— Не плачь, — тихо приказал он, вкладывая в голос всю доступную духовную силу. — Ты слышишь меня?

— Угу…

— Как ты, Шучэн? Они… не обижали тебя?

Ученица мотнула головой и жалобно шмыгнула носом.

— Если бы… если бы я знала!

Фан Синюнь поморщился. Оказывается, женские слёзы самое страшное оружие в Трёх мирах! Если она заплачет сейчас, его сердце точно не выдержит.

— Позовите старшего! — обратился он к демонам.

— Может, тебе сразу Нефритового императора пригласить? — ехидно отозвался один из стражей.

— Как ты разговариваешь с моим шифу! — не вытерпела Шучэн.

Фан Синюнь немедленно схватил ученицу за рукав платья, вынудив сесть на место.

— Успокойся, Шучэн, и послушай меня…

— Шифу, так нельзя!

Заклинатель взял её за подбородок, застав посмотреть в глаза.

— Ся Шучэн, когда я принимал тебя в ученицы, кланяясь мне ты признала за мной власть распоряжаться тобой. Поэтому просто послушай! Сейчас ты выйдешь отсюда и скажешь хозяину этого места, что отрекаешься от Небесного клана и своего наставника.

— Я…

— Слушай меня! Ты скажешь так, после чего покинешь это место и не станешь возвращаться.

Шучэн с сердитым видом вырывалась и потерла заметно покрасневший подбородок. Её губы дрожали.

— Хорошо… — неожиданно произнесла она. — Хорошо! Шифу отрекается от меня точно так, как делала мать, называя своим проклятием! Но пусть шифу не надумывает слишком много. Я пришла сюда не ради него…

Шучэн шумно выдохнула, словно пытаясь успокоиться. Её взгляд стал обжигающим.

Столько обиды и скрытой боли! Фан Синюнь мимо воли опустил глаза. Но лучше так — расстаться с обидой, чем глупышка останется здесь, возомнив себя его спасительницей.

— Рад слышать это, — тихо ответил он. — Ради чего же ты пришла, Шучэн?

— Передать тебе вот это.

Шучэн подтянула к себе принесённый ящик. В таких обычно переносят закуски.

— Они велели сказать: если будешь морить себя голодом, еду в тебя запихнут силой, — Шучэн шмыгнула носом и продолжила чуть тише: — А ещё я хотела узнать, слышал ли ты что-нибудь о нападении на свадебный паланкин моей матери?

Фан Синюнь в недоумении посмотрел на ожидающую ответа Шучэн. Она серьёзно?

— Считаешь, сейчас самое время…

— Да! — перебила его ученица. — Самое время.

— Полагаю, ты уже слышала всю историю, если решила спросить меня?

Ся Шучэн не ответила. Но её напряжение выдавали кулаки, сжатые на коленях — пальцы, вцепившиеся в шелк платья, побледнели. Если он промолчит сейчас, она сорвётся и тогда одни небеса ведают, какую глупость ещё сотворит эта капризная дева.

— В тот год, действительно, некто остановил свадебный паланкин Се Цяньяо. Я находился в столице вместе с наставницей Ин. И мы пришли на помощь. В паланкине был беспорядок…

— А кто… кто напал? — голос Шучэн дрожал, как и её руки.

— Я не видел лица. Только спину. Встретившись сразу с двумя заклинателями, нападавший сбежал.

— Вы сообщили в ямэнь?

[ямэнь или гуанья — резиденция чиновника и его помощников; магистрат, отвечающий за наказание преступников и другие административные дела в городе]

— Заклинатели не вмешиваются в дела смертных.

В глазах ученицы проскользнул немой укор и Фан Синюнь поспешил добавить:

— Наставница приняла решение скрыть подробности, поскольку сила нападавшего носила демонический отпечаток.

— Неужели шифу боится демонов? — губы Шучэн сложились в неприязненную ухмылку.

— Ты неверно истолковала мои слова, Шучэн. Твоя мать стала наложницей гуна Дицю. Любое свидетельство против неё воспримут за попытку клеветы.

— Хм… И правда… — Шучэн перестала ухмыляться. — Клан Снежной горы поддерживает гуна Дицю, а Небесный клан связан с хоу Вэнем. Ты весьма дальновидный, шифу.

Сказав это, она принялась доставать принесённую еду. Вынимая блюда одно за другим из переносного ящика, Шучэн поставила перед ним миску с ещё исходящей паром лапшой, щедро усыпанной зеленью, а также булочки и несколько видов пирожных.

