Выверенность действий чужаков завораживала. Вефа убедилась, что её заметили. Обошла все ниши главного зала, заменила оплавившиеся свечи и присела на низкий табурет между постаментами. Слёзы высохли, и она удивительно ясно увидела, какими чёткими стали черты лиц родителей. Безмятежные и умиротворённые, они делились с ней спокойствием.

Плавно Вефиделия перенеслась на тропу, которая начиналась от неприметной низкой дверцы, скрытой за богатыми книжными полками библиотеки. Узкий каменный наплыв с ложбинкой по центру напоминал морщину в основании замка. С одной стороны из него вырастала ввысь массивная стена, с другой же — отвесно срывался вниз скалистый берег, вылизанный буйными волнами и обтёсанный дикими ураганами. Мысленно девушка быстро догнала Ялгу, которая осторожно ступала по своеобразному природному карнизу, и легко возвела воздушный барьер, призванный послужить защитой от падения в бездну. Эфемерная Вефиделия проводила знахарку до конца дорожки и похлопала по прозрачной преграде в знак благодарности и просьбы послужить женщине на обратном пути.

В нос девушки ударил удушающий запах палёного. Она поморщилась и обнаружила себя привалившейся к бедру отца. В комнате пахло горячим воском, благовониями, но тошнотворный дух просачивался сквозь щели в оконных рамах. Первым порывом возникло желание стянуть все тучи и заставить их пролиться на Вельдом очищающим потоком. Вефиделия прикрыла глаза и сцепила в замок руки на коленях. Она потерпит. Природа разберётся сама, смыть ли этот смрад небесной водой или очистить подсоленным ветром. Главное, чтобы у Ялги всё получилось. А ей самой стоит провести последние часы наедине с самыми родными людьми, забыв на время о происходящем во дворе.

Костры за окном погасли. Свечи уменьшились наполовину. Ялга бесшумно проскользнула в зал. Вефиделия, не оборачиваясь, поймала её руку и прижалась к мозолистой коже щекой.

— Калея посоветовала добавить ещё пару банок варенья, чтобы яблоки не выглядели инородно среди шматов мяса, отшлифованных луков и блестящих стрел.

Вефа усмехнулась и кивнула.

— Так и сделаем. — Она взглянула на знахарку снизу вверх. — Спасибо.

Ялга погладила девушку по золотистым волосам.

— Как тебе удалось послать за мной свой отпечаток?

— От-пе-ча-ток? — слог за слогом Вефиделия перекатывала название на языке. — Я просто знала, что должна быть одновременно и здесь, и там, с тобой.

— Как ты себя чувствуешь сейчас? — Ялга внимательно изучала Вефу, отмечая чрезмерный румянец на скулах, блестящие глаза и бисеринки испарины на контрастно бледном лбу.

— Отпечатывание меня не истощило, если ты об этом, — девушка попробовала освободиться из-под перебирающих её волосы прохладных пальцев.

— Хорошо. — Ялга убрала ладонь с головы Вефы и потянула её за руку подняться. — Пора переодеться и завершить облачение велорда и госпожи. Небо на востоке уже теряет звёздный покров.

Вефиделия непроизвольно посмотрела в окно.

— Они спят. Все, кроме стражей, — Ялга тоже уставилась на стекло, показывающее смутное отражение их двоих: высокой девушки и едва достающей ей до мочки уха женщины. — Ни один не вошёл в дом. Их командир верен своему обещанию.

— Пока рано судить, — сухо ответила Вефиделия. — Буди слуг.

Едва робко забрезжил рассвет, двери Вельдома раскрылись, и торжественная процессия начала выстраиваться в два ряда. Все участники от мала до велика были одеты в бежевые наряды, однотонность которых разбавляли зелёные пояски или травяные ленты в волосах. Женщины и девочки несли белые цветы. Несколько юношей шествовали с подносами, заполненными мелкими камешками разной формы. Из заплечной сумы крепкого мужчины выглядывали фляжки с водой.

Как только образовался живой коридор, на ступенях появился хранитель традиций Вельда. Осунувшийся, седовласый, он держался поразительно прямо. Свободная накидка цвета топлёного молока укрывала его худощавую фигуру. Одной рукой он придерживал её развевающийся край, второй же прижимал к груди объёмную книгу в светло-коричневом кожаном переплёте.

