***

Ши Шуй казалось, они обговорили всё в прошлый раз. Но её зять, прославленный Бог войны Хун Сянъюнь, вновь стоял перед ней в саду, принадлежащем семье генерала Ань.

— Эта небожительница приветствует Бога войны, — всё, что ей оставалось — вежливо поклониться, отдавая дань уважения старшему.

Хун Сянъюнь выглядел непривычно. Чаще Ши Шуй видела его в латах с золотым тиснением на груди и плечах. А сегодня Бог войны напоминал обычного небожителя — жемчужно-белая простота шэньи, оттенённая нежнейшим лунным шёлком широкополой мантии, выгодно подчёркивала мужественные черты лица, и в то же время казалась обыденной, не бросающейся в глаза.

Один из красивейших небожителей Девяти Сфер. И… невероятно жестокий мужчина, предназначенный судьбой её дочери. Ши Шуй сама видела, как он поступил с Ань Син — Око Бога никогда не лгало. Почему же глупая девочка не отказалась от этого брака? Она бы на её месте никогда не простила!

— Моя одежда не в порядке? — поинтересовался Хун Сянъюнь, заметив её напряжение. — Почему матушка так смотрит?

— Прошу прощения…

— Не стоит, матушка, — он отвернулся от неё, обратившись лицом к саду, словно собирался любоваться вечноцветущими хайтанами, что обрамляли хрустально-прозрачный пруд с горбатым мостиком посередине. — Я пришёл посоветоваться.

Ши Шуй удивилась. С каких пор Бог войны, славящийся высокомерием и замкнутостью, решил прислушаться к советам других небожителей?

— Чем могу помочь уважаемому Богу войны?

— Скажи, матушка…

В его устах это обращение выглядело, как скрытая насмешка. Ши Шуй непроизвольно нахмурилась, разглядывая точёный профиль зятя: высокий лоб, ровная линия носа, чувственные губы, сводящие с ума незамужних небожительниц, и упрямый подбородок — не тяжёлый, но с характерной ямочкой посередине.

— …что ты знаешь о Ключах Трёх миров?

— Эта небожительница вряд ли сможет помочь. По слухам, Мудрейший отправился с ними то ли в мир смертных, то ли в земные владения высших демонов. Всё это указано в исторических заметках библиотеки клана Асюло. Уважаемый Бог войны, должно быть, уже ознакомился с ними?

Хун Сянъюнь молча кивнул. Тогда почему он снова пришёл к ней?

— Син-эр отбыла в мир смертных вместе с отцом, — добавила Ши Шуй, надеясь увидеть глаза зятя.

И не ошиблась. Прекрасные глаза феникса взглянули на неё — будто насквозь прожгли до самого сердца и проникли в самые потаённые уголки чертогов разума, обжигая холодом. Энергия инь слишком сильна в главе клана Асюло и древнем Боге войны Девяти сфер! Временами его сила пугает, как случилось сейчас. Ши Шуй потупилась и добавила тише:

— Эта небожительница благодарна уважаемому Богу войны!

— Ань Син слишком дорога для меня. Матушке не о чем беспокоиться. Я не стану рисковать ею.

Ответ Хун Сянъюня прозвучал уверенно — Ши Шуй почувствовала некоторое облегчение. Даже у демонов есть сердце. И оно сочувствует до тех пор, пока их ноги не ступили на безжалостный путь тьмы. А то, к чему приводит тьма, Ши Шуй уже видела в Оке Бога.

— Матушка должна остановить расследование до тех пор, пока я не вернусь из мира смертных. Нам не стоит привлекать внимание Юй Цзымина или Небесного государя.

— Уважаемый Бог войны покидает Небесный город?

Разве он не давал обещание не приближаться к Ань Син, пока не решится дело с дядей Нефритового императора? Уловив её тревогу, Хун Сянъюнь усмехнулся. Теперь прекрасные глаза феникса на самом деле источали лёгкую насмешку.

Ши Шуй почувствовала раздражение. Зять невыносимо высокомерный небожитель, не стесняющийся показывать своё настоящее отношение ко всем бессмертным, находящимся в низшем звании на Девяти Сферах. Он и самого Небесного государя больше считал побратимом, чем высшей властью на небесах. И как только её бедная девочка согласилась остаться с ним!

