— А всякие! вот, когда он велел мусор на час позже увозить. Там столько хавла нагрести можно!..
— И чтобы баки химией не поливали!
— Вообще у него умная политика. Он там эти... интересы Федерации блюдёт.
— Блюдит!
— Такой, короче, блюд получается. И закон, чтоб бухло круглый день продавали!
— Я смотрю, вы уже хорошие. Залили по баночке?
— Ага! Как же — перед интервью надо.
— Все пьют. И в конгрессе тоже. Там все алкаши и дурь уважают. Без неё жить нельзя, депруха заманает.
— Итак, твёрдое мнение этих ребят — алкоголь и наркотики адаптируют людей к сложной, напряжённой и меняющейся обстановке. Здесь считают, что все выборные лица поступают так же, как живущие на Пепелище. В непростое время мы живём, централы... Обстановка диктует правила выживания. Ребята, как вам удаётся выкручиваться?
— Мы живём общиной.
— У вас тут, я вижу, есть девочки...
— А девочки у нас тоже общие!
Громкий хохот.
— Как тебя зовут?
— Я Мара.
— Совершеннолетняя?
— Да. Я не помню, сколько мне. Много. А чё? я зарабатываю. Такая ж работа, как у всех других. На бирже в альбоме написано: «Это работа». Мне прочли.
— Хочешь научиться читать?
— Зачем? пока учусь, я не смогу зарабатывать, а кто меня содержать будет — ты, Доран? Ну, выучусь, и чего? на бирже все с аттестатами, а им ни шиша не предлагают, одну «эту работу», а они нос воротят. Не надо мне на биржу, я сама!
— Семь из десяти этих девочек заражено инфекциями, передающимися половым путём. Тэш, иногда называемый инопланетной гнилью, у них тоже встречается. Гемероз, или белый слизевик, течёт медленней; он образует полости в мышцах и органах, включая головной мозг. Мара, у тебя нет проблем с этим?
— ZZZ, неча совать нос в моё нижнее бельё! У меня есть private, я знаю свои права!
— Вот это по-нашенски! — радостно вздохнул Буфин. — У нас каждая вша имеет права!
— Треть из них токсикоманит и принимает наркотики, восемьдесят процентов курят и пьют, половине регулярно наносятся побои и телесные повреждения. Радует одно — при всём этом они одобряют нынешний политический курс и готовы голосовать за демократию. Манхло всегда голосует за Самую Сильную Фигуру, Пожелаем им побольше объедков в мусорных контейнерах! Теперь другие новости: организация «Всеобщее Помилование» после двухнедельных баталий с властями Ньяго сумела ввезти на их планету полтораста тысяч тонн продовольствия для бесконтрольного населения, которое не назовёшь иначе как бандитскими ордами. Наверняка вы слышали возгласы ликования: «Наше судно прорвалось!» А стоило ли нанимать баржевоз и гнать его за сто парсеков, когда у нас и без ньягонского отребья есть кому помогать? Заметим, что «Всеобщее Помилование» состоит под эгидой государственной Академии гуманности и права, то есть рейс баржевоза совершён за счёт налогоплательщиков. Доставка груза на Пепелище обошлась бы в тысячу раз дешевле, а вместо межзвёздного судна можно использовать обычные трёхосные фургоны. Обучение, лечение, социальные программы для этих ребят — всё улетело в цивилизацию голокожих кошек. Наверное, в этом есть какая-то непостижимая государственная мудрость... или тот блюд, о котором мы слышали. Вы смотрели передачу «Без прикрас» на пятом канале!
— Лихо заворачивает, — похвалил Буфин. — Вытурят его с канала, ей-богу! Опасно задевать таких, как Свенд Аллен. Без Дорана будет скучновато...
— Перекуётся, — убеждённо сказал Форт. — Телевизионщики — народ лёгкий, как флюгер. Пока его держат за смелость, потом будут — за наглость...
— Плохо ваш ведущий сказал, — ворчливо подал голос водила. — Это наговор. Удальцы тут держат порядок, вот какая правда. А в вашем граде — девки пьяные, гулящие. У нас такого нету; наши — честные. Мы народ благочестивый, соблюдаем чистоту...
— Да, я видел — натуральный блюд, — согласился Форт.
— ...если попадаются шалавы — только из ваших или яунджи. К слову, могу отвезти в приличное весёлое местечко...
— Спасибо, парень; мы сегодня уже побывали, — мрачно ответил Буфин.
