?..

Лучше деревянной рострой быть, чем так терзаться.

– Ан, кавалер сказал – вы можете передохнуть треть часа, – сочувственно сказал сзади кондуктор, – а потом на пост вернуться…

Она отрицательно повела головой и протянула руку – дай блокнот! Сверившись со сторонами света, рукой в перчатке накарябала: «Курс прежний» и вернула блокнот, пусть несёт штурману.

«А если его застрелят?.. Может, увести «Быка» в сторону?.. всего румб ошибки, и… Нет, стыдно, я не предам Карамо! А Лариона?..»

Глаза слишком слабы, чтобы разглядеть в воздушном океане крохотную точку – Юнкера в лапах неведомого чудища. Какую тварь послал фаранец, чтобы подхватить его?.. Лара не успела различить черты летающего существа – вытянутое тело в ореоле крыльев. Дьявол во плоти?..

В Гестеле наставник, отец Конь, учил девчонок: «Через эфир не глядите глазами – глядите душой. Душа зорче».

Лара сосредоточилась, но картина представала мутной, слово крылья летучего демона затмевали Лариона. Вместе они были как вибрирующий сгусток тумана, в котором с трудом угадывались сближенные вплотную тела.

От напряжения – и не только от него, – из глаз под «консервами» текли слёзы, а нос нет-нет да всхлипывал под войлочной маской. Бесила невозможность высморкаться в этом наморднике.

«Я не хочу наводить Карамо на тебя, не хочу… Но видишь, я должна, я не могу иначе… Это тоже проклятие, да? или так надо – как Лары, связанные незримо?.. Через горы и моря, всегда навстречу друг другу… Пусть мы встретимся, и будь что будет».

Подняв осточертевшие очки под козырёк шлема, она яростно принялась тереть глаза, и тыльные стороны перчаток стали тёмными от слёз. Конечно, ветер в лицо – тут заплачешь!..

«Вольные голоса неба, да?.. Родились, как в насмешку – говорящие среди глухих! Своих – горстка, и тем слова не скажи – один хитрит, другой молчит, а третий вообще убьёт!»

В шесть часов пополудни «Морской Бык» прошёл над Панаком. С борта дирижабля выпустили две дымовые ракеты, жёлтую и красную – сигнал к переговорам по световому телеграфу. На гондоле управления замигала заслонками-жалюзи яркая лампа, портовая мачта отвечала ей частыми прерывистыми вспышками.

«Назовите самые быстроходные суда, вышедшие сегодня из порта на север».

«Такое судно было одно – винтовой пароход «Сполох» шкипера Джакара. Носит флаг Ливика. Портом прибытия шкипер указал Чомпо в северном Якатане».

«Шкипер брал пассажиров или груз?»

«И то, и другое. Загрузился углём, взял скобяные изделия, красное дерево в брусках и поташ. Пассажиры – фаранский посланник Мосех со свитой и прислугой».