Спрыгнув со взмыленного коня, которого тут же перехватил проворный дворовый парнишка, Велифимир устремился к жене прямо через просторную кухню, наполненную ароматами свежеиспечённого хлеба и варёного мяса. Его появление привело в неописуемый трепет поварих и кухарок, склоняющих головы перед своим велордом, которого обычно они видели лишь издалека. Растрёпанный, высокий, широкоплечий, с горящими глазами, он шёл очень быстро, огибал столы и бочки, не забывая отвечать на приветствия и знаки почтения своих людей. Неизвестность волновала и гнала его вперёд.

Велифимир остановился перед спальней, откуда доносились приглушённые женские голоса. Задержал дыхание и прислушался. Ни криков, ни плача. Он скинул на пол запылившийся плащ. Без предупреждения распахнул дверь и чуть не столкнулся со служанкой, выносившей таз с мокрыми полотенцами.

— Велорд. — Девушка неуклюже присела.

Велифимир кратко кивнул и шагнул в сторону, устремив взгляд на постель.

Эльвиния полулежала на подбитых под спину подушках. Укрытая по пояс покрывалом, разрумянившаяся, уставшая, она словно светилась изнутри.

— Иния, — он выдохнул с облегчением и присел на кровать.

Подхватил протянутую к нему тонкую руку и нежно поцеловал ладонь с обеих сторон. Поднял голову, удерживая её пальцы, и наконец посмотрел на свёрток из белоснежной вышитой материи у неё на груди.

Эльвиния плавно сдвинула невесомую ткань в сторону, и Велифимира пленили тёмно-голубые глаза. Кто говорил, что новорождённые смотрят рассеянным мутным взглядом, тот нагло врал. Мужчина выпустил руку супруги и принял в свои большие ладони крошечного малыша, который пристально его разглядывал.

— Девочка, — тихо произнесла Эльвиния, смаргивая слёзы умиления и счастья.

— Дочь, — Велифимир улыбнулся внимательным детским глазам, — ты снова нарушила пророчество. Пойдём. — Он поднялся, удерживая малышку на вытянутых руках. — Вельд любит упрямых.

Велифимир подошёл к открытому окну и развернул девочку личиком в сторону сада.

— Это твой дом, моя маленькая Вефиделия. Всегда помни об этом. — И снова его изумило сосредоточенное выражение самых прекрасных на свете глаз.

Снаружи раздался шум, словно тысячи птичьих крыльев захлопали в воздухе. Растения зашуршали, запахло землёй и морем, лёгкий ветерок сдул край покрывала и распушил светло-русые волосы, довольно густо покрывавшие младенческую головку. Велифимир удивлённо оглянулся на Эльвинию. Она многозначительно улыбнулась.

— У неё три конуса-косички.

Велифимир непроизвольно провёл большим пальцем по шейке дочери.

— Три башни Вельдома, трёхступенчатые взгорья Вельда. — Он вновь развернул малышку к себе, заворожённо всматриваясь в необъяснимо тихое и разумное крохотное создание.

— И три испытания настоящего правителя, — серьёзно закончила Эльвиния.

Её слова были полны гордости и озабоченности. Высшее благо — дать жизнь достойному правителю, и бесконечное переживание, когда им является твой ребёнок.

— Она справится. — Велифимир прошёл свои собственные испытания и, как бы ни хотел оградить дочь от метаний и боли, которые они приносят, это её судьба, раз именно она выбрана Вельдом.

— Конечно, справится, — с обречённой уверенностью сказала Эльвиния, — судя по тому, как прокладывала себе путь в наш мир, у неё уже характер отца. Да и внешне вы отражение друг друга.

Малышка заворочалась и закряхтела.

— Что ты хочешь сказать, Вефа? — Велифимир обратился к девочке. Она тут же успокоилась и снова уставилась на него своими умными бездонными глазами. Отец широко улыбнулся. — Недовольна, что о тебе говорят без твоего участия?

Он бережно прижал девочку к груди и почувствовал, что свет, который зародился в Эльвинии после родов, охватил и его сердце.