Мольбы Буфина пришлось уважить — Форт снял жилет и понёс его, перекинув через согнутую руку. Затем началась подлинная маскировка — упросив подольше потянуть с примеркой в бутике, Буфин куда-то сбегал и, запыхавшись, принёс эриданскую шляпу цвета краплак с мягкой тульей и скошенными вниз узкими полями, а также пижонские зеркальные очки-плексы.
— Надень, я прошу тебя!
— По-моему, хватит того, что есть. — Отставляя то одну, то другую ногу, Форт изгибался по-балетному и смотрел, как сидят широченные брюки-техно цвета кофе с молоком, проклёпанные по швам и углам бесчисленных карманов. Белая рубаха-балахон с трафаретом «НИКЕЛЬ» и широкий песочный жилет довершали образ странствующего плейбоя и лоботряса, забывшего о возрасте и степенности.
— Надень. Ради всего святого, Форт! Твоё присутствие в чёрном дискредитирует. После прогулки с колдуном меня нигде не примут!
— Ох. Чего не сделаешь ради университетского друга...
Преображённый, он шёл рядом с Буфином, стараясь раствориться в воздухе. Даже отключил радар, чтобы случайно не задеть лучом никакой прибор. Однако с новым имиджем удалось быстро свыкнуться...
— Слушай, ты в самом деле кастуешь?
— Буфин, я считал тебя разумным, трезвым существом.
— Ничего, это пройдёт! Сперва всем кажется, что тут просто яма и отстой, а потом что-то в башке переворачивается, и ты начинаешь видеть окружающее новым взглядом. Тебе необычайно повезло сесть со мной в «Кабарете»! Я именно тот человек, который проник во все мелочи. Ты не обратил внимания, что никто здесь не говорит о религии?
— Я было решил, что её тут нет вовсе.
— Сплошь конспирация, режим молчания!
— Что, всё настолько неприглядно? какие-то изуверские обряды?..
— Нет! хотя — да... как взглянуть. Дело в отношении. Они считают: у всего есть двойник, и даже не один. Фотографии, портреты, записи — всё это тоже двойники. Кто силён, может командовать своими и чужими двойниками. Я, — Буфин взглянул тревожно и потерянно, — знавал некоторых людей; они появлялись сразу в двух местах...
— Чепуха, — бросил Форт, хотя ему доводилось слышать человека, который в момент беседы был давно и однозначно мёртв.
— А я верю... Здесь такое случается. У них есть демоны и гении, они шастают где угодно. И колдуны... как на Форрэйсе.
— Ньяго нет в списке планет-феноменов.
— Ну что ты! тот, кто составлял список, не жил на Ньяго. Но я о тебе. Ты за собой не замечал ничего такого? чего-нибудь из ряда вон...
— Ничего, кроме имени.
— Имени? а что? Форт — «сила», «крепость»...
— Нет, меня зовут Фортунат. От слова fortuna. На латине — не нынешней, а древней старо-земной — слово означает «судьба», «случай», «приносить удачу или неудачу». Есть полоумные, которые вычисляют по именам, но на мой взгляд...
— Удача! Неудача! — Буфин остановился. — Никогда, особенно в Аламбуке, не открывай полного имени! Прохода не будет! Не то что люгера — хлеба не купишь! Только «Форт», ни буквы больше!
— Они что, как хэйранцы, судят по имени о...
— Зачем я тебе говорил? ты глухой?! Всё имеет двойника — гения, демона, как хочешь. А имя тем более! Удача и неудача, обе вместе... Если не придут избивать, то сбегутся благословлять детёнышей. Особенно после прохода по Губе! Жёнки удальцов по сотке крин станут совать, лишь бы ты их пащенков минуту в руках подержал и пожелал хорошего. С полуночи в очередь выстроятся, все коридоры в отеле забьют... Форт, а переполюсовать гения можно?
— Ты что, уже встал в очередь?
— А как бы ты повёл себя на моём месте? если при тебе всё рушится, колбаса подгорает и ничего не продаётся, есть смысл попробовать сменить полярность. Или тебя надо напоить? свести с женщиной? За мой счёт! любую, какую укажешь! Звезда на меня, не пожалею денег!
— Я попытаюсь. — Уловив в глазах Буфина отблеск безумия, Форт поспешил унять дельца, сходящего с рельсов здравомыслия. — Но больше не понукай меня, договорились? Иначе мой гений сыграет отбой.