Следом за ним показались воины в новых доспехах и полном боевом вооружении. При их появлении раздалось металлическое позвякивание и красноречивое шуршание с разных сторон двора. Орд просыпался и настороженно стягивался познакомиться с необычной церемонией. Однако руки стражей Вельда были заняты тяжёлыми носилками, на которых возлежали покидающий свой дом велорд и его госпожа.

Замыкающей на крыльцо вышла Вефиделия. Бледно светящаяся, словно само солнце в это утро всходило из-за её спины, укрытая с головы до ног прозрачным изумрудным кружевом, переливающимся при малейшем движении и похожим на рябь, которая одинаково дрожит на поверхности волнующегося моря и густых луговых травах, девушка напоминала бестелесный дух, спустившийся с облаков, чтобы погрузить всех присутствующих в глубины сосредоточенного слепящего взгляда.

Сотни глаз уставились на неё в одинаковом восхищении. Одни — с надеждой и неизъяснимым благоговением, другие — с уважением и состраданием, третьи же пытались распознать вчерашнюю ведаму в представшей золотистой велшбе.

В полной тишине наследница Вельда ступила на землю и замерла, опустив лазоревые глаза. По прожилкам-трещинам под её ногами бежало эхо далёкого приглушённого голоса:

— Вефиделия… выпусти меня! Я… хочу… попрощаться. Я их… сын!

Те, кто стояли поблизости от хозяйки Вельдома, непроизвольно вздрогнули: столько отчаяния и ненависти слышалось в долетавших из-под земли словах.

— Поздно ты об этом вспомнил… — Вефа прошептала одними губами и провела ладонью по воздуху, словно стирая пыль. Все неровности вокруг её подола сгладились и исчезли, плотно запечатав исходящие из недр крики.

Вефиделия вскинула голову и посмотрела на Давеная. Он понял её знак и направился к воротам. За ним двинулись воины, юная веледи и подданные Вельда. Под надвратной башней образовался новый проход между скопившимися там ордовцами. Напряжённые позы, сжимающие навершия мечей руки, с трудом сдерживаемое молчание и вопросительные взгляды, устремлённые на Никкорда, ожидающего приближения Вефиделии.

Она поравнялась с ним, остановилась, продолжая смотреть вперёд и не проронив ни звука. Вефа чувствовала, как его взгляд скользил по ней, обрисовывая скулы и губы, оглаживал плечи, будто заставляя поднять глаза, но внешне оставалась безучастной.

Зычно отдав приказ «Открыть ворота!», Никкорд вдруг встал рядом с Вефиделией. Она всё-таки посмотрела на него, скрывая за сердитостью недоумение.

— Что бы ты ни думала, я считал Велифимира достойным воином и намерен отдать ему последнюю дань уважения. — Рана на его лице припухла, из-за чего верхнее веко нависало над глазом, создавая болезненный прищур, хотя голос звучал чётко и уверенно.

— И проследить, как я держу данное обещание, — съязвила Вефиделия.

— Твоему обещанию я верю, — ответил Никкорд, подстраиваясь под шаг девушки, — но не доверяю тебе самой.

— Взаимно. — Вефиделия украдкой осмотрела окрестности, едва покинула пределы замка. — Ты не можешь идти рядом со мной.

— Но я иду, — пожал плечами мужчина.

— Ты сам говорил о том, чтобы воздать все положенные почести велорду и госпоже. Здесь место только родственникам, по крови или по браку.

Они спустились по склону, молча глядя под ноги, и замедлились, пока хранитель традиций открывал книгу на нужной странице. Никкорд задумчиво изучал Вефиделию, и выражение его лица вновь смущало её. Досада Вефы возрастала, но дополнительных пояснений не потребовалось.

— Что ж, присоединюсь к старику и послушаю историю вашего рода. — Никкорд стремительно обошёл возобновивших перед ними движение носильщиков.

Раздался хорошо слышимый голос Давеная, с расстановкой зачитывающего клятву велорда Вельда, и вся процессия потекла песочно-зеленоватым потоком в обход Вельдома к выступу над обрывом.

Вопреки обычаю, Давенай закрыл летопись после оглашения строк, связывающих правителя с его землёй, и рассказал историю о том, как сам принял обязанности хранителя традиций и в тот же день провёл первый урок с десятилетним Велифимиром.