Югорд заворожённо наблюдал за сосредоточенной девушкой. Ялга была уверена, что, в отличие от Никкорда, Юг не мог видеть свечения Вефы, но связь веледи с Вельдом ощущалась в воздухе и приводила в состояние необъяснимого благоговения всех присутствующих при их взаимодействии. Сама же Ялга отмечала тягучую густоту исходящего от Вефиделии медового потока. Он лился свободно, без усилий, послушный воле девушки и легко принимаемый ею обратно.

Закончив ритуал, Вефиделия погладила тёплую поверхность выступа, словно спину приластившегося к ней кота. Какие бы смятения или сомнения ни одолевали её саму, Вельд всегда был рядом. Неоднократно она сердилась и даже злилась на него за кажущееся бездействие, молчание или странные поступки, но земля всегда оставалась чем-то незыблемым и неотделимым от Вефы.

— Веди, — веледи по-доброму дёрнула притоптывавшую девчушку за длинную косу, и та сорвалась с места.

— Твоя сила увеличилась и подчиняется тебе, — произнесла Ялга, поравнявшись с Вефиделией.

— Почему ты так решила? — Вефа хотела услышать пояснение знахарки, хотя и сама соглашалась, что свет больше не вырывался из неё без спроса.

— У тебя получается направлять её без суеты и не растрачивать бесцельно, — объяснила Ялга и добавила, понуждая Вефиделию посмотреть ей глаза в глаза: — Свечение загустело выдержкой, в то время как его течение смягчилось, а такое происходит, лишь когда в душе расцветает любовь.

Вефиделия моргнула, гася вспыхнувшее голубое пламя, но взгляда не отвела.

— Я люблю Вельд, — она непреклонно буравила льдистыми искрами спокойный лик Ялги. — Сейчас же люблю ещё острее.

— Любовь к родной земле сияет прозрачной вуалью, — не смутилась Ялга, — любовь иного толка наполняет многослойностью, которую взаимное чувство делает более плотной. Оттенки вызревают постепенно, как в настое. Брось щепотку трав, залей кипятком и сразу процеди — получишь влюблённость. Появится окраска, пыхнет аромат, возникнет отдача и противостояние. Оставь на несколько минут — получишь интерес, пробующий и манящий.

— Достаточно, — прервала женщину Вефиделия. — Ты была крайне наглядна.

Ялга перевела взгляд на извилистую дорожку.

— Расскажи мне лучше, чем ты снабдила стряпуху, которая привечает этого Югорда, — Вефа понизила голос, убеждаясь, что мужчины немного отстали от них со знахаркой. — Она чуть руки тебе не целовала от радости.

— Средство, чтобы не понести, — ответила Ялга, взглянула на враз притихшую и обратившуюся в слух Вефиделию и продолжила, будто ничего не заметив: — У неё двое детей от погибшего мужа. Она без ума от ордовца, но он может покинуть Вельдом в любой момент и вернуться в горы, а её с собой пока не звал. Она хочет поберечься, чтобы не остаться одной уже с тремя детьми. Я не могу обещать ей бесплодие, но кое-чем помочь моих знаний хватит.

— Веледи, один из тех мальчишек живёт в крайнем доме! — прокричала девочка и указала на первый показавшийся добротный приземистый дом из потемневшего местами старого скальника.

Навестив дома двух покалеченных детей, Вефиделия с сопровождающими ожидаемо привлекли внимание всей деревни. Люди прибывали и прибывали во двор. Одни хотели поглазеть на веледи вблизи, другие несли многочисленные жалобы и просьбы, третьи прикладывали кулак к груди, выражая свою преданность. Все без исключения поглядывали на мешок в руках здорового улыбчивого чужака, лелея надежду получить заветный оберег Вельда.

Вефиделия слушала каждого, прикладывала ладонь к больным местам, на которые указывали, приседала к детям, цеплявшимся за её подол, вручала скальники с добрым напутствием и отстукивала кулачком по сердцу в знак единения со своим народом.

— Веледи, готова вяленая рыба, — перед Вефиделией склонилась лысоватая голова. — Окажите честь снять пробу.

— С удовольствием, — мягко произнесла Вефа, вдруг осознав, что ничего не ела сегодня.

— Наконец-то вспомнили о хлебосольности, — без обиняков заявил Югорд. — Или у вас принято голодать, пока солнце обходит небосвод?

