— Я считал его самым упрямым ребёнком на свете, — грустная улыбка коснулась обветренных губ Давеная, — пока он не привёл ко мне свою маленькую копию в женском обличье.

Повисшая над головами всех участников шествия пауза пробудила память и вызвала тёплую улыбку не только на лице Вефиделии.

— Зато наставник смог укрепить собственное безграничное терпение, — отозвалась девушка.

Среди людей раздались тихие одобряющие смешки, и Вефиделия неожиданно для себя самой разговорилась. Она делилась воспоминаниями, которые подхватывала толпа, добавляя подробности и извлекая из прошлого другие случаи, произошедшие при жизни велорда. Никкорд слушал и иногда оглядывался назад, ощущая странное единение с этой огромной семьёй Вельдома, которая сохраняла целостность, разделяя общие слёзы и смех, горе и радость.

Берег закончился внезапно. Будучи детьми гор, жители Орда привыкли к уходящим в вышину пикам, недосягаемому небу и теряющейся среди недоступных вершин ломаной линии горизонта. Никкорд задержался в стороне у огромных округлых валунов. Его люди встали рядом, наблюдая, как хранитель и наследница Вельда приблизились к самому краю вытянутого выступа, нависающего над бушующей далеко внизу морской стихией.

Сопровождающие расположились большим полукругом на главной скале. Носилки поставили в основании своеобразного каменного воздухореза. Плащ и накидка превратились в саван, плотно обернувшийся вокруг каждого тела. Первым к кромке поднесли велорда и разместили наполовину на твёрдой суше, наполовину за её границей. Он остался словно влитым в скалу, которая его не отдавала. Велифимира вернули на носилки и повторили те же действия с госпожой. Белоснежный свёрток закачался и накренился в сторону моря, призывно загудевшее мягкими всплесками. Хранитель наклонился, желая удержать Эльвинию, но его остановил возглас Вефиделии:

— Она не упадёт.

Девушка раскрыла веером пальцы и приложила ладони к воздушной стене перед собой. Бездна огрызнулась и стала плотной. Не впуская Вефиделию, она сделалась щитом и для её матери.

— Давенай, — голос Вефы сливался с нарастающим морским шумом.

Мужчина поманил водоноса и женщин, приготовивших широкие полотняные отрезы. Тяжёлые плоские пластины скальника прятались в них и крепились крест-накрест поверх савана госпожи. Давенай перехватил полную флягу и щедро окропил тканевые наслоения водой из неё. Эльвинию снова поместили на самый край.

— Вефиделия, — Давенай боялся затронуть юную веледи, не представляя, какой силы потоки проходили сейчас через неё. — Пора.

Вефа вперила налившийся влагой взгляд в вырисовывающиеся лепестками бурлящие шапки морской пены, которые складывались в пушистую перину и с нетерпением ожидали почётную гостью.

— Прощай, мама, — выдохнула она, отняла и прижала к груди враз обе руки.

Мгновенно большим белым пером Эльвиния сорвалась вниз, и море нежно сомкнуло над ней свои крепкие объятия. Следом посыпался град белых цветов, столь дорогих сердцу госпожи.

— Отца нужно спустить на срединный выступ, — Вефиделия обратилась к хранителю, едва последние бутоны украсили гребни затихших волн. — Там есть необходимое углубление. Вход я закрою. Вельд поможет мне задвинуть плиту.

— Только спуск туда опасен, и носилки не пройдут, — Давенай всё же коснулся локтя девушки. — Вокруг Вельдома достаточно пещер, которые примут велорда.

— Они будут рядом, — непреклонно произнесла Вефиделия. — Камень и омывающая его волна.

Она подозвала воинов и подвела их к правой стороне выступа.

— Прямо под ним есть площадка. Привяжите верёвки и простыни, чтобы опустить носилки. Мне понадобится помощь двоих из вас там, чтобы снять тело повелителя.

— Вефиделия, не переоценивай себя. Ты только что сдерживала бездну. У тебя может не получиться оградить одновременно двух живых людей от падения, — вмешался Давенай.

— Ей не придётся.

Все замолчали и обернулись. Никкорд взошёл на выступ и как раз отстёгивал пояс с ножнами. Безоружный, с растрёпанными ветром волосами, он приблизился к обрыву и бегло глянул вниз.

