Порой Далан задавалась вопросом: насколько оправдано её стремление посетить как можно больше миров и познакомиться с обычаями всех разумных? В возрасте личинки врач, который занимался проблемами развития ума, советовал ей налегать на физику и математику: «Детка Даль, твоя судьба — в точных науках». Но с каждой линькой всё сильнее манили приключения — и тянуло вверх, наперекор силе тяжести. Она с трудом дождалась возраста, когда деткам дают доступ к воздухоплаванию. Гул пламени в форсунке, наполняющей шар горячим газом, звучал как победная песня. Буря, треплющая аэростат, волновала душу; Далан висела на канатах, держащих корзину, и упивалась видом проносящейся внизу земли. Ещё до метаморфоза во взрослую она прошла курсы навигации, а когда освоилась с прямохождением, поступила в экипаж грузового дирижабля — но её планы простирались куда выше. Просто врач не угадал, к чему приложится умение Далан стремительно считать и чувствовать скорость.

— Мы подойдём к точке входа на ваш час позже, чем надо, — заметила она для Форта. — Я изменяю расписание скачка.

— Да, — безразлично ответил капитан.

Он артон. Как это интересно! У него тело робота, а в теле живой мыслящий мозг. Великолепное достижение науки эйджи. От него регулярно доносится механический шум дыхания, а в теле что-то журчит — видимо, циркулирует кровезаменитель.

Имитаторы Форт встроил в себя нарочно, для внимательных и любознательных. Благо такие приставки есть в продаже — высшие киборги специально ими оснащаются. Было бы неловко объяснять, что он ненастоящий на все сто процентов, а артоном только прикидывается, чтобы отвести от себя подозрения и иметь все права человека.

Правительство не забывает о беглых пилотах межпространственных истребителей «флэш» и радо будет вернуть заблудшего в горячие объятия командования военно-космических сил, но... трассы звёздного транспорта так густо переплетены, завязаны в столько узлов, что на них немудрено и потеряться, особенно сменив лицо. Тела пилотов, к счастью Форта, создавались на базе серийной модели. И давайте не будем спрашивать, сколько ему стоили новое лицо и биография,

«Если сейчас это недоразумение класса F развалится на ходу, ничего противоестественного не случится, — философски размышлял Форт. — Моя биологическая жизнь давно прекратилась, когда-нибудь должно схлопнуться и мышление. Тогда я узнаю, как Иисус-Кришна-Будда на своём уровне решил две проблемы — во-первых, отделима ли душа от тела (хотя мои конструкторы с этим давно разобрались), и, во-вторых, является ли киборг полноценной заменой человека. То есть сам факт взвешивания моих грехов и заслуг докажет, что людская жизнь — не сердцебиение и не пищеварение, а мышление. Ха, тогда выходит, что смерти вовсе нет, раз я продолжу всё осознавать! Значит, и беспокоиться не о чем».

Но оглашать плоды своих раздумий Форт не стал. Их уместнее приберечь для того часа, когда воздух начнёт покидать «Сервитер Бонд» через разломы в лопающемся корпусе, а экипаж примется делить последний баллон кислорода. «Не трепещите, — надо будет им сказать, — но уповайте — как я!»

Надо было совсем ума лишиться, чтобы наниматься в этот рейс. Но деньги, деньги — как без них прожить? Пилотировать прогнившую посудину — не худшее из зол, на которое люди идут ради денег.

— Мне удалось сделать это! — воскликнула нянечная разновидность ихэна из проёма вверху и позади Форта. — Движок три стабилен!

«Сейчас ещё где-нибудь откажет, — предположил Форт. — Сложная штуковина — корабль. Как человек; в нём всё зависит от всего».

— Я пересчитаю назад. С учётом победы нашего бортинженера.

— Я бы просила не язвить в мой адрес. Я не заслужила подобных нападок.

— Доверяйте мне, коллега Эш! Я всем телом радуюсь за вас! Это истина. Я нахожусь в немалых чаяниях о вас, я жду от вас точных решений.

— Постараюсь, — скрипнула Эш. В другое время Форт повеселился бы, слушая, как две нелюди препираются на человеческом языке, потому что больше у них нет ничего общего, кроме разума и фундаментальных основ биохимии.

— Старайтесь, коллега Эш. А то я начинаю опасаться всяких неполадок.

— О них даже упоминать не следует.

