— Ну так что? Вы все-таки решили еще раз попытать счастья в поединке с вражеским вождем? — уточнил Кречет, испытующе глянув на рыцарей. В тонких, красивых чертах его смуглого лица проступало что-то дикое, восточное. Наместник и в человечьем облике напоминал следящую за добычей хищную птицу.
— Да, — ответил Персиваль. — Дай мне коня, щит и копье, наместник. Я постараюсь убить Черного рыцаря или захватить его в плен.
— Хорошо, — кивнул Кречет. — Я не верю в успех вашей затеи, но мой долг — использовать любую возможность. Попробуйте. И знайте, через две четверти истечет срок их ультиматума, и морейские герольды снова приедут под стену, чтобы услышать мой ответ… Но мне нечего им ответить. Я не захватывал в плен ни Соколика, ни других родственников Марьи-Моревны. И боюсь, что морейский принц — только повод для нападения на наш славный город.
— Но если я захвачу в плен Черного рыцаря, то… Возможно ли, что они после этого уберутся прочь? — уточнил Персиваль.
— Возможно уберутся, а возможно и нет… — пожал плечами Кречет.
— Моя победа может предотвратить страшное кровопролитие… Помоги мне, Господь, — Персиваль сложил молитвенно руки и зашептал по латыни молитву.
— Найдется ли у тебя еще лошадь? — обратился тем временем Добрыня к наместнику.
— Лошадей у меня немного, но если это нужно для дела, то я готов предоставить вам даже двух, — Кречет щелкнул пальцами, — Эй, там. Приведите сюда моих лошадей. Быстро!
Расторопные слуги, стоявшие под стеной, тут же метнулись к большому каменному зданию — дворцу Кречета.
— Что ли ты задумал, Добрынюшка, сам поехать в поле поединщиком? — поинтересовался Алеша Попович.
Добрыня в ответ только неопределенно хмыкнул. Рыцари возмущенно уставились на богатырей. Однако смолчали. Через минуту слуги вывели из ворот дворца трех лошадок. Кони были потрясающе красивы — с лебединой шеей, тонкими ногами, длинными гривами и хвостами, заплетенными в косы. Одеты они были в сбрую из черной кожи, богато отделанную золотыми бляхами.
— Вот мои лошади, выбирайте! Для спасения города я готов отдать любую… На время, конечно.
Рыцари тут же поспешили со стены вниз по лестнице. Добрыня опередил их, спрыгнув наземь прямо с крепостной стены. Внимательно оглядев лошадок и погладив их по гривам, Добрыня выбрал самую крепкую на вид, и, не ставя ногу в стремя, прямо с земли, легко вскочил в седло. Лошадь пошатнулась и, испуганно заржав, попыталась сделать пару шагов. Однако под тяжестью богатыря ноги у нее подламывались и беспомощно разъезжались. Добрыня спрыгнул наземь, не дожидаясь, пока лошадка рухнет под его весом.
— Хороши твои лошадки, — богатырь вздохнул. — Только слабые. Ни одна из них меня не выдержит…
— Неужели, ты, Добрыня, действительно хотел выйти на поединок с Черным рыцарем? — с издевкой спросил богатыря Гавейн.
— Не хотел и не хочу, — пожал плечами Добрыня. — Но если нужда в том будет — выйду. Победить-то дело не хитрое. Только мы, увы, не в чистом полюшке. Обступили нас войска морейские. В прошлый раз Ивейна вы прошляпили. В этот раз, коль Персиваль не справится, ты уж постарайся его вытащить, — Добрыня ткнул пальцем в Гавейна. — Ну а коль он одолеет супротивника, так хватайте тогда рыцаря Черного, и тащите к воротам не мешкая… Чую я, чем бы битва ни кончилась, мало победить предводителя. В город уволочь его надобно, а не то они от стен не отступятся.
— Ну а мы с Добрыней встанем на башенке, вот на этой, высокой, над воротами. Да положим в луки стрелы серебреные, — подхватил Алеша. — Коли кто колдовством ли, обманом ли помешать вам с неба попытается, так сшибем его стрелою каленою.
— Ну а если враги за вами кинутся, во большом, в опасном количестве, то и тут пригодятся наши стрелушки. Вы скачите к воротам тогда немедленно, ну а мы от врагов отстреляемся.
— Это ты, парень, правильно придумал, — Кречет покровительственно похлопал Алешу по плечу. — Я и своих стрелков поставлю, да пищали изготовлю… Ну, помоги нам Создатель!
