Никкорд выдержал её взгляд и сделал шаг назад.

— Я не хотел войны с Вельдом.

Вефиделия подалась к нему. Её голос гулко отдался от каменных стен.

— Да только она уже начата Ордом.

Долгое мгновение Никкорд всматривался в Вефиделию. Её сияние дрогнуло, как пламя свечи, когда оно встречается со сквозняком: затрепетало, метнулось в одну строну, увернулось в другую и вновь ровно потянулось вверх. Вся она напоминала факел, указывающий путь.

— Пока я не пойму, что же здесь произошло, ты побудешь хозяйкой-пленницей. — Тонкие крылья девичьего носа гневно раздулись. Челюсть Никкорда затвердела. Однако в остальном они сохраняли невозмутимость. — У меня слишком мало людей, чтобы без потерь добраться хотя бы до ближайшего Пренна, который не даст моим воинам убежище, соблюдая свой вечный нейтралитет. Я не самоубийца, чтобы идти через весь Вельд на север. Пока веледи и Вельдом у меня, ты служишь гарантом относительного мира. Вельд почитает своих велордов. Замок не тронут, даже если вся армия Вельда прибудет под его стены.

Он резко обернулся и обратился к своим воинам:

— Закрыть ворота!

— Хозяйка-пленница… — Казалось, Вефиделия пробует на вкус протухшую рыбу, хотя уже уловила её душок. — Взаимоисключающие слова. — Она передёрнула плечами, брезгливо отряхиваясь. — Что они значат на языке Орда, хитроумный Никкорд? Соизволь пояснить, поскольку я им абсолютно не владею.

Никкорд усмехнулся, ожидая получить вспышку грома и разящих молний, вместо которых из уст Вефиделии сочилась подчёркнуто вежливо поданная издёвка.

— Ты хозяйка, но с временными, надеюсь, ограничениями. Самостоятельно ты не выходишь за переделы замка. Любого, кто решит покинуть его стены, досмотрят и сопроводят. Либо не выпустят. Я обещаю, что мои люди помогут очистить двор, поймать лошадей, похоронить убитых и займут лишь те помещения, на которые укажешь ты сама.

Никкорд отступил ещё на шаг, подтверждая свои намерения пойти на взаимные уступки.

Золотистый ореол, повторяющий каждый изгиб силуэта Вефы, потемнел ещё больше и словно истончился, став похожим на едва уловимую дымку. Никкорд вдруг почувствовал тянущую боль и опустошающую усталость. Только они были не его. Её. Он сглотнул, прогоняя странные ощущения. Вефиделия задрала подбородок. Натянутая тетива, готовая лопнуть от малейшего прикосновения.

— То есть мой дом становится моей же тюрьмой, а охрана приравнивается к надсмотру и слежке.

— Если ты не пойдешь мне навстречу со своей стороны, — громче, чем требовалось, сказал Никкорд, отметая остатки проникшего в него морока, — я вынужденно закрою тебя. На засов. И, как велит военное время, буду вести переговоры с военачальником Вельда. Ваш лохматый великан явно сейчас на морской границе и не сидит без дела, но примчится сюда по первому зову.

Негодование Вефиделии было столь велико, что речь захлебнулась в нём. Одновременно девушка почувствовала прикосновение к своей ноге и вздрогнула, опустив глаза. Либо она не заметила, как придвинулась к отцу, либо Вельд сместил их друг к другу, но его рука соскользнула с живота и приземлилась на стопу Вефы, задев её лодыжку.

Слова, готовые сорваться с языка веледи, остались непроизнесёнными. Она присела и накрыла горячей ладонью прохладные неподвижные пальцы.

— Я узнаю, что задержало в дороге моего отца. — Сверху до неё долетало то, что говорил Никкорд. — А ты достойно проводишь в последний путь своего, воздав ему все положенные почести.

— Ты не отдашь мне своего трусливого сына, — не спросила, а просто обозначила вслух очевидное Вефиделия, продолжая держаться за ладонь отца.

— Нет, — подтвердил Никкорд, поморщившись.

— Пристально смотри за ним, воин, — Вефиделия бережно сняла руку Велифимира со своей ноги и распрямилась. Всё её сияние полностью перешло в глаза, словно само солнце ослепительно светило из них. — Не вздумайте бежать из Вельдома, те, кто стаей забивал велорда. Не будет вам ни житья, ни покоя на земле Вельда. — Вефа намеренно использовала утробный страх незнакомцев перед ней как ведамой. — Прямо сейчас ваши подошвы начнёт жечь, словно вы босые идёте по раскалённым углям.

