Вефиделия открыто встретила его, подавляя своим уравновешенным спокойствием.

— Как будете готовы, найди меня на восточной стене. По Эйде я распоряжусь сама. — Вефиделия поравнялась со стражем. — Я ценю твою преданность, Альпир, в которой всегда уверена. — Она кратко и крепко пожала его стиснутый кулак. — Неужели вера Вельдома в мою преданность так слаба?

Мужчина вспыхнул. Вефа отняла руку и проговорила в сторону притихшего двора:

— Тогда вы знаете, что делать. Полагаю, Велерт будет счастлив потесниться таким образом.

Альпир выступил вперёд.

— Никаких сомнений в вас, веледи, — с горячностью, выдавшей его истинные чувства, проговорил он. — К сожалению, с благородством знакомы не все. — Он снова смотрел за Вефиделию поверх её плеча.

— Ты прав, — согласилась она с последним утверждением и добавила, не сбавляя тона: — Но это не означает, что из-за невежества других мы сами должны о нём забывать.

Веледи дождалась, когда Альпир вновь посмотрит в её глаза.

— Можешь идти.

Страж поклонился и отправился заниматься приготовлениями к отъезду.

Не оглядываясь, Вефиделия продолжила свой путь. В центре её груди распускались лепестки синего пламени, источник которого неотступно сопровождал каждый её шаг. Она выдернула всё ещё не погашенный факел со стены замка, перехватила толстую палку за самый кончик и, свернув к кузнице, медленно провела им по доскам пристроя, из щелей между которыми тут же послышалось тонкое поскуливание. Швырнула факел на землю у входа. Подсохшая трава немедленно задымила вокруг тлеющей пакли. Скулёж внутри сменился на подвывание. Вефиделия приветственно кивнула выглянувшему наружу из основного помещения подмастерью и проследовала дальше к Восточной башне.

Никкорд провожал взглядом напряжённую прямую высокую фигурку, не предпринимая попыток ни приблизиться к ней, ни парировать её слова. Краткий поединок глаза в глаза с Альпиром подогрел зудящую потребность скрестить клинки и измотать тело, чтобы очистилась голова, пойти на поводу у знакомых движений, когда запал схватки выжигает в крови и мыслях всё остальное.

Как только Вефиделия скрылась в Восточной башне, Никкорд затоптал уже задохнувшуюся головешку, напоследок обильно задымившую пространство вокруг и явно добавившую новую седую прядь в шевелюру сдавленно всхлипывающего узника. Посмотрел на засов, чересчур тяжёлый для такой хлипкой двери. Отпнул факел в сторону и устремился на стену.

Возвышающаяся густым частоколом полоса леса, переходящая в глубине в границу с Пренном, мерно покачивала пышными кронами и выглядела безмятежно. Людские неурядицы не задевали ни вековые деревья, ни молодую зелёную поросль. Небо постепенно светлело, но оставалось пасмурным и словно возлежало на самых макушках стволов, ища опору в резных листьях и боковых ветвях. Там, где просвечивали прогалины, мутные облака спускались до земли рваным разреженным сероватым туманом. Размазанным бельмом солнце слепо пыталось пробиться сквозь затянувшую небесную высь белёсую пелену.

Никкорд обвёл цепким взглядом окрестности, перекинулся несколькими фразами с ночными дозорными, взглянул на Восточную башню и услышал, как выводят золотистую лошадь веледи. Неподалёку заметил вышедшего во двор взлохмаченного Югорда в накинутой нараспашку незаправленной рубахе и спустился к нему.

— Жёстко спалось в главной опочивальне? — насмешливо прищурился Югорд, оценивая сосредоточенного Кора.

Никкорд не поддержал тон друга, осадив тяжёлым взглядом.

— Молчу, — примирительно поднял обе руки Юг.

— Кайсорд остался в лагере? — спросил Никкорд, уловив боковым зрением мелькнувшую женскую руку в проёме позади утвердительно кивнувшего Югорда. — Поднимай людей. Треть отправится в Орд до полудня. Я напишу письмо Таккорду и займусь погрузкой склепов праха орлорда и погибших. Забирай всех остальных. Погоняй их до трёх потов. Переназначь ночных стражей, отбери опытных воинов в пару к новичкам и сформируй два дозорных отряда.

— Мы остаёмся надолго? — Югорд отбросил недавнюю вальяжность, стягивая волосы в хвост на затылке.