По запаху Фан Синюнь определил — ничего мясного здесь нет. Ученица ещё помнила о правилах Небесного клана. Заклинатели не едят грубую пищу, чтобы не отягощать дух.

Закончив раскладывать угощения, Шучэн поднялась с колен и отвесила вежливый поклон.

— Шучэн…

Он хотел напомнить ей, чтобы не делала глупостей и поскорее уходила. Но та сама не стала задерживаться в гроте.

Демоны выпустили Шучэн наружу и посмотрели на заклинателя с таким видом, что тот предпочёл добровольно потянуться к миске с лапшой. От одной мысли, что его могут накормить насильно, становилось дурно.

Медленно глотая острую лапшу, Фан Синюнь никак не мог избавиться от навязчивой мысли — его ученица обиделась! А поскольку в ней теперь явственно ощущалась демоническая ци, он, как наставник, не находил себе места. Ведь любой совершенствующийся хорошо знает — нет ничего опаснее от обиды, питаемой демонической энергией.

«Прости, шифу… Я ошибся, а ты была права! Мне не стоило приводить Шучэн на Гаочунь и обучать её…»

Однако, кроме сожалений и признания правоты за наставницей Ин, Фан Синюнь понял и другое — теперь он никак не может отвернуться от Ся Шучэн.

Не бывает порочных от природы демонов, есть неверно выбранный путь совершенствования. И от такого тёмного пути он обязан удержать барышню Ся. Поэтому ему нужно вынести плен и обязательно выжить.

***

В этой картине не хватало завершающего мазка! Рука Бога войны, сжимающая тёмно-нефритовый камень, замерла над гобаном из орехового дерева.

[гобан — цельнодеревянный столик на невысоких ножках с расчерченной на клетки столешницей; игровое поле для вэйци (го)]

Всё, как с игровой доской: девятнадцать вертикальных и столько же горизонтальных линий. Выглядит просто, но сколько возможностей для игроков показать стратегию.

Так точно обстоит дело и с дядей Нефритового императора. Маленькое сообщение, отосланное в мир смертных. Примитивное, словно клетка на игровом поле. Но всё зависит от того, когда и кто именно поставит на неё очередной камень.

Однако для хорошей партии в вэйци Хун Сянъюню не хватало того самого крошечного мазка, делающего общую картину понятной, а уже начавшуюся игру предсказуемой. Как игрок высокого уровня он не должен ошибаться.

Любая ошибка сейчас опасна для клана Асюло. Асуров никогда не любили на Девяти Сферах. Их боялись. Боялись до суеверных предрассудков. Это почти, как с тигром, поселившимся близ человеческого города. Пока дикий зверь силён, его стараются не тревожить. А стоит тигру заболеть, как собираются охотники, с победными кличами вонзающие стрелы и копья.

Самый важный вопрос, не дающий покоя — внезапный интерес Бога Судьбы к Юй Цзымину. Что связывало Совершенного владыку из дворца Юньци и долго сидевшего взаперти дядю Небесного государя? Последний никогда не посещал Юньци. А Бог судьбы не жаловал своим вниманием высокомерного небожителя из императорского рода Юй.

— Что же между вами? — Хун Сянъюнь опустил камень на выбранную клетку и оценил результат.

Обыграть самого себя сложно, но он справился. Бог войны… одолел Бога войны.

Оставив гобан, Хун Сянъюнь некоторое время безучастно рассматривал цветущий за окном сад. Вьюга из нежно-розовых лепестков накрыла дорожки, засыпанные белым песком, и павильоны у прудов.

Вокруг дворца Гуанхуэй разлилась гармония, такая же нежная, как осыпающийся хайтановый цвет. Но всё ли в порядке в Небесном городе? Невидимый глазом червь уже вонзил жвала в ножку созревшего плода, готовясь сбросить тот с самой верхушки дерева только ради того, чтобы показать собственное превосходство.

— Ненасытный червь… — с усмешкой процедил Хун Сянъюнь сквозь зубы и, взмахнув широким рукавом ослепительно-снежной мантии, растворился в прозрачном воздухе.

Целью его был ещё один нефритовый дворец, считающийся самым высоким в Небесном городе. Здесь жил Нефритовый император, его дорогой хуаньтеди, в будущем с лёгкостью поверивший в клевету на клан Асюло.