— У нас-то луки, посильней будут, — недобро сощурился Добрыня, натягивая на свой лук тетиву. — Который там попал в него, Горынюшка? Вон тот, в черненом шеломе? — и богатырь, прицелившись, пустил стрелу в одного из вражеских лучников.

Но противник стрелу в последний момент заметил и резко дернулся вниз. Каленый наконечник, тенькнув по черному шлему высек из него искру и отскочил в сторону. А все вражеские лучники немедленно спрятались за камни.

— Вот леший, — ругнулся Алеша Попович, возившийся со своим луком. — У меня тетива, кажись промокшая.

— У меня тоже, — недовольно потряс бородой Илья.

— Да и ладно, делов-то, — беспечно махнул рукой Добрыня Никитич. — И один могу я тут управиться. Постреляю их всех сейчас, как кроликов…

— Эге-гей! Вы какого роду племени?! Вы почто нам дорогу заступаете? Вы почто стреляете в нас стрелами? — зычно прокричал Илья Муромец, чуть высунувшись из-за камня.

Но ответом ему было молчание.

— Ну вот что, — заскрежетал зубами Ивейн. — Я такое хамство дальше терпеть не намерен. Давайте-ка вместе добежим до них, да и порубим.

— А если кого-нибудь из вас застрелят? — всплеснула руками Алена.

— Идите, идите. Да поскорее, — поторопил рыцарей Баюн. Он сидел, вжавшись в щель между двумя самыми крупными камнями, и нервно озирался. — А то стрелы-то их так и свистят вокруг меня… Так по камешку и тренькают.

— Всадники, наверное, поехали за подкреплением… — прикинул что-то в уме Ивэйн. — Я знаю, так валлийцы воюют. Залезут на гору, и ни мимо пройти, ни приступом взять. С близкого расстояния их луки любой доспех пробивают.

— Так уж и любой? — засомневался Гавейн.

— Хочешь попробовать? У местных, луки стреляют подальше, чем у валлийцев. Так что совсем без потерь добежать до них не получится… Ну что, пошли в атаку?

— Ты прикрой нас из лука, Добрынюшка, — скомандовал Илья Муромец.

— Стойте! — воскликнула Алена. — А Самобранка может нам сюда доставить сейчас их луки?

— Луки? — удивленно переспросил Алеша. — Она же, вроде, только еду доставляет.

— Лучше не луки, а тетивы, — уточнил Добрыня. — Тетивы у местных луков не шелковые, как у нас, а из воловьих жил. Вот, я прихватил одну такую из Мореграда, словно чуял, что понадобится. Такая может и за еду сойти.

— Ну, хорошо, — кивнул Алеша. — Попробуем. Авось, так проще получится?

Добрыня отложил в сторону лук, вынул Самобранку из котомки и, сняв с лука тетиву из жилы, положил ее на скатерть.

— Посмотри хорошенько, Самобраночка… Чуешь, что это такое?.. Доставь-ка нам сюда все такие штуки из ближайших окрестностей.

— Чую я, как не чуять-то… Только нешто вы такую гадость кушать будете?

— А как же, милая. Хочу я научить товарищей, как варить похлебку богатырскую, на воловьих жилочках наваренную.

Алеша с Ильей удивленно глянули на Добрыню, но благоразумно промолчали.

— Ох., - вздохнула самобранка. — Водицей покропи меня, милок. А то что-то ломота в правом боку кака-то нехорошая, словно бы ниточки расплетаются.

Добрыня глянул на Персиваля. Тот торопливо отвинтил крышку с фляги и щедро брызнул на скатерть живой водой.

— Ух, хорошо-то как, милаи!.. Аж плясать мне чегой-то захотелось!..

— Ну, теперь давай, дорогуша. Все тетивы от луков сюда нам!.. Развернись! — скомандовал Добрыня.

Самобранка развернулась. Пахнуло озоном, и через мгновение на скатерти грудой возвышались тетивы от луков. Со стороны холма до друзей донеслись испуганные вопли.

— Ну, теперь-то вы попались, ребятушки, — довольно потер руки Добрыня.

И богатыри с рыцарями бросились в атаку.

— Вы уж до смерти-то их не бейте, братцы. Мы и так теперь с ними управимся, — скомандовал Илья Муромец.

Только Горыныч остался стоять на холме. Он все это время внимательно смотрел на реющего высоко над ними большого черного ворона.

— Что это ты, Змеюшка, не поучаствуешь? — поинтересовался Баюн из своей щели.

