— Тогда я тебе помогу, — Никкорд выпустил Вефиделию из странных полуобъятий, сгрёб в охапку кучу цветков и вырвал их с корешками.

Все уставились на него в немом ожидании. Цветы внезапно вытянулись, посинели и опали, укрывая руки Никкорда лепестками, всё такими же пышными, но сильно потемневшими.

Вефиделия осторожно приняла обновлённые лифии из мужских рук, задевая ребром ладони пальцы Никкорда и подрагивая от их прикосновений к её коже. Цветы не поголубели обратно, лишь снова встрепенулись, подняв сочные головы. Вефа сложила их в отдельный короб.

— Очередное ведамовское превращение? — Никкорд наклонился и сорвал один голубой цветок, тут же сменивший цвет на насыщенно синий и опустивший вниз лепестки.

— У меня нет однозначного объяснения, — сказала Вефиделия и протолкнула корзину дальше вдоль цветочной гряды. — Это дар Вельда нам обоим. Лифии — защитники от разных недугов, но никогда прежде они не вели себя так, как сейчас.

Вместе они продолжили сбор, постепенно наполняя каждый свою ёмкость и забираясь на валуны в основании замка. Никкорд опомнился первым. Он подхватил Вефиделию на руки и поставил на ровную землю.

— Что за страсть у тебя пытаться превратить в собственные похороны дни, важные по другому поводу? — упрекнул, прижимая её к себе.

Вефа замерла. Сердце Никкорда отстукивало необычный ритм: полноценный гулкий удар и, словно эхо, его приглушенный отзвук, короткая пауза и снова то же самое. Она помнила, что её сердечко трепыхалось в его груди, но сейчас оно присмирело и вслушивалось в двойное биение большого соседа.

С запозданием Вефиделия оттолкнула мужчину, окатив его гневным взглядом.

— Я не упаду. Ты же знаешь, — сморгнула затягивающий морок глубоких морских глаз, отвернулась и обвела широким жестом голубую цветочную ленту. — Нам нужно собрать как можно больше. Вельд не каждый день делится таким богатством.

— Обойдём замок и оберём камни с той стороны, — предложил Никкорд. — В любом случае я не пущу тебя скакать горной козой по скользким скалам с громоздкими корзинами наперевес.

— Горца пугают крутые склоны? — разочарованно поддела Вефиделия. — Хотя там, внизу, тебя любит море, так что, может быть, самое время искупаться в нём?

Никкорд не отозвался на её провокацию.

— Я всего лишь не хочу отвлекать известную тебе твердолобую девчонку и подвергать её опасности из-за хвастливого мужа или напрягать Вельд на необходимость предотвращать скоропалительное вдовство не познавшей прелестей супружества веледи.

Лицо Вефиделии горело огнём, когда она шла к главным воротам Вельдома. Вырвавшись вперёд, чтобы скрыть предательский румянец, она радовалась опускающимся сумеркам. Прелести супружества… от которого лишь неудобства и непрекращающееся беспокойство в мыслях и взбудораженное томление во всём теле! Оно сводило шею, ныло в ногах, давило в животе и душило в груди.

Остывшие было щёки вновь полыхнули жаром, словно Вефа сама беспощадно отхлестала себя по ним. Касания Никкорда больше не раздражали. Он продолжал без предупреждения обнимать её, брать за руки, стоять слишком близко… и это становилось уютным. Она начала сама задерживать его ладони и потакать противоречивому желанию прислониться к его плечу. Рядом с ним было надёжно и… правильно. Только сам их союз являлся неправильным!

Без особой надобности, но ухватившись за предлог оправданно подотстать от веледи, Никкорд поднял объёмный короб с насыщенно-синими цветами, кивнул слугам взять корзины и последовал за Вефиделией. Он видел, что она смутилась и разгневалась. Над золотистой головой разливался солнечный ореол, сквозь сплетение нитей платья просачивалось колышущееся свечение, которое девушка наверняка пыталась безрезультатно укротить.

Вефа бросила мимолётный взгляд на боковую дверцу в крепостной стене и решительно устремилась дальше, памятуя об узком и низком проходе за ней.

С корзинами в нём будет слишком тесно. Никкорду и вовсе придётся сильно пригнуться…

Вефиделия сжала подол, слегка приподнимая его передний край, и прибавила шагу.

