— Стой! Горыныч, подожди! У него же кладенец!.. — Лебедь замолкла и бессильно опустила руки. Горыныч был уже маленькой зеленой точкой на горизонте. — Вряд ли он теперь меч у дяди отнимет. Лишь бы сам не пропал.

Сзади раздался стук копыт и на поляну вылетели мокрый лев и два мокрых всадника — Ивейн и Гавейн. Оказавшись на поляне они остановились и удивленно уставились на Алену и Алешу с Добрыней.

— Куда они делись? — спросил, наконец, сэр Ивейн.

— Кто они? — хмуро глянул на рыцарей Добрыня.

— Эти двое… Которые дрались из-за меча… — Ивэйн оглядел друзей, подозрительно сощурившись. — Ведь они упали сюда!

В чаще снова раздался треск веток и на поляну выскочил Персиваль с мечом наизготовку. Богатыри шагнули им навстречу, заслоняя Алену. Но тут величественно выступила вперед Лебедь, в ослепительном блеске жемчужного кокошника и шелковых одежд. Рыцари замерли, ошеломленные.

— Мне нужна чаша и чистая вода, — Лебедь повелительно протянула руку.

Рыцари восхищенно поклонились Лебеди, и стали оглядываться в поисках воды и чаши.

— Вода есть вот тут, — Добрыня уверенно подошел к Бурке и отвязал притороченный к седлу бурдюк.

— А для чаши сойдет любой из ваших шлемов, о, благородные воины, — театрально повела рукой Лебедь. — Лучше вот этот. Из него, наверное, вытекать не будет, — и она указала на шлем сэра Персиваля.

Рыцарь растерянно пожал плечами и, сняв свой конический шлем, протянул его царевне Лебедь. Та, приняв его в руки, глянула внутрь и кивнула.

— Пойдет. Лейте воду.

Добрыня наполнил перевернутый шлем до краев, заткнул бурдюк и снова приторочил его к седлу Бурки. Лебедь, держа шлем на полусогнутых руках перед собой, стала что-то шептать над водой. Алена, богатыри, а затем и рыцари сгрудились вокруг нее, наблюдая за тем, что же появится в шлеме. Когда на воде улеглась легкая рябь, они увидели, как разъяренный, пышущий огнем дракон гонится за птеродактилем, сжимающим в одной из лап обломок меча-кладенца. Вот Змей уже почти настиг черного ящера. Попытался ударить его когтем, но тот увернулся, кувыркнувшись через брюхо. И тогда дракон обрушил на ящера мощный поток огня. Однако, пламя, дойдя до Кощея бесследно исчезло, а, секунду спустя, Кощей взмахнул обломком меча и из этого обломка на Горыныча вылилось все его пламя. Неуклюже кувыркнувшись в воздухе, охваченный колдовским пламенем дракон рухнул вниз. Алена ахнула. Горыныч остановил свое падение лишь над самой землей. Зло глянув на удаляющегося черного ящера, Змей плюнул огнем вниз, и, припадая на левое крыло, полетел в противоположную сторону. В том месте, куда попал плевок Грыныча, в небо взвился дым и языки огня — занимался лесной пожар.

— Ну вот и все, — Лебедь выплеснула воду и протянула мокрый шлем сэру Персивалю.

— Теперь заржавеет, — озабоченно поглядел внутрь шлема рыцарь. — Надо бы хоть жиром что-ли смазать…

— За то, что ты, благородный воин, не пожалел своего имущества для общего дела, благословляю твой шлем, и пусть никакой меч теперь не сможет пробить его с первого удара! — торжественно произнесла Лебедь, простерев руку над шлемом.

Удивленно осмотрев шлем, Персиваль довольно улыбнулся и, немедленно одев его на голову, гордо подбоченился.

— Ответь нам, о дева-Лебедь! Что же стало с волшебным мечом? — поклонившись спросил Гавейн.

— И что случилось с Джиневрой и Ланселотом? — встревоженно добавил Ивейн.

Царевна Лебедь, глубоко вздохнув, начала рассказ:

— Коварный дракон прознал про наш план переправить меч-кладенец Ланселоту. Это он приняв облик вашего друга протянул из озера руку и взял меч. Но злой волшебник Кощей, брат Черномора…

— Волшебника Блэкмара? — уточнил Ивейн.

— Да… Тот самый, что один раз уже пытался обманом выманить у вас меч, — кивнула Лебедь. — Он не оставил надежды завладеть кладенцом. В образе черного летающего ящера налетел он на озеро… Кощей думал, что меч держит Ланселот, и рассчитывал легко победить человека, сковав его холодом. Но нарвался на Змея Го… — Лебедь осеклась. — Короче, на дракона.

— Слава Господу нашему! — прошептал Персиваль. — Значит я не убил Ланселота.