— Ты справишься. Вельд тебе поможет. И мы тоже.

Рождение наследной веледи превратилось в трёхдневное празднество с официальной торжественной церемонией представления, отдыхом от каждодневных работ для жителей Вельдома, гуляниями и пиршеством за столами, расставленными в главном зале и открытом дворе замка. Гонцы понеслись с радостной вестью во все стороны огромного Вельда. Подводы с бочками свежего пива, вяленого мяса и солёной рыбы последовали на дальние рубежи, охраняемые отрядами умелых воинов. Природа присоединилась к празднику людей, исключая любые сомнения в истинном предназначении Вефиделии.

Небо раскинулось прозрачным голубым полотном над бесконечными просторами Вельда. Солнце светило ярко, но не слепило, а ласкало, своевременно прячась отдохнуть в редких чисто-белых облаках. Море, похожее на дремлющего великана, спокойно урчало и бережно охлаждало гладкие валуны и острые зазубрины каменного берега. Травы, непривычно разбавленные за ночь сочно-голубыми цветками редко появляющихся лифий, благоухали, играли всеми красками зелени, которые будто перетекали по нитям, искусно подобранным незримым мастером. Девушки успевали собрать букетики диковинных волшебных цветов, чтобы украсить ими волосы, а затем засушить, загадать желание, спрятать в холщовые мешочки и хранить для особых случаев.

Вельд всегда сам выбирал своего повелителя. Ранние летописи описывали правила передачи и перехода власти, которые пытались установить первые правители. Все они канули под подвижные каменные породы Вельда. И по сей день не существовало никакого ограниченного закона наследования. Правителем в равной степени могли стать сыновья и дочери, независимо от очерёдности и старшинства. Земля приветствовала каждого нового потомка, но покорялась единицам.

Поддержка силы рода маленькой Вефиделии поразила своей мощью самого действующего велорда и всех обывателей Вельдома. Отмеченные всегда рождались с конусной косичкой волос. Велифимир обошёл своего старшего брата, родившись с двумя. Новоявленная малышка с тремя острыми пиками вызывала недоумение, восхищение и пугающее беспокойство. Очевидно, грядёт такое потрясение, что лишь избранный выстоит и сохранит Вельд. Тем удивительнее, что выбрана девочка. Складывалось ощущение, что сражения, физическая сила и боевые исскуства, подвластные воинам-мужчинам, будут второстепенны, и лишь женская, близкая к самой природе сущность сможет справиться с приближающейся угрозой.

В сердце отца и матери поселились безмерная радость, неизбывная гордость и неизбежное волнение, обещанное рождением такой дочери. Как и постоянная надежда, несмотря ни на что, защитить своё дитя от горестей и боли, избавить от излишних трудностей. Надежда живёт, даже если ум и обстоятельства указывают на то, что она напрасна. Родительская любовь всё равно даёт основание, на которое можно опереться даже в самые сложные времена, почерпнуть сил и идти дальше.

Вельдом славился тремя высокими башнями. Северная открывала обзор в сторону пограничного Орда, на далёкие макушки Изящных гор, которые возвышались друг над другом уже на соседней территории. С площадки Западной можно было охватить взглядом неровные спуски, уходящие вдаль по высокому берегу, который на угловом окончании с двух сторон омывало море. Восточная следила за лесистыми взгорьями, через тонкую линию прозрачного ручья переходившими в непроходимые дебри дикого Пренна. Южной башни никогда не существовало. На юг выходили окна покоев повелителя. Полукруглая терраса главной спальни, висящая над пропастью, открывала вид на море и небесную высь, позволяя рассмотреть всю искривлённую линию побережья.

Негласный глава, Вельд пользовался всеми преимуществами от взаимосвязи скал, земли и воды, в отличие от дровосеков Пренна и горцев Орда. Он берёг свои границы и в то же время защищал обоих соседей от опасности с моря, принимая на себя и беспощадные шторма, и нападения отчаянных «водяных крыс», пиратствующих и не оставляющих попытки выбраться на сушу.