— Нет, — покачала головой Алена. — Это он от нас ноги уносит, — и она в подробностях рассказала Филиппу историю с ковриком на стене.

— Так вот оно что… А я-то все не пойму, как вы на Мордреда вышли… Ганс, выходит, умеет эдак вот превращаться?!.. — глаза Филиппа недобро сощурились. — Ах он сволочь! Так вот в чем дело… Подарил он мне не так давно картину для медитации, как постоянному клиенту, в знак нашего доброго партнерства… А я-то, дурак, купился на такой дешевый трюк.

— А в чем трюк-то? — не поняла Алена.

— Хорошая такая была картина, большая. Кружочки, пятнышки цветные. Всматриваться начнешь, и правда ум за разум заходит. Ну, я ее в своей лаборатории повесил. Повисела она у меня денек, и не понравилось мне что-то. Ощущение такое, будто кто-то на меня с этой картины все время смотрит. Ну, я и отнес ее в чулан. Эх, и тяжелая она была, сволочь!.. Потом, дай думаю, Гримильсгаузену ее подарю. А картина пропала. Я так расстраивался, чуть фрау Марту не уволил. Думал, она картину продала, или, того хуже, выкинула. А потом узнаю, что Ганс стал пользоваться одним моим новым заклинанием, а я ведь никому еще про него не рассказывал… Так он, сволочь, выходит и был этой самой картиной! Повисел тут у меня в лаборатории, вызнал, что смог, а потом и смылся.

Филипп покрутил еще немного тумблеры на зеркальной доске. Яхта Ганса приблизилась и повернулась боком, заняв собой почти всю поверхность доски. Два матроса суетились, расправляя парус, а сам Ганс Фицхольпер стоял у румпеля, напряженно вглядываясь вперед. Филипп достал из своего стола шило и шепча какие то заклинания принялся обводить им вокруг фигуры Фицхольпера сложные геометрические фигуры. Потом он начертил над головой Ганса перевернутый треугольник и трижды зло ткнул саму фигуру шилом.

— Ну вот… Теперь плыви, гусь лапчатый. Другой раз будешь знать, как красть чужие заклятия, — Филипп положил шило обратно в стол, отряхнул руки и взмахом руки стер изображение яхты с зеркальной доски.

— Ганс теперь потонет вместе со своим кораблем? — осторожно спросила Алена.

Колдун в ответ чуть улыбнулся.

— Что ты, я же не зверь, чтобы убивать его… Просто он не сможет защититься от первых трех заклинаний, направленных против него. А уж какие заклинания и кто на него направит, зависит только от него самого.

— Вот бы ты и против Мордреда так, — мечтательно произнесла Алена.

— Я его так, а он меня шмяк… И останется от меня мокрое место. Нет уж, пойду, доложу обо всем Кречету, а уж он пусть решает. Ты бутылку-то не забудь…

Добравшись до заднего двора казначейства, Алена обнаружила, что там, несмотря на время сна — зеленую четверть, собралась большая толпа зевак, глазеющих на разрубленное тело Гавейна.

— Вы куда, сударыня? — поинтересовался дюжий гвардеец с алебардой, когда она шагнула к трупу.

— Я его… знакомая. Путешествовали мы вместе.

— Отпутешествовался твой герой. А тот, что в казначейство ворвался, что, тоже из вашей банды?

«Ох, заметут сейчас меня за компанию с ним», — испугалась Алена.

— Не знаю. Но этот точно наш. Пустите, я ему первую помощь окажу.

— Поздно помощь оказывать. Он уже того, окочурился, — криво усмехнулся гвардеец.

— Не важно. У меня с собой специальное средство есть, — Алена обошла гвардейца и решительно подошла к трупу Гавейна.

Вся грудь рыцаря была рассечена поперек, справа налево. Крови на земле было, однако, не так уж и много. Алена осторожно присела рядом с трупом.

«Горыныч говорил, главное — правильно раздеть оживляемого. О господи, здесь еще кольчуга оплавилась и поддоспешник обгорел…»

Рассеченные края кожаного поддоспешника и рубахи склеились запекшейся кровью. В открытой ране местами белели ровно рассеченные кости грудной клетки. Алену при виде всего этого передернуло и чуть не стошнило. Упрямо сжав губы, девушка достала из сумки бутыль с мертвой водой, отвела от раны края одежды и принялась лить мертвую воду тонкой струйкой прямо на огромную рану. Вода, соприкасаясь с мертвой плотью, словно бы вскипала с шипением и бульканьем и тут же испарялась. Кости и мясо прямо на глазах срастались, а потом срасталась и кожа. Через полминуты перед Аленой лежал совершенно невредимый труп. От раны не осталось даже зарубцевавшихся следов. Только разорванная кольчуга и окровавленные поддоспешник и рубаха напоминали теперь о том страшном ударе, который нанес Гавейну сэр Мордред.