Вокруг повисла неловкая тишина.

— У нас принято заканчивать начатые дела трапезой, а не подменять ею их исполнение, — спокойно ответила Вефиделия и вдруг ослепительно улыбнулась, дерзко сверкнув небесно-голубыми глазами. — Присоединитесь? Вы ведь не против отведать рыбное блюдо, господин Югорд, или предпочитаете вернуться в лагерь к привычному горцам хлебу с мясом?

— Посмею воспользоваться вашим приглашением, веледи, — проговорил Юг, не отводя глаз от преобразившейся девушки.

«У Никкорда нет ни малейшего шанса, — ясное понимание закрутилось чёткой мыслью у него в голове. — Он останется с ней, если уже узнал такую улыбку, и тем более не покинет Вельдом, если надеется получить большее».

Снятие вкусовой пробы превратилось в полноценный обед. Как-то само собой зазвучали благодарственные песни за дары Вельда, а девочки и девушки устроили волнистый пёстрый хоровод на небольшой деревенской площади.

— Жизнь для них продолжается. — Вефиделия, восседающая на стуле с высокой спинкой, поставленном во главе импровизированного стола, наблюдала за жителями, которые робко поглядывали на неё в поисках одобрения их неожиданных танцев.

— Для тебя тоже. — Ялга отставила опустевшую кружку.

Вефа бросила взгляд на свой кубок.

— Для меня тоже.

— Фиде, — знахарка наклонилась через угол стола к Вефиделии, пытаясь поймать её ускользающий взгляд. — Что ты задумала?

— Служить Вельду, — сухо ответила Вефа, посмотрев в упор в светящиеся беспокойством глаза Ялги, и поднялась.

Движение вокруг замерло. Все воззрились на веледи.

— Продолжайте, — она сделала круговой оборот пальцем в воздухе и обратилась к старосте: — Благодарю за угощение! Мне пора возвращаться в Вельдом.

Она вышла из-за стола и поманила к себе бойкую девочку-проводницу.

— Ты привела меня сюда. Я отведу тебя домой.

— Веледи, вам не стоит волноваться обо мне. Я часто здесь бываю и знаю дорогу в замок, — протараторила девчушка, забавно приседая перед повелительницей.

— Не сомневаюсь, но, боюсь, твоя мама лишит меня вкусного пирога, если я не верну тебя к ней.

Детские глаза распахнулись в несказанном удивлении.

— Она не посмеет так поступить.

Вефиделия подавила желание рассмеяться и серьёзно добавила:

— Давай не будем проверять. — Она наклонилась и прошептала на ухо ребёнку: — Тем более я очень люблю пироги.

Девочка фыркнула, зажала рот ладошкой и закивала, соглашаясь.

— Можете остаться, господин Югорд, — поверх плеча проговорила Вефа в сторону отодвигающего скамью от стола Юга. — Вам непременно подадут десерт.

— Благодарствую за заботу, веледи Вефиделия, — Югорд передёрнул плечами, вставая. — После такой сытной трапезы самое время прогуляться. К тому же я обещал сопровождать вас, куда пожелаете.

Югорд занял место стража позади Вефиделии, ощущая, что даже её затылок с перекрёстно уложенными узлами из кос указывал, что они оба понимали, перед кем Юг поручился в таком обязательстве.

Веледи прошествовала через живой коридор склоняющих перед ней головы жителей деревни, и её маленькая процессия вышла на обходную дорогу, ведущую к главным воротам замка.

При приближении к лагерю с его стороны раздались выкрики, приветствующие Югорда. Вефиделия не сбавила и не ускорила шаг, хотя дышать стало гораздо труднее. Сердце забилось быстрее, пропустило несколько ударов и снова пустилось галопом. Она не видела Никкорда с тех пор, как он покинул библиотеку. Избегала встречи с ним во дворе, но он опередил её с пробуждением, если вообще спал прошедшей ночью. Сейчас же она не хотела с ним встречаться лицом к лицу, но увидеть удаляющийся вдоль побережья отряд стало словно жизненно необходимо. Только ничто в лагере Орда не говорило о том, что где-то там всадники готовятся к отъезду. Ворота Вельдома были закрыты. Пыль не клубилась за поворотом.

«К лучшему, будет время окончательно остудить разум, — Вефиделия приказала себе успокоиться и напрягла грудь, будто могла ухватить бунтующее сердце. — Всё равно он явится вечером».