Столы были убраны. Сытые и захмелевшие мужчины отвешивали спорные комплименты суетящимся девушкам и женщинам. Вечерняя дымка расслабленно накрывала всех смелой дерзостью, подкреплённой свадебными разговорами и видом новобрачных, которых ждали особенные бдения.

Союз земель скреплён утром в Восточной башне. Перемирие установлено днём за общим столом. Соединение мужчины и женщины осуществится ночью, и ритуал завершится, открывая новую страницу истории Вельда.

— Веледи! Господин! — окрик с надвратной башни разнёсся по утихающему двору. — Подвода!

Никкорд, поставивший короб на приступок у флигеля знахарки, куда указала Вефиделия, едва не оступился, так резко Вефа развернулась на голос стража. Озабоченность и облегчение смешались в голубой глубине её глаз. Она сдвинулась в сторону, чтобы обойти Никкорда, но он преградил ей путь, уперевшись рукой в шершавое бревно.

— Если ты намереваешься болтать полночи с вестниками с Дальнего мыса, — обозначил Никкорд, давая отпор её потяжелевшему взгляду, — вспомни о краткости. Иначе я закину тебя на плечо безо всяких церемоний, и пусть хоть один храбрец рискнёт оспорить моё на то супружеское право.

— Мужлан, — процедила Вефиделия и сразу надела маску холодности: — Твои подсказки без надобности. Я исполню свой долг до конца.

Не успевшие закрыться ворота вновь разошлись в стороны, пропуская двух всадников и запряжённую телегу, которой правил старый конюший. Рядом с ним возвышался Руфольд. Сдавленный женский всхлип отчётливо прозвучал сбоку. Вефиделии не требовалось проверять, от кого он исходил. Она знала, что Калея выдохнула накопившиеся страхи и опасения за жизнь сына, увидев его живым и невредимым. Их родство понял и Никкорд, переводя задумчивый взгляд с рыжеволосого юноши на огненновласую женщину, которая удивительно быстро взяла себя в руки.

Руфольд спрыгнул на ходу, непроизвольно взглянул на мать, поклонился Вефиделии и торжественно произнёс ломающимся и перескакивающим по высоким и низким переливам голосом:

— Веледи, военачальник Вельда шлёт вам своё почтение, присягает в верности и сожалеет о кончине велорда и госпожи.

Вефиделия выслушала юношу и поприветствовала спустившегося с подводы конюшего.

— Как сложился ваш путь?

— Без происшествий, веледи.

— Что происходит на Дальнем мысе? — спросила Вефиделия, ощущая внимательный интерес Никкорда.

— Заморцы затаились, что тревожит больше, чем их бесконечные обстрелы и местечковые вылазки. Похоже, они готовятся к более масштабному нападению.

Никкорд выступил вперёд. Его люди успели спешиться и вытянулись в струну перед ним.

— Господин, воины Вельда пребывают в боевой готовности. Дозоры расставлены по всей линии побережья, где мы проезжали. Жители приморских деревушек обеспокоены затишьем, как перед грядущей бурей, и перебираются выше на сушу от водной границы.

Никкорд молча кивнул, сопоставляя ситуацию на Дальнем мысе с недавними морскими разведчиками на востоке и усилением охраны вместе с Альпиром. Судя по выражению глаз подошедшего главы охраны замка, он думал о том же.

— Риход не отправил с вами дополнительный отряд, либо скрепя сердце подчиняясь приказу веледи, — боковым зрением Никкорд увидел, как Вефилелия сцепила пальцы в замок, ничем более не выдав своего тайного послания воину-великану, — либо он высоко оценивает неприступность Вельдома и имеющиеся здесь внутренние силы. — Никкорд в упор посмотрел на крупного не по годам юношу. — Я не тешу себя ложной надеждой, что Риход доверяет мне, но он вынужден положиться на понятия чести воина. Что ещё твой отец передал для веледи и для… гостей Орда?

Руфольд побледнел. Россыпь веснушек ярко высветилась на его лице, но он распрямил острые плечи и не опустил глаз. Зато Никкорд разорвал пересечение их взглядов, рассматривая изящную кисть, внезапно накрывшую его руку на навершии меча.