Толпа, наблюдавшая за этой процедурой, увидев результат, удивленно загалдела. А Алена с сожалением посмотрела на совершенно пустую бутылку.

— Нет, девица. Все равно твой милый не встанет, — сочувственно поглядел на нее с другой стороны склонившийся над трупом гвардеец. — Столько добра на него извела понапрасну. Такой водицей на живых раны залечивать надо. А мертвых поднимать — тут другое зелье нужно… А ты куда лезешь, парень? Ты тоже что ли из товарищей убитого? — обратился гвардеец к кому-то за спиной Алены.

Девушка оглянулась, но ничего не успела сделать. Стоящий рядом черный рыцарь подхватил ее поперек туловища и прижал к себе. Алена попыталась позвать на помощь, но грудь ее оказалась сдавлена и из нее вырвался лишь еле слышный хрип.

«Мордред вернулся! — Алена зажмурилась и со всей силой мысленно позвала, — Змей! Где ты? Спаси меня, Змеюшка!!!»

«Что с тобой? — немедленно откликнулся Горыныч. — Ты где?»

«Меня Мордред схватил и уволочь хочет!» — Алена извивалась, пытаясь вырваться из цепких объятий врага.

«Я уже бегу… Точное место ты можешь назвать?»

«Задний двор Мореградского казначейства».

«Держись! Я сейчас…»

Мордред уже шел к той самой двери, за которой он совсем недавно скрылся от преследования Ивейна.

— Эй, парень! — снова окликнул Мордреда гвардеец. — Куда это ты девку поволок? Может она не желает идти с тобой? Вон, как вырывается.

Мордред продолжал идти, не оглядываясь и не замедляя шага.

— А ну стой! — бросился ему наперерез гвардеец, размахивая алебардой.

Сбив направленное ему в грудь оружие, Мордред, не выпуская Алену, стремительно подшагнул к стражнику и с размаху заехал ему кольчужной рукавицей в челюсть. Нокаутированный стражник рухнул, раскинув руки, на землю, а Мордред снова двинулся к двери.

«Горыныч! Он меня сейчас уже в портал затащит и все, тогда вы меня не найдете!»

«Не успеваю я, милая! Держись, сопротивляйся ему!»

«Как?!» — Алена изо всех сил извивалась под рукой Мордреда, но он в ответ лишь еще крепче сжимал ее. И тут сумка, висящая на плече девушки, сползла и упала прямо под ноги Мордреда. Рыцарь споткнулся о нее, пнул с силой ногой, сумка отлетела к стене и заверещала высоким женским голосом.

— Не сметь пинаться, я хозяину пожалуюсь!!!

Толпа зевак дрогнула и попятилась.

«Господи, там же самобранка», — мелькнуло в голове Алены.

Мордред на секунду замер, затем решительно шагнул к сумке и нагнулся, чтобы ее поднять. Алена почувствовала на своей щеке его тяжелое дыхание и дернувшись, вцепилась давно не стриженными ногтями обеих рук туда, где должно было быть его лицо. Ногти впились в что-то холодное и мягкое. Мордред взвыл и с силой швырнул девушку на землю. Алена упала на спину, от удара у нее перехватило дыхание. Мордред одним движением выхватил меч из ножен и замахнулся на девушку.

— Зме-ей! — из последних сил заорала Алена, пытаясь уползти в сторону и понимая уже, что не успевает.

И в этот миг Мордред просто исчез из поля зрения Алены. Она услышала лязг, ругань и звуки ударов об землю. Алена с трудом приподнялась и увидела, как по двору катаются, вцепившись друг в друга, Мордред и Горыныч. Меч черного рыцаря валялся неподалеку от Алены. Оказавшись поверх противника, Змей вскочил, поднял Мордреда за грудки и с размаху въехал ему кулаком в лицо. Рыцарь отлетел шага на три и оказался у самой двери. Пытаясь подняться, он ухватился за ручку, приоткрыл дверь и спиной вперед рухнул в открывшуюся черноту. Дверь тут же захлопнулась.

— Врешь, не уйдешь! — зарычал Змей, направляясь к двери.