— Я позвала себе в помощь этих витязей, — Лебедь указала на Алешу и Добрыню, — И их сестру, фею озера, Алену, я тоже позвала, чтобы помочь Ланселоту выкрасть королеву Джиневру. Но козни ужасного дракона…

— Кхе-кхе, — раздалось у нее за спиной.

Лебедь, вздрогнув, оглянулась.

На краю поляны, нехорошо улыбаясь, стоял Черномор, собственной персоной.

— А меня в мешок засунуть — это тоже козни ужасного дракона? — с вызовом спросил он у Лебеди и выразительно глянул на сапоги Алеши Поповича.

Алеша смущенно потупился, а Лебедь, радостно улыбаясь, бросилась Черномору в объятия.

— Я всегда восхищалась твоей догадливостью, дядя! Как хорошо, что ты сам сумел вырваться из плена!.. А мы как раз хотели обсудить план твоего спасения…

— Крепче надо было связывать, — буркнул Алеше Добрыня.

— Да я вроде крепко… — развел Алеша руками.

— Нет уж, птичка! Давай разберемся!.. — взвизгнул Черномор, вырываясь из навязчивых объятий племянницы. — Кто предупредил о мече Змея?.. Куда вы дели Джиневру и Ланселота?!

— А Змей что, по-твоему, сам не мог обнаружить, что к нему едут эти… благородные рыцари? — вмешалась в спор Алена.

— Уж со Змеем-то, чья бы корова мычала, а твоя бы… — перебил ее Черномор, пренебрежительно махнув рукой.

Но эту руку тут же перехватил и сжал в своих крепких пальцах Добрыня.

— Ты Алену-то не трожь, Черноморище! Не маши руками, не охальничай. А то я твои ручки повыверну, да бородку всю, по волосу, повыдерну!

— Сдается мне, что этот мужлан хочет обидеть нашего благодетеля, волшебника Блэкмора! — недовольно нахмурился сэр Гавейн.

Рыцари, переглянувшись, положили руки на эфесы мечей. Песочного цвета лев, тряхнув еще не высохшей гривой, недобро заворчал и, подойдя к людям поближе, встал по правую руку от Ивейна.

Алеша Попович поудобнее перехватил лук и потянул из колчана стрелу, а Добрыня, не выпуская руки Черномора, зашел ему за спину, превратив карлика в эдакий живой щит против рыцарей.

— Не сметь ссориться! Прекратите немедленно!!! — властно вскрикнула царевна Лебедь и воздела правую руку к небу. Резкий порыв ветра подхватил и развеял грозной короной ее золотые волосы. Где-то далеко громыхнули раскаты грома. — Добрыня. Отпусти Черномора. Ничего плохого он сейчас сделать не может.

— Все плохое он уже сделал, — зло сверкнул глазами Добрыня. Но руку волшебника, все-таки, выпустил.

— Так ответь нам, дева-Лебедь. Где сейчас сэр Ланселот и прекрасная Джиневра? — вновь повторил Персиваль.

— И что случилось с волшебным мечом, который вы называете «кладъенес»? — подхватил Ивейн. — Меч сломан? Он потерял свою силу?

— Да ничего он не потерял! — простонал Черномор. — Это вы его потеряли! И теперь кладенец у Заморыша! Если бы вы слушались моих указаний и никому не отдавали меч… И если бы ты, Лебедь, со своей бандой, не строила тут всяческие…

— Если ты не заткнешься, я тебя заживо похороню, головешка, — прошипел ему на ухо Добрыня Никитич и Черномор, испугано осекшись, отошел от богатырей подальше.

— Что случилось, то случилось, — снова вмешалась Алена. — Теперь меч-кладенец у Кощея. И, как я понимаю, такое положение вещей никого из присутствующих здесь не устраивает. А значит, мы должны объединить свои силы против Кощея. Хотя бы на то время, пока не отнимем у него меч-кладенец.

— Однако, в прошлом году, — Черномор обличительно указал на Алену пальцем, — ты действовала против меня, заодно с Заморышем!

— Да, но узнав поближе пакостный характер Кощея, я зареклась впредь иметь с ним дело, — честно призналась Алена.

— Так где же, все-таки, Ланселот и Джиневра? — в который раз спросил Персиваль.

— Да! Где наша королева? — снова заволновались остальные рыцари.

Лебедь, нервно оглядевшись, предложила:

— Я сейчас слетаю, посмотрю, как они там, ладно?.. Дракон весь изранен собственным пламенем. Вряд ли он сейчас кинется на Ланселота. Как только я узнаю, что с ними, так сразу вам сообщу… Только не подеритесь тут без меня. Возвращайтесь к озеру, я прилечу туда… — и, не дав им времени ответить, Лебедь взвилась в небо белой птицей.