— Можешь возглавить тех, кто возвращается в Орд, — Никкорд оставался серьёзным.

— Хочешь отослать меня? — Юг встал перед Никкордом, требовательно заглядывая в глаза.

— Нет, — ответил тот, — я предпочту, чтобы ты остался здесь, но неволить не стану.

Юг сильно толкнул Никкорда в плечо. Мужчина покачнулся, устоял и передёрнул плечами.

— Я с тобой, — Югорд сверкнул глазами. — Кор, я тебе не девица, чтобы меня неволить. Я присягал тебе.

— Ты присягал Орду, — поправил Никкорд.

— Я, — намеренно выделил Югорд, — присягал тебе. Своей рукой, мечом, головой, — он стукнул себя кулаком в грудь, — и дружбой. Надеюсь, больше мне не придётся об этом напоминать.

— Не придётся, — Никкорд сдавил плечо Юга. — Я не до конца понимаю, во что могу ввязаться, и не хочу тянуть тебя за собой.

Недовольно изогнутая бровь Юга послужила исчерпывающим ответом.

— Разыщу Кайсорда, — Кор сменил направление разговора и усмехнулся, указав подбородком за спину товарищу. — Тебя ждут!

Югорд вернул ему усмешку. Они оба повернули головы на приветственное ржание. Вефиделия ласково погладила между ушами тыкающуюся ей в другую ладонь Эйду и, едва задев подошвой сапога подставленное колено Альпира, взлетела в седло. Её небольшой отряд отстранённо прошествовал мимо Никкорда и Югорда к открывающимся воротам.

— Не присоединишься? — уточнил Юг.

— Пренн миролюбив, — ответил Никкорд, оставаясь на месте и не отрывая немигающего взгляда от Вефиделии.

— Кор, не злись, но веледи слишком легко и непринуждённо держится в седле, — Югорд предупреждающе выставил руку, защищаясь, как щитом, — для женщины, впервые познавшей мужчину.

— Ты вступил в ряды освидетелей невинности? — холодные ноты заостряли каждое слово Никкорда.

— Друг мой, я волнуюсь, не растерял ли ты пыл под ледяным градом голубых глаз? — Югорд попытался шутливо смягчить скользкий вопрос.

— Если ты не понял с первого раза, — Никкорд наступал на Югорда, вынуждая того отступать назад. — Эта девочка — веледи Вельда, а не временная утеха. Я не собираюсь её обсуждать. Она моя невеста, которую я объявлю своей женой через два дня. Что бы ни происходило между нею и мной, это касается только нас двоих. Любой, кто усомнится в её чести, нанесёт оскорбление моей.

Юг выставил руку и упёрся ею в грудь Никкорда.

— Кор, всё, ни слова больше о веледи.

Никкорд прикрыл глаза и выдохнул. Сколько раз они с Югом подначивали друг друга за похождения. Бывало, и спорили из-за женщин. Он понимал, что сам спровоцировал подобные кривотолки, но внутри всё восставало против малейших скабрезных намёков в отношении Вефиделии, даже из уст давно проверенного друга. Никкорд вдохнул и выдохнул снова.

— Но я принял к сведению, учитель, — он криво ухмыльнулся. — Если возникнут неразрешимые вопросы, я знаю, к кому заглянуть за советом.

Югорд расплылся в знакомой улыбке, придвинулся к Никкорду и проговорил без всякой издёвки и иронии:

— Будь осторожен. Она не так проста, хотя и юна. Ты проявишь благородство, не разделяя с ней постель, при том, что делишь комнату, а она назовёт тебя несостоятельным по мужской части и поднимет на смех. Тогда мне точно придётся вступить в ряды освидетелей, но, боюсь, мою персону сочтут предвзятой.

Никкорд молча поднял сжатый кулак, ударил им о подставленный кулак Югорда и вернул внимание на опустевший главный проезд замка.

Освободившись от пристального взгляда Никкорда, Вефиделия вдохнула полной грудью и пришпорила Эйду. Несмотря на пасмурное утро, Вельдом на рассвете представлял собой бесподобное зрелище. Громада замка приобретала хрупкость и утончённость, вторя вступительным аккордам нового дня, звенящим трогательной тишиной и медленным пробуждением. Переливы бежевых оттенков подражали первым смелым лучам и притягивали проснувшееся солнце.