— Почему?

— Примета нехорошая.

— Не вижу я причинной связи! — гаркнула Далан.

Спустя три секунды свет в рубке мигнул и погас.

— Да провались ты!.. — вырвалось у Эш.

— Я составлю рапорт для конторы «Скайленда», — промолвил Форт. — Полагаю, риск транспортной операции больше, чем оговорено в контракте. Хочу потребовать дополнительной премии.

Надо же чем-то обнадёжить экипаж, начинающий нервничать.

Темнота не была полной — приборы с их автономным питанием мило светились, обрисовывая голову Далан. Её ужимки были красноречивее, чем даже интонации громового голоса.

— Подробная проверка перед стартом не была бы лишней.

— Не было повода, коллега Далан.

— Он есть теперь.

— Мы теперь в разгоне па скачок. Непоправимых поломок нет. Эш, займись.

Эш вывела схему осветительной сети. А, вот где вышибло.

— Поторапливайся.

— У нас присутствует посторонний источник звука. Под креслом.

— А, это будильник мертвеца, — Форт вспомнил, что засунул коробку под себя, чтобы не мешалась.

— Бу... чей?! — вдруг дошло до Эш.

— В отсеке 14 хранится труп, — разъяснил Форт терпеливо и спокойно. — Он входит в каргоплан.

— Умершие снабжаются будильниками в ритуальных целях? — спросила Далан. — Он символ воскресения? Весьма поэтично. Сколь глубокий смысл! Дззззззззз, — воспроизвела она звонок, — и пробуждается!

— Это вряд ли, — нащупав часы в футляре, Форт осмотрел их. Со светом, без света — он видел одинаково.

Непонятно. Когда он достал будильник при Сато, стрелки показывали семь минут пятого. Сейчас их положение на циферблате должно бы соответствовать 11.23, но на часах было без девяти минут девять. Отстают на два с половиной часа, вот как. Корпус сзади гладкий — ни винтов подзаводки, ни установщиков стрелок. Как эта штука действует?.. Форт поколупал ногтем щиток, скрывавший механизм. Тикает.

Убирая будильник, он ещё раз поглядел на циферблат.

Что за фокусы? Без десяти девять.

Он изменил режим зрения, ускорив восприятие в двадцать раз и дав увеличение х10.

Минутная и часовая стрелки ровно двигались наоборот, как прорезь головки шурупа с левой резьбой. Сигнальная стрелка стояла на двенадцати, но звонок не сработал — не заведён, наверное.

— Даю свет, — вздохнула Эш. — По резервной цепи.

— Ооо! Ааа! — радостно возопила Далан. — Спасибо! Хотя я не слишком нуждаюсь. Могу я взглянуть на мертвецкий будильник?

«С глаз долой такие вещи», — Форт протянул странные часы навстречу морщинистой лапе с пальцами-сардельками. Далан, подняв усилитель на макушку, прямо-таки воткнулась в циферблат кожистыми полусферами глаз.

— Можно спросить, — наблюдал за ней Форт, — каковы штурманские приборы на бохрокских кораблях?

— Вы о зрении. Это неважно. Яркая символика у нас. Вам будет резать глазки. Многозвучная симфония — нет, полифония числовых данных. Как-то так, — скосоротившись и разинув нос, Далан издала неаппетитное созвучие из цоканья, похрюкивания и отрывистых взвизгиваний. — Условный цифровой язык!

— Браво, — угрюмо среагировала Эш, сосредоточенно шаря глазами по датчикам корабельных систем. Всё работает. Пока. Скачок — хорошенькое испытание для всех деталей корабля. В коконе поля гравитора переход незаметен, зато незащищённые корма и середина получат увесистый щелбан.

Приняв и спрятав часики, Форт посвятил немного времени письму на станцию. Удобнее послать его прежде, чем «Сервитер Бонд» прыгнет через барьер пространств — и впереди лихтера, и за ним следом запылают вихри электромагнитных возмущений; так природа сердится на дерзкий разум, отыскавший сверхсветовой проход. Плохо отправлять почту, когда на внешних антеннах громадными пылающими вымпелами пляшут протуберанцы. Перечислив неисправности и запросив надбавку, Форт немного выждал — не треснет ли ещё что-нибудь? — и выкинул письмо в эфир. Привет регистру Ллойда! пришла пора любви между регистром и транспортно-страховой компанией.