— Где тропа?

Вефиделия гневно сверкнула глазами.

— Тебя никто не звал. Я не нуждаюсь в твоей помощи.

— Ты хочешь похоронить отца в конкретном месте. — Мужчина стянул тонкую кольчугу и откинул её к сложенному неподалёку оружию. — Я привык к горным склонам. Тебе не нужно тратить свой дар на меня. Даже если бы ты вдруг пожелала это сделать. — Насмешка промелькнула в его глазах. — Если я дойду, тебе пригодятся мои руки. Если сверну себе шею, тебе больше не понадобится вынашивать план, как меня убить. Ты ничего не теряешь, кроме частицы своего упрямства.

— Какой тебе от этого прок? — Вефиделия смотрела под ноги Никкорда и к чему-то прислушивалась.

— У нас с тобой уговор временного перемирия. — Он тоже проверил землю, на которой стоял. — К тому же я уже обозначил, что хочу отдать дань уважения мудрому правителю и настоящему воину.

Вефиделия подняла на Никкорда потемневший взгляд и, к его удивлению, тут же перевела его на своих людей.

— Вяжите двойные узлы. — Она указала на молодого стража и протянула к нему руку. — Следуй точно за мной.

— Веледи. — Воин стушевался, с благоговением склонившись над узкой ладонью и не смея коснуться её.

— Я разрешаю тебе взять мою руку, — Вефиделия сама обхватила запястье стража и сняла перчатку с его руки. — Так ты будешь связан со мной во время спуска и сможешь подняться обратно самостоятельно. Тропа запомнит твои следы.

Тонкие женские пальцы утонули в мужской ладони. Вефиделия потянула воина за собой. Проходя мимо Никкорда, она обронила в его сторону:

— Прибрежные скалы не горы суши. Если сорвёшься вниз, не смей хвататься за нас.

— И мысли не было, — ответил Никкорд, уверенно последовав за молодым стражем Вельдома. — Я лишь благословенно коснусь вскользь неприкасаемой веледи.

Вефиделия сжала зубы и исчезла в незаметном проходе среди огромных валунов.

На срединный выступ они выбрались без происшествий. Пару раз сапоги мужчин чересчур резко съезжали по мелкой подвижной осыпи. Они возвращали устойчивость и продолжали путь.

На каменной террасе было тесно. Вефиделия присела в углу ниши и прикрыла глаза, слившись со слоистой стеной. Юный воин прислонился к противоположному от веледи гладкому боку и терпеливо ждал, когда его товарищи подадут сигнал. Никкорд стоял у края, широко расставив ноги, и жадно всматривался в незнакомое водное пространство, манящее своей несдерживаемой мощью и вызывающее непроизвольное уважение.

— Опускаем, — голос Давеная просочился сквозь каменный козырёк над их головами.

Вефиделия не изменила позы, лишь открыла глаза. Страж встал рядом с Никкордом. Высота была небольшой, но носилки медленно приближались в сопровождении натужного дыхания воинов, слышимого наверху.

— Достаточно, — Никкорд остановил движение, взялся за деревянную раму и потянул носилки на себя. Почувствовал, что они замерли, словно под ними оказалась подставка.

Он ощущал, что Вефиделия вновь уплотнила воздух, не понимая, как она это делает и на что ещё способна. Единственное, что Никкорд осознавал в полной мере, — её напряжение, сосредоточенность и боль, которые эхом проходили через всё его существо. Дар или колдовство, её усилия и чувства беспрепятственно проникали в него.

Велифимира разместили в нише, положив его голову на колени так и не пошевелившейся Вефиделии. Она по очереди посмотрела на воина Вельдома и Никкорда. Голубые молнии постепенно угасали в её глазах.

— Оставьте нас.

Они не посмели ослушаться. Страж поклонился и покинул срединный выступ. Никкорд помедлил несколько мгновений и присоединился к нему.

Вефиделия осторожно высвободилась и встала на колени. Раскрыла лицо отца, горячими сухими губами запечатлела на его лбу поцелуй, обернула плащом и подоткнула уголок в специально сложенную складку. Поднялась, приложила ладони к громадной каменной плите, будто намеренно отодвинутой в сторону самой природой.