— Да я все понять не могу, сам Ворон Воронович это или так, подручный его… Боюсь, коли я кинусь в бой, так и он кинется. Помнится, встречались мы уже на поверхности…

Бой закончился, не успев толком начаться. Оставшись, практически, без оружия, противники опешили. К моменту, когда богатыри с рыцарями подскочили к ним вплотную, они хоть и успели достать мечи, но оказать достойное сопротивление были не в силах. Через пару минут их связанных привели на холм, где ждали Горыныч, Баюн и Алена. Девушка тем временем насчитала сорок восемь тетив, нагроможденных на Самобранке небольшой горкой.

«Это сколько же лучников нас дожидались на Соленом озере? Или Самобранка, заодно, утащила тетивы с луков у всех окрестных охотников в радиусе ста километров?»

Стряхнув тетивы со скатерти, Добрыня свернул Самобранку и сложил ее в суму. Алеша бесцеремонно стащил с одного из пленников сапоги и сел переобуваться. Добрыня, оглядев свои сапоги, последовал примеру Алеши. А рыцари посадили плененных стрелков в кружочек и учинили им допрос. Оказалось, что нанял стрелков какой-то черный рыцарь. Имени своего он не назвал, зато сообщил наемникам точные приметы путников, которых они должны были перехватить в горах и уничтожить. В черный список входили, кроме воинов, Алена и Баюн. Баюн, услышав, что и он «заказан», недовольно зашипел и, на всякий случай, снова забился в щель между камнями. Отряд, набранный Мордредом, ждал путешественников у берега Соленого озера, на торговом тракте. Часть всадников они посылали разъездами, а основные силы держали в боевой готовности, чтобы в любой момент наброситься на противника. Вражеские силы были не так уж малы: человек шестьдесят. Большей частью это были охотники или люди из гвардии Ворона Вороновича.

— То есть, Ворон не возражал, когда Мордред вербовал себе людей из его гвардии? — уточнил Горыныч и снова посмотрел на небо. Кружившая над ними птица поднялась повыше и полетела на запад.

— Не возражал, — пожал плечами один из стрелков. — Он позволяет нам иногда наниматься охранять караваны, или еще для какой надобности. У его величества большая гвардия. И в мирное время ему накладно всех нас содержать.

— Тсс!.. — прервал говорившего Илья. — Слышите? — он поднял вверх палец и прислушался. — Снова скачут. С новыми стрелками, небось… — он усмехнулся и поглядел на сваленные в кучу тетивы. — Ну что, братцы, встретим их порадушнее?

Через несколько минут показались те же шестеро всадников. Каждый из них вез по одному стрелку. Богатыри с рыцарями и присоединившийся к ним на этот раз Горыныч притаились в засаде за грудой валунов, у берега.

«Что-то неграмотно они ведут войну, — мысленно обратилась Алена к Горынычу. — Разве не выгоднее наемникам было напасть на нас сразу всем скопом? Неужели они не понимают, что у шестерых лучников против нас нет никаких шансов?»

«Ну, во первых, пока ты не придумала этот фокус с тетивами, шансы у них были… Я, кстати, осмотрел их стрелы. Наконечники у них заколдованные. Если такой стрелой ранить, даже вскользь, легонько, то рана начнет гноиться… Только мертвая вода ту рану вылечит. Каждое столкновение с такими лучниками, грозило нам если не смертью, то тяжелыми ранами. Стрелки, как минимум, сильно замедлили бы наше передвижение… Ты только про отравленные наконечники не говори никому. А то наши еще, чего доброго, разозлятся и прибьют пленных. А лучники, между прочим, понятия не имеют, что за стрелы им всучили».

«Тем более, почему же наймиты не напали на нас все разом?» — не унималась Алена.

«Они, наверное, опасаются, что мы уклонимся от боя. Правильно опасаются… Обстрелять нас из луков, с горки, это единственный способ навязать бой. От остальных мы просто уйдем в горы, как ушли от тех трех всадников… А коней у них мало. Пожалуй, эти шесть лошадок — все, что у них есть. Иначе бы они привозили лучников более крупными партиями… Остальные пешие, наверняка движутся сюда своим ходом».

— Лошадей у них надо отнять, ребятушки, — подал голос Илья.

— Мы уже думали об этом, — кивнул Ивейн. — Я и Гавейн нападем сзади, чтобы не дать им уйти назад. А остальные давайте спереди…