— Син-эр поглотила духовные камни из пяти небесных источников, — поспешно добавила она. — Совершенствование моей дочери вскоре улучшится. Не о чем беспокоиться…

— Матушка! — с укором в голосе перебил её Хун Сянъюнь. — Я дал слово не тревожить супругу Ань до тех пор, пока не разберусь с Ключами, и я не стану нарушать обещание. Она не должна вмешиваться. Проследи и ты за этим — хорошо?

— Эта небожительница признательна Богу войны, — Ши Шуй низко склонилась перед зятем, как и подобает низшей бессмертной, не занимающей особо важной чиновничьей должности в Небесном городе.

Хотя бы в этом у них нет разногласий! Её девочка больше не должна спасать Три мира ценой собственных духовных сил. У Хун Сянъюня ещё осталась капля совести.

***

Ся Тайкан напился с самого утра.

Вэнь Лянлян с презрением посмотрела на неподвижного вана, раскинувшегося на широкой кровати. Распущенные волосы закрывали половину его лица, оставляя на виду полуоткрытый рот, узкую полоску седеющих усов и редкую бороду. Этот мужчина совсем не походил на настоящего правителя!

Ровное дерево невозможно искривить, как и кривой росток до конца выпрямить. Но старший евнух Гу во всём винил только её. Да, этот хитрый лис ничего не говорил вслух, но его взгляд был красноречивее сотен громких слов. Почему он думает, что она одна виновата в разгульной жизни правителя Ся? Невозможно достойного мужчину превратить в жалкого пьяницу. Как и журавля заставить плескаться в грязной луже подобно свинье.

Ся Тайкан сам любил вино и ещё больше красавиц. В гареме больше пяти сотен наложниц и ни одной законной супруги. Её жизнь здесь похожа на бесконечное сражение. Но, кого интересуют страдания женщины, пусть и родившей наследника?

С тех пор, как брат отбыл из столицы, повинуясь указу вана, её положение только ухудшилось. Хоу Вэнь командовал столичными войсками. Его боялись. Потому рискнули выступить против.

Если бы не Ся Чжункан… Наложница Вэнь едва не скрипнула зубами, вспоминая лицо младшего брата правителя. Этот выскочка был по-настоящему уважаем вельможами всего Янчэна. К его мнению прислушивались. Ей стоило больших усилий отправить из столицы врага родной семьи вслед за братом и таким способом уравновесить силы при дворе.

Прошло столько лет, но она всё ещё помнит его высокомерное лицо! Вэнь Лянлян твёрдо знала — спокойствие наступит только тогда, когда все враги падут. Высокую стену можно обрушить, постепенно вытаскивая камни из фундамента. И одним из таких камней в её глазах был хоу Цю. Ещё один лис, забравшийся в курятник.

Вздохнув, она окинула взглядом захрапевшего вана Ся. Во сне тот умудрился развязать шнурки одеяния. И теперь между распахнувшимися полами шёлковой рубашки виднелась впалая грудь, лишенная волос, и внушительный холм подрагивающего в такт дыхания обрюзгшего живота.

Этот живот Вэнь Лянлян не любила особо. Всякий раз, деля с ваном ложе, она боялась, что тот вышибет из неё дух своим весом и размерами.

Осторожно, боясь потревожить правителя, наложница Вэнь открыла шкатулку, стоящую у изголовья и извлекла из неё бутылочку из крапчатой яшмы, подаренную главой Павильона Кушуй.

В отличие от Ся Тайкана тот производил приятное впечатление и вызывал доверие. Высокий, широкоплечий, с необычными глазами, напоминающими тигриные, умеющий красиво говорить и угождать женщинам — какой мужчина может быть лучше Ли Чжэньшаня?

С улыбкой она открыла бутылочку и вылила содержимое в рот. Ли Чжэньшань не просто красивый мужчина. Его познания в медицине удивительны. «Улыбка красавицы», изготовленная им, способна сохранять свежесть лица и упругость кожи. Вэнь Лянлян испытала чудодейственную силу зелья на себе.

Говорят, в состав «Улыбки красавицы» входит ядовитая паучья лилия. Но она не слишком верила сплетням, больше полагаясь на собственный опыт — её лицо сияло свежестью и казалось молодым, как у четырнадцатилетней девы. Какой она переступила порог дворца, такой и осталась спустя годы.

Дверь тихо отворилась, пропуская внутрь спальных покоев низенькую служанку.