* * *
Через несколько минут с надворотной башни затрубили трубы и из открывшихся ворот выехали два всадника — Персиваль и Гавейн. Вслед за ними ворота немедленно захлопнулись. Гавейн, проехав треть пути до ворот осадного лагеря врагов, остановился, а Персиваль двинулся дальше. Доехав до ворот вражеского лагеря, Персиваль принялся бить древком копья о щит и выкрикивать:
— Я, Персиваль, сын короля Гамурета, рыцарь Круглого Стола вызываю на бой вашего вождя, кем бы он ни был! А если он не выйдет со мной на честный поединок, то пусть тубадуры заклеймят его, как подлого труса…
Через некоторое время ворота открылись и из них выскочил рыцарь в черных латах, на вороном, как ночь, коне. Проскакав мимо друг друга, всадники разъехались. Оказавшись по разные стороны широкого поля между воротами осадного лагеря и городскими, всадники развернули коней и, опустив копья, помчались навстречу друг другу. Они сшиблись прямо на середине поля. Лошади от удара чуть присели на задние ноги. Но оба всадника удержались в седлах. С треском лопнули ударившие в щиты копья. Черный рыцарь отбросил в сторону щит, треснувший пополам от копейного удара и выхватил меч. Персиваль тоже обнажил свой клинок и всадники закружили один возле другого, пытаясь зацепить друг друга мечами. Персиваль энергично наседал на противника, но тот умело парировал все его атаки. Наконец Персиваль, приподнявшись на стременах и перехватив меч обеими руками нанес сокрушительный удар, выбивший противника из седла. Над городскими стенами разнесся ликующий крик. Но Черный рыцарь еще не был сломлен. Рухнув с коня на траву, он поспешил подняться на ноги и, торопливо оглядевшись, поднял с земли уроненный в падении меч. Персиваль, соскочив со своего коня, снова двинулся на врага.
Пешая схватка была еще более жестокой, чем конная. Черный рыцарь медленно отступал под градом ударов Персиваля, изредка контратакуя его. И тот и другой уже несколько раз зацепили друг друга мечами, но, видимо, никаких серьезных ран не было. Бой продолжался с неослабевающим накалом. Черный рыцарь и правда, был верток. Пожалуй, даже более верток, чем юный Персиваль. Он несколько раз уклонился от почти неминуемых ударов а один раз даже, приняв меч Персиваля на свой, пнул благородного рыцаря в пах. Тот, согнувшись от боли, сумел однако уклониться от вражеского удара, а потом, отдышавшись, окончательно озверел и кинулся в яростную атаку. Противники обменялись сильными ударами. Меч Черного рыцаря пришел вскользь по коническому шлему Персиваля, а Персиваль рассек кольчугу на правой руке Черного рыцаря. Выронив меч, Черный рыцарь, схватился левой рукой за рану и стал отступать. Но Персиваль, уже пришедший в себя от оглушающего удара по шлему, бросился на него и повалил врага наземь. Отбросив меч, он выхватил из-за пояса длинный кинжал и занес его над поверженным врагом. Из ворот осадного лагеря на выручку Черному рыцарю уже мчались пятеро всадников в черненых доспехах и бело-синих мантиях. Увидев это и Гавейн, пришпорив коня, бросился к Персивалю и его поверженному врагу.
— Что происходит?.. Отчего он медлит? — Алена с замираннием сердца следила за боем и теперь никак не могла понять, почему Персиваль замер над поверженным врагом.
А юный рыцарь Круглого Стола, подняв забрало противника левой рукой, выронил из правой кинжал, да так и остался стоять на коленях. Черный рыцарь, обхватив Персиваля левой рукой за шею, сам приподнялся над землей. Они вместе поднялись на ноги, и Персиваль повел Черного рыцаря к городским воротам. Но морейские всадники были уже очень близко к поединщикам. А навстречу им мчался, опустив копье, Гавейн.
— Берегись, Персиваль! Вас настигают! — закричал во всю глотку рыцарь.
Персиваль оглянулся назад, и в этот момент Черный рыцарь, вывернувшись из обхватившей его за пояс руки Персиваля, оказался у юноши за спиной. Левая рука Черного рыцаря, лежавшая у юноши на плечах, мертвой хваткой обхватила теперь его шею и враг поволок пытающегося сопротивляться Персиваля в противоположную сторону, к воротам осадного лагеря.