Палорд дёргано приподнял одну ногу, но с усилием поставил её на прежнее место и сильно побледнел. Два человека поодаль начали хаотично переминаться. Один ратник захрипел, застучал себя в грудь, хватая ртом воздух, и упал ничком. Громила, которого Вефиделия толкнула на занесённое над Велифимиром копьё, перестал скалиться и уставился на свалившегося замертво товарища, на лице которого застыло дикое выражение ужаса. Он успел встретиться с уничтожающим взглядом ледяных голубых глаз, когда что-то тонкое и острое вонзилось ему в горло. Мужчина покачнулся и завалился навзничь.

Вефа метнула свой лёгкий клинок, наконец выпутав его из складок подола и вложив в бросок всю свою ярость.

— За этих двоих я ничего тебе не уступлю. — Она с вызовом посмотрела на Никкорда. — И я запомнила остальных.

— Почему не в Палорда? — Никкорд задумчиво взглянул в сторону сына, прижавшегося к стене.

— Потому что он слишком далеко, — прямо ответила Вефиделия, давая понять, что, будь юноша на несколько шагов ближе, именно его шея стала бы её мишенью.

— Почему не в меня? — Никкорд перевёл взгляд на девушку, обескураженный сочетанием её хрупкости и безрассудной смелости.

— Потому что ты слишком близко. — Вефиделия смотрела прямо в глаза Никкорда, синева которых разбавлялась её собственными голубыми бликами. — Мне бы не хватило замаха, чтобы наверняка.

В следующее мгновение бесшумно выскользнувший из ножен меч Никкорда самым кончиком подцепил лиф платья Вефиделии на середине груди, распоров его до яремной ямки, не задевая при этом кожу. Она машинально поймала края расползающейся в стороны ткани. Никкорд тут же очутился за её спиной, прижал руки девушки, перекрёстно обхватив одной рукой через грудь за плечо, положив пальцы второй на тонкую шею, и прошептал в пахнущие цветами и гарью волосы:

— Я тоже умею действовать непредсказуемо.

Вефиделия заставила себя улыбнуться, хотя бьющаяся о мужские пальцы жилка выдавала её скованное возмущение.

— Хоть что-то из Орда достойно уважения.

Никкорд склонился ближе и выдохнул прямо над её ухом:

— Будем считать, что мы наконец перестали недооценивать друг друга, и я заслужил честь коснуться веледи.

Губы Вефы почти выдали очередную дерзость, но в её голове вдруг зазвучал голос Велифимира: «Как бы виртуозно ты ни освоила меч, всегда помни, что твой хрупкий стан легко снести напором и тяжестью крепкого мужчины». Следом ему вторил Давенай: «Настоящий правитель сдержан в проявлении своих мыслей и чувств. Иногда врага можно презирать, иногда он может быть достоин восхищения. Не стоит выкладывать ему всё сразу. Всегда оставляй себе место для манёвра».

Неожиданный захват со стороны Никкорда лишил Вефиделию дыхания. Множество раз она бывала в медвежьих объятиях Рихода, отец не единожды скручивал её и перекидывал через плечо, но ни одна из их стычек не подготовила её к такому перекрывшему воздух онемению. Сейчас Вефа ясно осознавала, каким пугающим и опасным может быть мужчина, как и то, что он точно удерживал её не в полную силу. Она не испугалась, когда увалень Дорд навалился на неё всей своей тушей. Его намерения были очевидны, и противостоять ему получалось ясно и чётко. Никкорд же обездвижил её, в то же время не переступая некую грань. Вефиделия чувствовала касание каждого его пальца на плече и шее, будто на её коже враз ожили тысячи точек, посылающих сигналы угрозы. И вместе с тем из ниоткуда появилась твёрдая уверенность, что он её не тронет. Сейчас не тронет.

— Ты напомнил мне ещё об одном условии. — Вефиделия совсем чуть-чуть повернула голову к Никкорду.

Он повёл целой бровью, не думая отстраняться. Девушка в его руках словно тлела, но её огонь больше не обжигал его. Ему хотелось проучить её за то, что провела его, как мальчишку, отдать должное её сокрушающей смелости и противоречиво защитить от продолжающей передаваться ему боли. Она резонировала в нём, как дрожь от внезапной осыпи в горах, которая распространяется от могучей глыбы к каждому камню.